— Мммм это было потрясающе, — довольно говорю я, доедая очень вкусный шоколадный десерт. Билл мило и немного пьяно улыбается мне. — Ах, да. Ужин был тоже ничего.
Билл смеется как-то совсем по-детски. Потом мы вместе моем посуду и, полулежа, усаживаемся на диван перед телеком, потому что там будут показывать повтор футбольного матча, который мне так и не удалось посмотреть на днях по той же причине, по которой сегодня пришлось снова разогревать остывший ужин.
— А кто играет? — между прочим спрашивает Билл, достав откуда-то огромную упаковку M&M's.
— Челси против Арсенала.
— А ты за кого?
— Билл ну как ты можешь не знать, я же тебе даже форму дарил! — стараюсь сохранять серьезное выражение лица, возмущаюсь я.
— Ааа, эти мешки? Я так и не нашел им применения, — он не успевает съязвить дальше, потому что я щипаю его за задницу.
— Ах... Ты, — охает от неожиданности и игриво бьет локтем в живот, потом укладывается на меня, как на матрац, елозя и размещаясь поудобнее, — вот так будешь смотреть.
— Не возражаю, — убираю его волосы с лица, чтобы можно было видеть телевизор.
К моему удивлению Билл внимательно наблюдает за игрой, иногда отпуская пошлые комментарии и то и дело отправляя в рот очередную порцию конфет. Замечаю, что он выбирает желтые, зеленые и синие, а остальные отдает мне. Улыбаюсь про себя. Наверно только Билл может придумать такое.
— А, чуть не забыл, у меня у шефа сегодня день рожденья, все будут отмечать после работы, так что я задержусь, — подхожу, обнимаю сзади, целую в шею.
— Долго? — недовольно бормочет Билл с зубной щеткой во рту.
— Нет, малыш, всего на час — полтора, главное там отметиться, чтобы начальство не обиделось, а потом сразу домой. — Мне самому, ох, как не охота. За весь рабочий день я успеваю так соскучиться по тебе, что просто не могу дождаться вечера.
— Ну ладно, не задерживайся, — вытирает лицо полотенцем, целует меня, а потом хитро прищурившись, добавляет, — А то я сам за тобой приеду и посмотрю чем ты там занимаешься.
— А ты что, ревнуешь? — кричу уже из спальни, расплываясь в улыбке.
Билл тоже заходит в комнату, сбрасывает с бедер полотенце и ложится на кровать, слегка расставив ноги. Просто не могу отвести от него глаз. В ярких утренних лучах солнца, он выглядит потрясающе, кожа чуть влажная после душа, мокрые волосы кажутся еще чернее на белых простынях.
— Билл, ну что ты делаешь? Ты же не хочешь, чтобы я опоздал?
— Точно, тогда тебя уволят, и ты будешь целый день дома со мной, — потягивается и переворачивается на живот. Приподнявшись на локтях, внимательно наблюдает за мной, пока я заканчиваю собираться.
— Ладно, я пошел, — наклоняюсь, целую в губы, не удержавшись провожу рукой по спине и пояснице.
— Томми, — Билл окликает меня уже у входной двери, подходит и крепко обнимает, прижимаясь голым телом к моему костюму. По телу словно пробегает электрический ток. Хочется все бросить и остаться, чтобы снова целовать его, гладить нежную кожу и чувствовать, как бьется рядом его сердце.
========== 25. ==========
Ну что за день сегодня такой? Все не так. Совещание прошло хреново, некоторые заказчики оказались недовольны, начальство свирепеет, за окном льет дождь. Одно хорошо — до обеда Моники вообще не было видно. Может, уехала отдыхать, решила наконец-то оставить меня в покое?
Смотрю на часы. Полчетвертого. Странно, Билл еще не звонил сегодня… Снимаю трубку и набираю номер дома. Длинные гудки так и не сменяются веселым звонким голосом. Интересно, куда он пошел? Тут же мысленно одергиваю себя. Ну нельзя же все время «пасти» его как ребенка. Билл взрослый человек и не обязан ежеминутно звонить и сообщать что делает.
Раздается звонок. Тут же отвечаю, почему-то волнуясь.
— Билл?
— Нет. Это Моника, — раздается на том конце провода. — Нам просто необходимо поговорить. Приходи сейчас в комнату для совещаний. Сейчас тут никого нет.
— Ладно, — соглашаюсь я, но только потому, что мое терпение лопнуло и я скажу все, что думаю, прямым текстом.
Кладу трубку и буквально срываюсь с места. Хочу покончить с этим цирком раз и навсегда.
Резко открываю дверь этой самой комнаты. Ну какой идиот поставил здесь красную мебель? Это раздражает вдвойне, когда тут находится Моника со своими красными губами. Набираю в легкие воздух, чтобы выпалить, все что у меня накопилось на ее счет.
— Я беременна, Том, — спокойно произносит она.
— Ты… Что? — смысл слов не сразу доходит до меня, пока еще это почти только звук, набор ничего не значащих букв.
— Я беременна от тебя. Вот о чем я хотела поговорить, — как бы извиняясь, продолжает она.
— Ты что, идиотка? — я начинаю истерично смеяться. — Ничего поинтересней не могла придумать?
— Я не шучу. Сам не будь идиотом. Ты что, не знаешь как дети делаются? — она теряет терпение и переходит на повышенные тона.
Внезапно смысл всего происходящего обрушивается на меня, словно потолок комнаты. Как-то доползаю до кресла, медленно опускаясь на него. Все плывет как будто в тумане.
— Как это случилось? — собравшись с мыслями, наконец, спрашиваю я. — Ты же говорила, что все нормально.
— Ну, я так думала, Томми, я же не нарочно, — заламывая руки, оправдывается Моника.
Наверно, мне сейчас стоит что-то сказать или как-то ее утешить, но мои мысли смешались в одну большую кашу. Я сижу неподвижно, обхватив руками голову. Она подходит ближе, кладет руку мне на плечо.
— Томми, я пыталась тебе сказать. Я хотела сделать это в более непринужденной обстановке. Надеялась застать тебя утром дома…
— Ты была у меня дома?! — сердце начинает стучать как бешеное. — Когда? — вскакиваю с места.
— Сегодня утром, около восьми. Думала, будет лучше поговорить у тебя.
— И что? — мой голос дрожит.
— У тебя такой милый брат…
— Что ты ему сказала?! — медленно надвигаюсь на нее, глядя прямо в глаза.
— Том, ну что ты так кипятишься? — испуганно лепечет она. — Он спросил, что случилось, а я врать не стала. Все равно он родственник, и узнал бы рано или поздно.
Билл… В этот момент я вовсе перестаю контролировать себя.
— Да как ты посмела, дрянь?! — ору не своим голосом, хватаю ее с силой за руку.
— Мне больно, Том, ты что?
— Что здесь происходит? — в двери появляется один из сотрудников компании, видимо, проходивший мимо и услышавший крики.
Моника напугано беззвучно шевелит губами, заметно побледнев. Я отпускаю ее и вылетаю из комнаты.
Уже через несколько секунд я мчусь на предельной скорости, не обращая никакого внимания на ограничения, дорожные знаки и лупящий в лобовое стекло дождь. Снова набираю домашний номер — никто не подходит, пробую мобильный Билла — тот же результат.
Только бы не опоздать. Пусть он будет дома. Пусть плачет, обзывает меня, называет, как хочет, пусть побьет, разобьет всю посуду, выбросит и разгромит все. Только не уходит. Я все объясню. Только бы он был там.
— Билл! — кричу, едва открыв входную дверь. — Билл, пожалуйста, ты здесь?
Тишина. Замечаю, что его куртка не висит в коридоре, в комнате тоже не видно ни одной из вещей Билла. Взгляд падает на белый клочок бумаги, лежащий на стеклянном столике у дивана.
Кажется, сердце и вовсе перестает стучать. Дышать я тоже не могу, словно воздух стал чем-то тяжелым липким и тягучим.
Трясущимися руками беру листок.
«Будь счастлив, Томми. За меня не волнуйся»
Глупый. Какой же ты глупый, Билл! Как ты можешь решать за нас двоих?! Надо что-то делать. Надо вернуть его. Отец! Да. Отец. Он непременно должен что-то знать.
— Он позвонил утром, — папин голос тоже звучит немного взволнованно. — Попросил посадить его на самолет обратно в Берлин непременно до вечера. Я сказал, что это будет сложно, но он умолял, говорил, что это очень срочно и что ты не можешь помочь…
