Ровик посмотрел ей прямо в глаза.
– Думаю, что нет.
– Но это нелепо! Я обычный человек. Не вылупилась из яйца, а получила свидетельство о рождении в больнице. Они не выдали бы документы, будь что-то не так.
– У меня сложилось впечатление, что твоя мама была попросту одомашненной.
– Она была что?
– Драконы, которые большую часть своей жизни не принимают истинную форму, теряют способность к превращению, особенно если скрещиваются с людьми, и тогда женщины будут рожать, вместо того чтобы откладывать яйца.
Эмили захохотала.
– Это самая нелепая вещь, которую я когда-либо слышала!
Дракон присоединился к её смеху. – Я знаю. Это займёт какое-то время, но ты привыкнешь. Вот почему я задавался вопросом, помнишь ли ты жизнь со своей семьей до того, как попала к МакГирам.
– Ну, – Эмили нахмурила лоб, – как я уже говорила, я никогда не знала своего отца, а мама отказывалась разговаривать о нём, несмотря на то, что я так часто её расспрашивала. Папа был запретной темой в нашем доме. Мама говорила, что была единственным ребенком, бабушка с дедушкой умерли, когда она была в средней школе. – Она слегка выдохнула и пожала плечами. – Не знаю. Мама не любила говорить о семье. Когда я пытала её расспросами, она впадала в депрессию, так что, став старше, я перестала донимать её этим.
– Упоминала ли она когда-нибудь близких друзей, которые могли бы знать вашу семью?
Эмили крепко задумалась.
– Нет, – наконец сдалась она. Как она ни пыталась воскресить свои детские воспоминания, ничего не приходило в голову. – Я сожалею.
Ровик глубоко вздохнул.
– Ничего страшного. Кажется, я знаю, кто сможет нам помочь.
– Кто? – В её сердце появился проблеск надежды. Она давно хотела узнать свои корни.
– Мои родители, – Ровик всем видом выражал неприязнь.
– Что с ними не так? – смеясь, она подтолкнула его в бок.
– Ничего. Заморочки чёрных драконов.
– Что чёрных драконов?..
Ровик объяснил ей перепады от любви до ненависти в отношениях драконов его породы, особенно между отцом и сыном. Они по своей природе отталкивали друг друга из-за инстинкта, сохранившегося с древних времен.
Но отец Ровика усердно работал над собой, чтобы игнорировать эти порывы. Он мог нормально общаться с сыном. Но тем не менее их отношения были переменчивы и ещё сильнее обострились, когда Ровик достиг совершеннолетия. Два взрослых самца чёрных драконов в непосредственной близости – это тяжело. Их инстинкты требовали, чтобы они повырывали друг другу глотки и утвердили свое лидерство. И не важно, что они были отцом и сыном.
– Насколько я знаю, в мире осталось не так уж много чёрных драконов. Я думаю, что мой отец знает кое-кого, кто ведёт записи о наших соплеменниках. Особая родовая книга, берущая начало со времён Римской Империи. Если мы поспрашиваем, возможно, сможем успешно восстановить твою родословную.
– Звучит интересно, но ты забыл одну вещь – я не дракон. Привет, я человек! Я не могу превращаться в летающую рептилию, как это делаешь ты.
– В том-то и дело. Наречённая пара дракона всегда оказывается той же породы. Кровавый самец никогда бы не заинтересовался чёрной самкой. Они называют это инстинктом выживания породы; драконы яростно соревнуются между собой и предпочитают поддерживать чистоту кровной линии. Человечество – единственный вид, с которым драконы не возражают спариться. И не спрашивай меня, почему.
Интересно. Но это не умерило её любопытства.
– Как ты узнал, что я твоя пара?
Ровик перевернул её на спину. Он так быстро двигался, что она едва заметила, как он её оседлал. Дракон коснулся губами её губ.
– Я просто это знаю. Я не могу этого объяснить, но чувствую, как ты, в некотором роде, взываешь ко мне. Ты чувствуешь то же самое?
Её сердце загрохотало.
Напряжённый взгляд Ровика окутал её жаром. Низкий стон вырвался из её горла, когда он её поцеловал. Медленно. Она вернула ему поцелуй. Он застонал от восторга и впился в её губы еще сильней, покусывая их. Затем, увлеченный вкусом, толкнул язык в её рот. Дыхание участилось. Между ними разгорелся жар, настоящая похоть.
Боже, почему мне так нравится целоваться с ним?
Не то что Дуэйна. О, пожалуйста, не надо думать о Дуэйне. Ровик – это совсем другое.
Он заставил её опьянеть от желания.
Она бессознательно испустила тихий стон, когда он покрыл лёгкими поцелуями её челюсть. По спине током прошла дрожь. Удовольствие взрывалось у неё под кожей, ярко, как фейерверк.
Когда она начала подумывать о том, что может сделать это мгновение ещё лучше, Ровик остановился.
Он напрягся, прислушиваясь.
Не говоря ни слова, привстал и затушил огонь землей.
Затем уселся рядом с ней.
Эмили прижалась поближе, вцепившись в его рубашку.
– Что происходит? – прошептала она.
– Думаю, что мы не одни. Костёр жаль, но так будет безопаснее.
Её тревога вернулась. Чёрт, проклинала она в тишине. Как раз когда всё стало так интересно. Она прижалась щекой к его груди. Не могут же Дуэйн и Норман искать их, ведь так? Она надеялась на это.
Она могла слышать биение сердца Ровика, и этот ритм её успокаивал.
«Всё будет хорошо», –подумала она. Рядом с Ровиком она в безопасности.
В этом можно быть уверенной.
______________________________________________________________
Mr. Wabbit – персонаж детской игры с кроликом
Эмили проснулась с рассветом. Первые солнечные лучи проникли сквозь густой полог леса и разогнали тонкую дымку тумана, поднимавшегося от холодной земли. Её сон был прерывистым, а сновидения переполнены противными монстрами. Она часто подскакивала, но Ровик гладил её успокаивающе, и она вновь погружалась в дремоту.
Она подозревала, что и Ровик ни капельки не отдохнул. Каждый раз, когда она открывала глаза, он бодрствовал. Эмили переживала, что Дуэйн или его отец атакуют их в эти уязвимые ночные часы, и была рада, что этого не произошло.
Ровик развёл огонь и поджаривал на завтрак двух небольших птиц. Вообще девушка не была большой поклонницей дичи, но голод меняет всё. Она с радостью приняла свою долю, и они молча поели. Удивительно, но на вкус блюдо оказалось даже лучше, чем глухарь прошлой ночью.
– Это птенец фазана, – сказал ей Ровик. – Я нашёл их неподалёку.
Бедный птенец фазана! Но чертовски приятный на вкус. Она предположила, что как хищник в пищевой цепи должна выказать свое уважение, съев его полностью. Чтобы ничего не пропало впустую.
