Мысли снова возвращаются к Яне. Сейчас бы, будь она рядом, бежали наперегонки. Она подставляла бы лицо под капли дождя и брала меня на слабо.
– А спорим, кто первый до Стрелки Васильевского, – словно слышу в голове ее звонкий голос.
– Идет, – бурчу себе под нос и набираю скорость, будто кто-то может меня обогнать. Смешно.
«Точно, к психиатру пора, – усмехаюсь криво. Замедляю темп. А потом и вовсе перехожу на шаг. – Кого я пытаюсь обмануть? Только себя! Выдумал какие-то несуществующие страдания и маюсь дурью. Инна права. Нужно срочно обратиться к психологу. Гипноз там… Или НЛП. Плевать! Лишь бы скорее избавиться от навязчивых мыслей. Забыть раз и навсегда Яну. Жениться на Инне и жить спокойно.
Но видимо внутри сбоит какая-то программа. Раз я снова и снова возвращаюсь мысленно к Яне. Зацикливаюсь на ней и ничего не могу с этим поделать.
«До Стрелки, говоришь?» – усмехаюсь про себя и снова перехожу на бег. Несусь вдоль залива и, добежав до Ростральных колонн, перевожу дух.
– Яна, – прошу, глядя на стальную воду Невы. – Уходи, пожалуйста…
– Ты сам заморачиваешься, Макаров, – слышу ее смех в ушах. – Забудь!
6
Обратно бегу тем же путем, только чуть медленнее. Схожу ли я с ума, думая о ней? Не знаю. Под ногами хлюпают лужи. Холодная вода пробирается в кроссовки. И это как-то приземляет, возвращая в сегодняшний день. Но стоит порыву ветра стянуть с чужой веревки разноцветную наволочку, как я останавливаюсь, забывая о мокрых ногах. Зачарованно гляжу на цветастое полотнище, крутящееся в воздухе. И совершенно внезапно вспоминаю Прасониси. Место, где встречаются Средиземное и Эгейское моря, где всегда гуляет ветер, маня к себе виндсерферов всех возрастов и мастей.
Я приезжаю туда на недельку к друзьям. Добираюсь сначала на пароме из Мармариса до Родоса. А там с рюкзаком на автобусе проезжаю вдоль всего острова. От слова Прасониси местные причмокивают губами. И до меня не сразу доходит, что означает этот знак. Поцелуй двух морей – выясняется позже. А пока я смотрю в окошко автобуса на ровную гладь Средиземного моря и мечтаю о хорошенькой девчонке. Требований у меня немного: веселый характер, любовь к серфу и общая койка. Ну и, конечно, моя подружка просто обязана быть красоткой и понимать по-русски.
В небольшом поселочке я сразу нахожу нужный отель, скорее напоминающий общагу. Бросаю свой нехитрый скарб и, отыскав своих приятелей, приехавших на машине и живущих по соседству, забираю у них свой серф, парашют и гидрокостюм.
Даже издалека вижу парящие в небе разноцветные полотнища. Тут и обычные парашюты, и драконы со змеями.
Остается только нацепить экипировку, встать на доску и поймать волну. Я успеваю только дойти по горячему крупному песку до берега, когда от шезлонгов, стоящих под навесом, меня окликает знакомый до боли голос.
– Никита-а!
В закрытом синем купальнике, выигрышно обтягивающем фигуру, ко мне спешит подруга моей сестры. Грудь колышется в такт движениям, а рыжие волосы развеваются на ветру.
– Яна, – улыбаюсь во все тридцать два. – Как ты тут очутилась?
– Я приехала к тетке в Линдос. Она замужем за греком, – машет Янка рукой в сторону родственников. Толстая матрона сидит на лежаке, как на троне, и подозрительно поглядывает на нас. А невысокий худой мужичок загорает, водрузив на лицо шляпу.
– Хочешь покататься? – спрашиваю, кивая на серф. – Это не страшно. Тебе понравится.
– Пойдем, я сначала представлю тебя Марго. А то она переживает…
Вместе с Яной подхожу к лежакам и сам удивляюсь, когда слышу совершенно невероятное представление.
– Это Никита, Марго. Брат моей Дуськи.
Тетка расплывается в улыбке, будто встретила самого близкого родственника.
– Обожаю Евдокию, – кивает она. – У вас чудесная семья, – добавляет со знанием дела.
«Ну конечно! – сдерживаюсь, чтобы не заорать. Год, как умерла мама. А в следующее воскресенье отец женится на другой. Я специально уехал. Пренебрег главным событием века.
7
– Давай научу тебя кататься, – предлагаю еще раз и, взяв Янку за руку, тяну к берегу. Помогаю ей надеть парашют. Лично застегиваю ремешки на груди, слегка касаясь упругих полушарий. Чувствую, как едет крыша от легких прикосновений и, решаю немножко отвлечься. Теперь уже Янка точно никуда не денется! Киваю знакомым парням, с которыми когда-то ездил на Должанку. Они что-то кричат, но я не могу разобрать из-за сильного порыва ветра. А еще Янкин смех капитально так сносит башню. И повернувшись к ней, разеваю рот от неожиданности. Маленький зеленый парашютик легко поднимает в воздух мою подопечную. Вон уже ноги около моего лица болтаются. Хватаю за тонкие лодыжки и опускаю вниз.
– Удрать от меня решила? – рыкаю хрипло и неожиданно понимаю, что Яна – просто отличное дополнение для здешнего отпуска.
– Не надейся, Никитос, – фыркает она, падая мне на грудь. – Как же здорово, что мы тут встретились!
– А тебя можно отпросить на недельку? – интересуюсь, ни на что не надеясь. – У меня в номере двуспалка.
– Я бы осталась, – кивает Яна. – Но тетка меня тут с тобой не оставит. Если б тут были Дуська или Камилла…
– Можно найти любую левую девку, которая сыграет роль твоей одноклассницы. Нужно только отыскать похожую. Давай, покатаешься и вернешься к своим. А я что-нибудь придумаю…
Естественно, наивная Марго верит во все наши россказни. Тем более, мне удается найти девицу как две капли воды похожую на Свету Филимонову из Дуськиного класса. Правда, она француженка. Но поохать и прокричать «Яна-Яна!» у нее получается убедительно. Уже под вечер мы обедаем с Георгием и Марго и, помахав им вслед, снова возвращаемся на пляж. Катаемся вдвоем на закате. Наблюдаем, как в поднявшемся ветре кружат отважные серферы. Кувыркаются, прыгают. Заряжают окружающих драйвом. Эта сумасшедшая энергетика передается нам. Прижимаю Янку к себе, собираясь быстро чмокнуть ее в губы. Но, не удержав равновесие, заваливаюсь на бок. Мы падаем в теплую воду и как сумасшедшие впиваемся в губы друг друга. Запутавшись в стропах, смеемся как дети. Прижимаю к себе Яну и совершенно отчетливо понимаю, что не могу вот так просто выйти из воды.
– Нам нужно вернуться в номер, – обольстительно улыбается маленькая кошечка. – Сейчас. Подожди, – предлагает она и бежит к шезлонгам, где валяется ее полотенце.
– Отдых не будет скучным, – думаю я, чинно шествуя к отелю. Рядом вышагивает подружка сестры, довольная, будто сорвала джек-пот в казино.
8
Бреду по набережной. Какой хрен бежать от воспоминаний? И будто снова оказываюсь не на промозглой питерской улице, а в душном маленьком номере отеля, куда мы на всех парах несемся с Яной. Падаем на чистые простыни и как сумасшедшие начинаем целоваться. Дрожащими руками стаскиваю с загорелых плеч лямки купальника. Опускаю тонкий трикотаж ниже и слышу придушенный изумленный вздох.
– Только не говори, – шепчу, упираясь взглядом в распахнутые глазищи.
Она кивает, стыдливо пряча лицо у меня на груди.
– Чтоб мне сдохнуть, – рычу, не сдерживаясь. Никогда раньше не имел дела с невинными девочками. Обычно крутил романы с медичками старших курсов…
– Сейчас… Погоди… – рычу что-то нечленораздельное. Но не испытываю никакого восторга от Янкиного признания. Мне бы сейчас ворваться внутрь и утолить проклятый голод. Но приходится сдерживаться. А это раздражает.
– Сейчас… девочка… сейчас, – шепчу, пытаясь всеми возможными способами возбудить Дуськину подружку. А когда, наконец, попадаю в заветную влагу, двигаюсь еле-еле и все время спрашиваю.
– Ты как, Ян?
Потом мы долго моемся в душе и засыпаем, откатившись по разные стороны кровати. От усталости и перенапряжения я падаю как убитый. И сквозь сон чувствую, как Янкины руки скользят по моей груди. Опускаются ниже. Как неумелые девичьи губы прокладывают дорожку из поцелуев у меня на животе. Как пальчики снуют ниже и внезапно останавливаются. Моя любопытная варвара теряется и, прижавшись ко мне, шепчет дурацкие нежности.
