Но другие обитатели пансионата то ли были слишком далеко и не слышали этого отчаянного призыва о помощи, то ли благоразумно решили не связываться с разгневанной женщиной и не вмешиваться в ее личные дела, потому что в комнату Таи никто не сунулся. Сама же она, еще раз тыкнув Хвостомысла в экран, внезапно выпустила его из рук и сама превратилась в гневно шипящую сиамскую кошку.
Почувствовав свободу, ее друг огромным прыжком метнулся к стене, а оттуда влетел под кровать, где забился в самый дальний и самый пыльный угол, собираясь держать оборону сколько потребуется. Однако Ушкомила не спешила лезть за ним следом и пытаться атаковать его — вместо этого кошка издала новый вопль, еще более громкий и, как ни странно, не злобный, а жалобный, после чего Хвостомысл услышал скрежет ее когтей, которыми она царапала что-то твердое.
За эти звуком последовал глухой удар об пол и шелест бумаги, и сибирский кот, не удержавшись от любопытства, осторожно выглянул из-под кровати. Он высунул наружу свой нос как раз вовремя, чтобы увидеть, как его любимая прыгает на стену и, вцепившись когтями в старые обои, съезжает по ней на пол.
— Мяаааушшшш!!! — орала она при этом, заглушая шорох отрывающихся от обоев широких полосок. «Черт бы побрал эту выставку! Черт бы побрал эту Японию и всех ее бакэнэко!!! Черт бы побрал эту мерзавку Юрико!!!» — перевел про себя ее плач Хвостомысл и, осмелев, высунулся еще дальше из-под кровати. Главной причиной некоторого недовольства его подруги были вовсе не картинки, которые он рассматривал, а победа на выставке котов-баюнов японского питомника.
— Миииу-у? — попытался отвлечь ее от досады из-за выставки сибирский кот. «Откуда ты узнала, что победили японцы? Интернет, наконец, дали?»
— Ииииаааааооооой! — взвыла громче прежнего Ушкомила. «Да если бы его дали, я бы сейчас там сидела и писала этой дряни, кто она на самом деле! Из Туруханска фура приехала, наши там созвонились с директором, он рассказал, что первое место дали японскому коту, потому что жюри везде подкуплено, потому что честных людей во всем мире не осталось!»
Что ж, за свою полосатую шкурку Хвостомысл мог не опасаться — Тае нужна была не она, а ее главная соперница, японская заводчица баюнов Юрико, в которую она сейчас, наверное, с удовольствием вцепилась бы когтями. Но все же подходить к разъяренной сиамской кошке пока не стоило — слишком уж она была зла. Призвав еще несколько проклятий на голову своей противницы, она снова бросилась на стену и оторвала от нее еще одну широкую ленту обоев, после чего плюхнулась на пол и накинулась на этот кусок бумаги, вымещая на нем весь свой гнев на вселенскую несправедливость. Еще пара минут — и Ушкомила оказалась лежащей повреди комнаты на куче из крошечных клочков обоев. Она мелко дрожала — уже не от злости, а от катившихся из ее светло-голубых глаз слез.
— Уа-а-а-ау-у-у!!! — разнесся по этажу ее жалобный плач. «Никто меня не любит, никто мне не посочувствует, все испугались и попрятались, все меня боятся!!!»
«И с чего бы это?» — фыркнул про себя Хвостомысл, бесшумно приближаясь к несчастной кошке. Вслух он, наученный горьким опытом прошлых ссор с любимой, не сказал ничего — в таком состоянии она посчитала бы издевательством любые слова утешения. Но слова ей и не требовались — Ушкомиле было нужно совсем другое, и ее друг отлично знал, что именно. Все еще осторожничая, готовый в любой момент отбежать подальше, он подошел вплотную к рыдающей кошке и принялся аккуратно, едва касаясь языком, вылизывать ее пушистую желтовато-палевую шерсть. Поначалу она никак не реагировала на это, но постепенно перестала дрожать и плакать, и тогда Хвостомысл улегся рядом с ней, обхватив ее лапами и продолжая лизать ее бархатные темно-шоколадные уши. Ушкомила всхлипнула в последний раз и повернулась к нему, зарывшись мордой в его еще более длинную и густую, чем у нее, серую шерсть.
— Мыррррррр! — тихо замурлыкал сибиряк. «В следующий раз мы с тобой оба поедем на выставку, возьмем туда самых лучших кошек и победим! А Юрико от злости харакири себе сделает!»
— Муюррр! — одобрительно отозвалась на это Ушкомила.
— Кхм! — прервал эту идиллию раздавшийся сверху человеческий голос. — Вы бы хоть дверь закрывали, когда развлекаетесь!
Оба кота вскочили и, одинаково выгнув спины, зашипели на рыжеволосого незваного гостя, у которого, похоже, был талант все время появляться не вовремя. Тот чуть отступил назад и протестующе вытянул вперед руки:
— Тихо-тихо, я не стал бы вам мешать, но дело срочное! Комиссия приперлась!
Ушкомила зашипела еще громче, поминая нехорошими словами и долгожданную, но тоже явившуюся в самый неподходящий момент комиссию, и собственного брата, принесшего эту дурную весть, и все еще не прощенную за победу японку Юрико. Догадываясь, что эта сцена может затянуться, Хвостомысл поднялся на задние лапы и вернул себе человеческий облик, после чего быстро погладил подругу, торопясь окончательно ее успокоить.
— Где эта комиссия сейчас? — спросил он Костю, и тот с готовностью метнулся к двери:
— Уже в холле, внизу! Я их попросил Тайку подождать, пошли к ним скорее!
С легким шорохом Таисия тоже вернулась в человеческий вид и решительно направилась к двери, на ходу поправляя растрепавшиеся волосы и стряхивая со своего вязаного платья прицепившиеся к нему обрывки обоев. Проигрыш на выставке кошек был забыт — пришло время разбираться с по-настоящему серьезными проблемами.
— Сначала ведем их к новорожденным котятам, потом — к двухмесячным, — говорила девушка, спускаясь с Егором и Константином по лестнице. — Маленькие котята кого хочешь умиляться заставят, даже самых черствых хоть немного да смягчат! Потом покажем им победителей прошлой выставки — надеюсь, они на месте? Потом…
Договорить девушка не успела. Они дошли до вестибюля и оказались лицом к лицу с двумя мужчинами и двумя женщинами средних лет, стоявшими перед выходом на лестницу с каменными выражениями на лицах.
— Здравствуйте! — обратилась к ним Тая. — Добро пожаловать в наш питомник! К сожалению, наше руководство еще не вернулось с выставки в Японии. Мы ждали вас только весной… За главную сейчас я, Таисия Полуянова, второй заместитель директора.
— Очень приятно, — холодно сказала одна из женщин на правильном русском языке, после чего, повернувшись к своим спутникам, перевела им приветствие Таи на английский.
Те кивнули все с теми же напряженными лицами, на которых не появилось и тени вежливой улыбки.
— Хотите сначала отдохнуть или пообедать? — предложила девушка. — А потом мы покажем вам все, что вы захотите увидеть. Например…
— Мы действительно сначала отдохнем, а показывать нам ничего не надо, — резко перебила ее все та же знающая русский дама. — Мы привезли предписание от Сообщества западных магических питомников о закрытии вашего учреждения.
На несколько секунд в холле воцарилась почти мертвая тишина.
— О закрытии? — переспросил первым пришедший в себя Константин.
— Совершенно верно, — ответила переводчица. — С первого марта этого года все магические питомники должны быть закрыты, а эксплуатация животных прекращена. Это решение Сообщества, в которое входят и российские питомники, так что вы обязаны им подчиниться.
— Но как же..? Почему..? — ошарашенно пробормотала Таисия, но затем, взяв себя в руки, снова заговорила спокойным голосом. — Это решение было принято без учета мнения российских питомников, в том числе и нашего. Мы не обязаны ему подчиняться.
— Россию в Сообществе представляю я, — равнодушно отозвалась ее собеседница и сунула девушке под нос какой-то документ. — И я полностью поддержала решение защитников прав животных. Люди должны перестать использовать их для своих целей, питомники надо распустить.
— И что вы предлагаете делать с кошками, которых мы «используем»? — вступил в разговор Егор.
— Их могут взять в семьи местные жители, а тех, кого не возьмут, мы заберем в наши приюты и будем пристраивать у себя, — сказала женщина, после чего снова повернулась к остальным членам комиссии и вкратце пересказала им этот разговор по-английски.
