Кадир ответил не сразу. Медленно погрузившись по плечи в воду, он в пару мощных гребков преодолел разделявшее их расстояние и вынырнул рядом.
– Хочу пригласить тебя на ужин.
– Какой еще ужин? – непонимающе спросила Лекси.
– Деловой, естественно. Один мой старинный друг сегодня устраивает что-то вроде вечеринки. Там будет американский предприниматель, на которого у меня большие планы.
– Но я ничего не смыслю в бизнесе.
– И не нужно. Будешь сопровождать меня, только и всего.
Она нахмурилась:
– Почему я? Ты мог бы обратиться с этим заманчивым предложением к одной из тех русских, и вообще, неужели так принципиально идти на переговоры с девушкой?
Кадир вздохнул и одарил ее полным усталости взглядом.
– Этот мистер Вайнберг притащит с собою дочь, – объяснил он на пальцах, словно ребенку. – А ты знаешь, как испорченные юные девушки вешаются на богатых шейхов.
– О да, знаю! Можешь не продолжать. – Лек-си едва поборола соблазн хорошенько размахнуться и обрызгать его.
В какой-то момент Лекси почудилось, что Кадир действительно хочет провести с ней время без всяких задних мыслей, но нет, она ошибалась. Мистер Дон Жуан просто боится снова попасть в щекотливую ситуацию, а она должна отгонять от него воздыхательниц. Более ни на что она не годится.
– Так что скажешь? – поторопил Кадир.
– Скажу, чтобы ты подыскал для этого жену на час, а не капитана британских ВВС!
Лекси отвернулась, не в силах выносить его пристального взгляда, и, положив руки на бортик, опустила сверху острый подбородок. Там вдалеке яркое солнце уже поднялось над горизонтом и слепило глаза, заставляя выступить предательские слезы.
– Слово «эскорт» звучит намного солидней, чем «шлюха», – сказала как-то в шутку ее родная мать. Уж кто-кто, а она знала, о чем говорит. При воспоминании о матери на душе у Лекси сделалось еще паршивее.
Эта женщина отказалась от нее в первые же секунды после родов, а когда они наконец встретились много лет спустя, объяснила свой поступок тем, что просто была не готова к материнству. Лек-си могла смириться с тем, что ее мать когда-то была проституткой и родила от одного из своих клиентов, но смириться с тем, что она скрыла все от своего мужа, когда начала новую жизнь, было очень сложно. Ей все еще больно было осознавать, что она является всего лишь позорным секретом единственного родного человека.
Все изменилось полгода назад, когда мать сообщила о своем страшном диагнозе. Не менее страшной была сумма, требующаяся на лечение, но, нисколько не задумываясь о последствиях, Лекси взяла на себя все расходы. В глубине души она еще лелеяла надежду, что кто-то в этом мире полюбит ее. Возможно, спустя почти тридцать лет мать поймет, что совершила ошибку.
– Да что с тобой такое? – окликнул Кадир, возвращая ее на землю. – Повеселишься?
– Притворяясь твоей любовницей? – бросила Лекси через плечо. – Никогда.
– И что тебя смущает?
– У нас на Западе это называют обманом.
– Неужели? – протянул Кадир вопросительно, и Лекси почувствовала, как под водой его руки беспрепятственно расположились на ее бедрах, и по всему телу от этого решительного прикосновения пробежали мурашки.
Делая вид, будто ничего не происходит, она пояснила:
– Никто не поверит в нашу с тобой связь. Это просто смешно.
– Ты себя недооцениваешь, – прошептал Кадир, теснее сжимая кольцо своих рук.
Теперь их тела оказались в опасной близости друг от друга, и Лекси могла поклясться, что спиной чувствует его возбуждение. Но не столько это открытие поразило ее, сколько эйфория, наполнившая при этом все ее существо.
– Убери руки. Пожалуйста. – Собственный спокойный голос удивил Лекси.
Кадир лишь хрипло усмехнулся:
– Не о них тебе стоит сейчас волноваться.
Прежде чем она успела опомниться, Кадир уже развернул ее лицом к себе. На мгновение их взгляды столкнулись в немой борьбе, и протестующий стон Лекси растворился под натиском его губ.
Она даже представить не могла, что поцелуй может быть таким, не понимала, что происходит с ней: это было одновременно заманчивое и темное чувство.
Подумать только, до этого она сама порой считала себя холодной, искренне удивляясь всякий раз после близости с мужчиной, откуда вся эта шумиха вокруг такого прозаичного занятия, как секс. Теперь же простой поцелуй перевернул ее мир с ног на голову. Все чувства ожили, и она перестала сопротивляться Кадиру, прильнула к нему всем телом.
Тогда Кадир пожалел о том, что положил начало их сближению. Лекси была нисколько не похожа на Снежную королеву. Она была податливой и мягкой. В то же время страсть, с которой она отвечала на движения его языка, подогревала его собственные желания до предела. В голове Кадира пронеслась заманчивая мысль о том, что они совсем одни здесь в этот час, и никто никогда не узнает, если он позволит себе что-то большее, но голос совести воспротивился: «Ты будешь знать». Знать, что нарушил слово, данное отцу, и опозорил свою невесту.
Собрав волю в кулак, Кадир оторвался от Лек-си, и губы ее, припухшие от страстного поцелуя, недовольно изогнулись. На ее лице застыло непонимание. Грудь ее вздымалась высоко и часто, под эластичной тканью купальника с четкостью обозначились бусинки сосков.
– Теперь тебе не придется больше притворяться, – сказал он, надевая уже привычную маску надменного безразличия.
Лекси с силой оттолкнула его.
– Довольно! Я увольняюсь.
Кадир поймал на лету ее руку, направляющуюся к собственной щеке.
– Я тебя не отпускал.
– Лучше сделай это, пока все не зашло слишком далеко, – прошипела она с угрозой в голосе, а про себя добавила: «Пока ты не разбил мне сердце».
Как бы он хотел прислушаться. Теперь, когда он познал ее, их путешествие выглядит ужаснейшей из ошибок, но отступать некуда. Она не уйдет: их контракт слишком жесткий, только он может расторгнуть его без последствий.
– Подготовь вертолет, – коротко бросил Кадир и, подтянувшись на бортик, вылез из воды. – Летим в Италию.
Последняя ночь его свободы…
В Европе. Такое нельзя пропускать. В конце концов, не каждый день представляется возможность с шумом отметить прощание с холостяцкой жизнью, да еще и заключить выгодный контракт. Его старинный друг Лука де Росси любезно предоставил свою виллу и позаботился о том, чтобы Чак Вайнберг получил персональное приглашение. К сожалению, дочь бизнесмена также изъявила желание посетить прием.
– Ваше высочество, – протянула она и подставила холеную щечку для поцелуя.
Кадир вымученно улыбнулся. У Даниэлы было все, чтобы заставить трепетать сердце даже самого искушенного мужчины: пышные волосы, огромные глаза под сенью густых ресниц и формы, которыми она, очевидно, была обязана скорее пластическому хирургу, нежели природе; но эта девушка не вызывала в нем иных чувств, кроме раздражения. Он не стал бы с ней спать под страхом смертной казни, и тем не менее он попросил Лекси оберегать его от навязчивого внимания юной обольстительницы.
