– На, заметай следы преступления…
– Ну не так же мне ехать через весь город?
Она поправила лицо и одежду и, бросив ничего не обещающее «Прощай», удалилась, оставив его одного у открытой двери…
Глава 4.
Какое такси?! Она поехала на трамвае, это был самый длинный и долгий маршрут до дома. Как раз, во столько, она обычно возвращается с работы, к тому же, требовалось время, чтобы подавить смятение в душе…
Марк Антоний… Как давно она его так назвала, в шутку, само вырвалось невзначай и прилипло, а он и не возражал… Она забыла его, он на столько лет выпал из жизни, что его возвращения, наверное, уже никто и не ждал…
Когда Геннадий протянул ей вечером визитку со словами, что заходил какой-то франт из медицинской компании, её удивило только то, что медицинский представитель заявился на дом, откуда он мог узнать адрес? Если они и появляются, так на работе, да и то, у начальства! Визитка была солидная темно-синяя, почти чёрная, серебристым шрифтом на матовой поверхности вытиснено:
Высокотехнологичное медицинское оборудование и комплектующие, Коммерческий директор Марк Борисович Антонов.
Людмила не сразу поняла, кто такой, этот директор, но потом, исключив отчество, глаза сами выхватили: МАРК АНТОНОВ! Не может быть!
Он, откуда-то узнал её адрес, наверное, кто-нибудь из однокурсников слил, по нему и пришёл, и застал Геннадия, всё ясно! Стараясь не выдать эмоций, она убрала визитку в сумочку, сказав, что завтра на работе разберётся, кто это его сюда направил, и всё…
Протомившись один день, Людмила, всё-таки, решила позвонить, а то ещё снова заявится в гости в неурочный час, лучше события упреждать, чем затягивать.
Улучив свободную минуту на работе, она набрала номер с визитки, ей ответили почти сразу, да, несомненно, это был его голос, а уж так называл её только он:
– Люси, привет! Не ожидал, что у тебя всё тот же номер. Как-то раз набрал, а в ответ: «не доступен», думал, сменила…
– Привет! Рада тебя слышать…
– А, я хочу тебя не только слышать, но и видеть! Когда мы сможем увидеться?
– А, надо ли?
– Надо, очень надо! Назначь любое время!
– Хорошо, я подумаю и наберу тебя. Ко мне не приходи…
– Я понял…
Прикинув, что лучше всего будет Геннадия вообще не смущать, она взяла отгул на завтра. Пусть думает, что у неё обычный рабочий день. Потом набрала Марка:
– Давай, завтра, у вокзала, мне там удобно.
– Во сколько?
– Да, хоть в восемь утра, у меня в это время рабочий день начинается…
– Может, заехать за тобой?
– Не стоит, доберусь сама.
– Договорились! У вокзала в восемь!
Утром, собираясь якобы на работу, она подумала немного принарядиться, но потом прикинула, зачем лишние вопросы, когда вернётся. Геннадий в это время уже будет дома, мимо не проскользнёшь, поэтому, на ней была обычная повседневная одежда типичной среднестатистической врачихи …
Выйдя из автобуса на привокзальной площади, Людмила огляделась, ища глазами неизвестно кого. Вернее, она знала, кого, но не представляла, как этот кто-то будет выглядеть… Как выглядят бывшие зеки? Беззубые, туберкулёзного вида мужики, в татуировках, одетые в какие-нибудь фуфайки или тюремную робу, так обычно, в кино показывают. Но на визитке указано директор… Они, скорее всего, пообщаются с Марком полчаса в привокзальной кафешке, и она сбежит, сказавшись очень занятой и спешащей на работу…
Народу у вокзала в этот час было немного, никого похожего Людмила не заметила. Ей вдруг подумалось, что эта встреча – плохая идея, и она решила, пока не поздно сбежать. Но в это время, обогнув по кольцу площадь, на стоянке, неподалёку от неё, лихо припарковался солидный Мерседес, открылась дверца, и оттуда вышел дорого одетый высокий господин в длинном кашемировом пальто бежевого цвета. Открыв заднюю дверь, он достал огромный букет алых роз и направился прямо к ней. Девушка недоумённо вглядывалась в приближающегося человека. На дворе стоял конец ноября, в восемь утра ещё не рассвело, хотя, привокзальная площадь всегда хорошо освещена фонарями, и всё же, она никак не могла поверить, что это Марк Антонов! Слишком уж неуместен был этот персонаж среди спешащих работяг, привокзальных бомжей и голодных собак, стаями обитающих у вокзала. Его дорогое пальто, как и туфли, рисковало быть забрызганным грязью из вокзальных мазутных луж, плавно перетекающих одна в другую.
Людмила всматривалась в его лицо: стильная стрижка, аккуратная модная бородка, очки в тонкой золотой оправе… Не может быть! Как же он изменился! Но черты: длинные, прищуренные глаза, взгляд, который не спрячешь за стёклами очков, прямой нос и улыбка, с неизменной ямочкой на правой щеке, ни с кем не спутаешь!
– Люси! – крикнул он, ещё не дойдя до неё, потом ускорился, почти подбежав, сунул ей в руки необъятный букет и схватил в охапку вместе с ним, – Люсиииии! Как же я рад тебя видеть, я скучал! Знаешь, как мне тебя не хватало?!
– Марк! Ты ли это? – только и нашлась, что ответить на приветствие, изумлённая его напором девушка.
– Я, конечно! Что, подурнел? Или постарел? – спросил он, нехотя поставив её на землю.
– Сногсшибателен, как всегда!
– Поехали отсюда поскорей, – он схватил её за руку и потянул к машине.
– Куда?
– Поехали ко мне!
И она решилась, легко и без раздумий. Она, всё-таки, скучала по нему, хотя и забыла об этом...
– Это та самая квартира, в которой мы должны были встречать Новый год на третьем курсе? – спросила она, когда они подруливали к элитному дому.
– Ага! Дом тогда сдали в срок, как раз к праздникам, только никто здесь ничего не встречал ещё ни разу…
– Впечатляет!..
Людмила понимала, что её поход в гости к Марку не закончится дружеской посиделкой за рюмкой чая, но всё для себя решив, она смело двинулась туда, куда много лет назад не могла подумать даже сунуть нос…
Глава 5.
Всё было, как с обложки модного журнала: светлые апартаменты с панорамными окнами и явно дизайнерскими интерьерами. Она бродила из комнаты в комнату, как по музею. В это время Марку позвонили, и он что-то там обсуждал про тендер и прочие рабочие моменты, Людмиле не интересные. Она остановилась в спальне: абсолютно белая комната, тем не менее, не вызывала ощущения холодности операционной. Наверное, безапелляционность цвета смягчали круглые изгибы мебели, разная фактура обоев, и мебельной обивки. Мохнатый кремовый ковёр звал пройтись по нему босыми ногами. Однако, несмотря на все ухищрения, Антонову она явно не подходила…
Девушке захотелось нарушить девственную белизну комнаты. За внешним холёным фасадом, так органично подходившим Марку на первый взгляд, она по-прежнему видела непокорного хулигана и первостатейного сердцееда, случайно родившегося в респектабельном семействе. Ей представлялась эта спальня в черно-красном. Она сорвала несколько алых бутонов с букета и, растрепав их, разбросала по постели и ковру. Интерьер ожил, нежные лепестки кровавыми каплями контрастировали с девственной стерильностью покрывала. Девушка не слышала шагов за спиной и вздрогнула от неожиданности, когда он задумчиво произнёс:
– А, знаешь, ты права, мне тоже всё время хочется тут нахулиганить… – потом она ощутила на своих плечах его руки и щекочущее дыхание за ухом. Она замерла и не ответила, а он, сдвинув её волосы, целовал сзади шею и затылок. Не чувствуя отпора, Марк принял это за хороший знак и медленно, словно уточняя, не ошибся ли, расстегнул молнию платья, как же она не подумала, чтобы одеться во что-то другое, без застёжки на спине! Он так и оставался сзади, она не могла видеть его лица и эмоций, поэтому просто настороженно прислушивалась и ощущала… Марк принялся целовать открывшуюся дорожку её обнаженной спины, от горячего дыхания и лёгких нежных прикосновений её тело пошло мурашками, и она невольно охнула. Он осмелел ещё больше и спустил платье с плеч. Он осыпал её тело поцелуями: спину, шею, открывшиеся плечи и ключицы, но всё ещё находился за спиной. Каждый его поцелуй и прикосновение зажигали внутри неё мириады крошечных взрывов, какой-то счастливый восторг поднимался из глубины души, ей хотелось кричать или петь, или стонать, она не понимала сама и упорно молчала, не шевелясь. Он тоже молчал, его руки жили своей жизнью, с любопытством путешествуя по её коже. Его прикосновения становились всё смелее и настойчивее, но были по-прежнему нежны и деликатны. Несколько раз наткнувшись на броню бюстгальтера, он больше не в силах его игнорировать, запустил пальцы под бретели и спустил их с плеч, она заметила, что его руки дрожат… Людмила больше не могла выдерживать эту пытку и изображать равнодушное спокойствие, она повернулась к нему лицом. На мгновение ей удалось поймать его взгляд, в котором читался пьяный восторг вперемешку с едва сдерживаемой страстью, потом он крепко прижал её к себе, и уже не сдерживаясь, принялся целовать глаза, губы, лоб, всё что попадалось без разбора. И всё время повторял исступлённо только одно:
