Последняя фаза старого руководителя — "Сдача дел" — всегда совпадает с первой фазой нового — "Ознакомление с работой", поэтому дружными усилиями затягивается с обеих сторон, хотя всегда могла бы занимать не более трех-четырех дней.
Алексей Федорович не занимался установлением этих теоретических положений, но вся его деятельность целиком их подтверждала. Действительно, за последние 16 лет он переменил 11 служб, что побудило однажды известного фельетониста Вайса в дружеской обстановке сострить, что Голова проделывает со службами то, что другие мужчины проделывают с женщинами.
Когда однажды соседи по даче спросили у Марии Ивановны, какая собственно специальность у ее мужа, она, не задумавшись, отвечала, что по специальности он "исполняющий обязанности", и нам думается, что совершенно напрасно соседи долго смеялись. Напрасно потому, что в действительности это и было специальностью Алексея Федоровича Головы, ибо в списках учеников и студентов, закончивших учебные заведения города Периферийска, начиная от семилетней трудовой школы и кончая мясо-молочным техникумом имени академика Павлова, имя Головы не значится. Мы специально перерыли многие архивы, нам удалось разыскать новые интересные материалы, связанные с многообразной деятельностью Алексея Федоровича Головы (так, например, нам впервые удалось обнаружить, что именно А. Ф. Голове в период его короткого пребывания на посту исполняющего обязанности Периферийского статистического управления удалось установить, что средняя продолжительность жизни человека в Периферийске равна 118 годам), кроме одного: упоминания, что он где-нибудь когда-нибудь учился. Впрочем, Алексей Федорович не очень этим тяготился: для него были подготовлены решения почти по всем вопросам и краткие руководства для разнообразных случаев, с которыми можно было столкнуться в жизни: рекомендательные списки ему давали возможность выбрать ту или иную книгу, предисловие точно объясняло — хорошая это книга или плохая, реклама помогала выбрать продукты в зависимости от завозимых в Периферийск товаров. Даже при необходимости дать новогоднюю телеграмму другу он не должен был тратить время на ее сочинение: в периферийских отделениях связи существовали готовые типовые телеграммы. Это представляло большие удобства. Достаточно было только оплатить в окошечке телеграмму — Титул 28/а, разряд III, серия УП, чтобы ваш друг получил поздравление с Новым годом, напечатанное на красивом бланке. Причем вы избавлялись от мучительной работы по сочинению текста и его дальнейшему сокращению, отнимающей обычно много времени. Было установлено около 80 типов телеграмм, начиная от простой поздравительной и кончая сложнейшими посланиями по поводу благополучной защиты диссертации или рождения двойни.
Говорят, правда, что идея унифицированных поздравлений принадлежала самому Алексею Федоровичу Голове и впервые была реализована в 19.. году, когда он работал временно исполняющим обязанности Главной Периферийской городской конторы связи. Вышедший недавно на пенсию ветеран связи рассказал нам о Месячнике почтовых отправлений, который был проведен в те годы, когда большие красочные плакаты призывали периферийцев в течение месяца писать письма знакомым, друзьям и дальним родственникам. Особенное внимание привлекал плакат, висевший на главной аллее парка, впоследствии переименованного в Парк повышенного отдыха. На нем была изображена старушка в очках, сидящая на стуле и вяжущая чулок. Внизу была подпись: "Пока ты гуляешь, твоя мать ждет от тебя писем!"
Мы и сами чувствуем некоторую разбросанность своего повествования, отсутствие необходимой стройности и постепенности происходящих событий. Читатель вправе выразить недовольство нашей манерой, усомниться в достоинствах стиля, наконец, потребовать от нас разъяснений по некоторым неясным пунктам, поскольку он, читатель, привык, изучая те или иные произведения, сразу представлять себе внешний вид героя, как бы видеть его собственными глазами, или, встретив на улице какого-нибудь человека, вдруг с радостью обнаружить, что он похож на этого героя.
Между тем мы до сих пор не упомянули о том, является ли наш герой блондином или брюнетом, высокого он или низкого роста, красив или уродлив. Больше того, мы не знаем, сколько лет ему; по некоторым данным, ему сейчас может быть лет 50–55, однако кто поручится, что ему не все 60?.. Автор иногда как бы даже намекает на некоторую жизненную усталость, которую чувствует порой Алексей Федорович, на появившееся в нем равнодушие, которое объясняется, правда, чисто философскими причинами, но и возраст здесь несомненно играет некоторую роль.
Читатель может быть недоволен и тем, что мы описываем жизнь Алексея Федоровича Головы без всякой последовательности, движимые самыми неожиданными побуждениями, делаем вдруг странные сюжетные повороты, не имеющие отношения к нашему повествованию.
Разве нельзя было, вправе спросить читатель, начав с детства героя, дать обстановку, в которой он вырос, перейти к его школьным годам, затем последовательно осветить юность и начало деятельности? При этом подробно описать внешность Алексея Федоровича Головы, подобно тому, как это делают обычно классики и современные писатели.
Соблюдаем последовательность, хотя бы отвечая на все справедливые претензии.
Мы должны просить извинения перед читателем. Не будучи лично знакомы с Алексеем Федоровичем, мы все наши описания основывали на рассказах людей, лично знавших его в разное время. Надо сказать, что рассказы эти во многом не совпадали.
Одни, например, говорили, что Алексей Федорович Голова был плотным мужчиной среднего роста с глянцево-черными, аккуратно подстриженными волосами и глаза у него будто были маленькие, черные, а лицо смуглое. По словам других, Алексей Федорович был светлым блондином с мясистым красным лицом, большим вислым носом и стрижен он был ежиком. Находились такие, которые уверяли, что у Алексея Федоровича было запоминающееся лицо с крупными и резкими чертами. Впрочем, были и такие, которые утверждали, что это был человек с абсолютно бесцветным лицом, на котором было лишь самое необходимое, чтобы оно считалось лицом, и ничего более.
Помимо устных описаний, в нашем распоряжении было немало всевозможных фотографий, запечатлевших Алексея Федоровича в разные периоды его жизни. Были фотографии на паспорте и на военном билете, на удостоверениях, книжках и пропусках всевозможных обществ, членом которых был Голова. Около четырехсот двадцати фотографий удалось разыскать в архивах тех учреждений, где когда-то служил Алексей Федорович. К сожалению, несколько фотографий кабинетного формата на анкетах Научно-исследовательского института, помещавшегося в желто-зеленом доме, оказались совершенно испорченными, так как по условиям секретности фотография каждого сотрудника заклеивалась сверху кусочком черной светонепроницаемой бумаги, при отрывании которой снимался слой эмульсии и фотография сотрудника, таким образом, не могла попасть в руки врага. Эта система, предложенная и внедренная в свое время самим Алексеем Федоровичем, помешала нам получить фотографии, относящиеся к важному и интересному периоду его деятельности. Из всех старых документов наиболее сохранившимся оказался пропуск в городскую библиотеку, фотография на котором была совершенно новой, но, к сожалению, изображала Алексея Федоровича в возрасте 16 лет, а пропусков в библиотеку более позднего периода мы не нашли.
Будучи в гостях у гостеприимнейшей Марии Ивановны, мы заинтересовались фотографией, вделанной в изящную рамку из морских ракушек, стоявшей на комоде, где Алексей Федорович был снят вместе с супругой на берегу Черного моря и где им была сделана собственноручная надпись в левом углу: "Дорогой Марии Ивановне от мужа. А. Голова".
Мы хотели воспользоваться именно этой фотографией при создании внешнего облика нашего героя, но объективнейшая Мария Ивановна сказала, что как раз здесь Алексей Федорович совершенно не похож на себя.
Одна любопытная фотография сохранилась у водителя Васи. На ней был зафиксирован президиум какого-то собрания, и через увеличительное стекло легко можно было увидеть сидевшего за столом Алексея Федоровича. Эта фотография помогла нам установить, что товарищ Голова несомненно был человеком широкоплечим, крупного сложения, так как закрывал своей фигурой висящий сзади на стене лозунг, так что слева видно было только слово: "Спасибо", а справа — восклицательные знаки.
Большие трудности представляло не только установление внешнего облика Алексея Федоровича, но и его внутренней сущности.
Мы беседовали с десятками его бывших сотрудников, коллег, сослуживцев, соседей, подчиненных, знакомых, товарищей по работе, земляков, однокашников, сверстников и погодков — их свидетельства были разными и противоречивыми.
