— А ты вечером… в клуб… не хочешь сходить? — тяжело выдыхая, семенит рядом Катя. — У нас тут есть хороший… Не московский, конечно — до такого уровня далеко, но всё равно. К нам когда группа "Корни" на день города приезжала, они там выступали, — и с гордостью: — Об этом даже в местной газете писали!
— "Корни"? Не припомню такую. "Алиса" знаю, "Ленинград"…
— Был на концерте Шнура? — хорошенький ротик округляется буквой "О".
— Был. В Олимпийском.
— Ва-ау… Обалдеть, вот это да!
И столько неподдельного восторга в её глазах… Господи, как скучно здесь живут эти девочки.
Свожу бег практически до нуля, чтобы подруга Вики смогла перевести дух. Что она и делает, ползёт уже еле-еле, практически идёт пешком.
— А пойдём со мной сегодня в ночной клуб? — решается.
И как бы самонадеянно это не прозвучало, но я ждал чего-то подобного с той самой секунды, как только увидел её у подъезда. Цель её визита была до наивного очевидна.
— С тобой в клуб?
— Ну… с нами, — поправляет саму себя. — Со мной и Викой.
— Не знаю, подумаю. Кучу лет в ночных заведениях не был.
— Ну подумай. Там, правда, весело, не пожалеешь.
Выруливаем за угол дома и замечаю, как резко напряглась Катя. Шаг замедлила ещё сильнее и кокетливая улыбка куда-то испарилась.
Знаю я такой взгляд — это испуг. Значит, где-то поблизости враг.
Озираюсь по сторонам и вижу впереди идущего…
А всё-таки утро началось на самом деле удачно. Как говорится — на ловца…
— Подержи, — не сводя глаз с цели, передаю в руки Кате наушники и мр3 плеер. Брал с собой на пробежку, правда, не пригодились — голову забить было чем и помимо.
— Саш, не надо. Саш! — тянет меня за рукав. — Он же придурок!
— Я в курсе.
Выдёргиваю руку и быстрым шагом нагоняю ушлёпка.
— Хорошее утро сегодня, — равняюсь с дебилом. Тот резко вздрагивает и инстинктивно подаётся чуть назад, а потом до него доходит, кто решил составить ему компанию.
— Ты всё тут ошиваешься, — шипит. — Какого хрена тебе от тёлки моей надо?
— Вика — не тёлка. Это раз. А два… — торможу и, пробежав быстрым взглядом по сонным балконам, незаметно подсекаю отелло под колени, и когда он оседает, давлю большим пальцем на сонную артерию. Сильно давлю. — Если ты ещё раз хотя бы просто подойдёшь к Вике, её подругам, к этому дому, знай — я тебя найду, — шепчу ему на ухо. — Найду и добью.
Отпускаю руку, и кусок дерьма валится на бок, удерживая ладонь на горле. Лицо покрылось бурыми пятнами, дышит подозрительно хрипло. Передавил. Нельзя так. Мозг на несколько секунд лишился кислорода, это плохо.
Но бить девочек ещё хуже.
Поднявшись, отряхиваю чистые колени и с улыбкой подмигиваю бледной Кате:
— Пойдём к нам чай пить?
Только открываю дверь в полутёмный подъезд, как на меня ураганом налетает Вика. В распахнутой куртке поверх "ночной" футболки и незашнурованных кроссовках на голые ноги. В глазах печать настоящего ужаса.
— Саш!
…и бросается мне на шею.
— Ты как? Вы подрались? Я так испугалась!
— Вик, блин, — кошусь на ошалевшую Катю. — Ну слезь уже, ты чего. Не сходи с ума.
— Я видела в окно Рустама. Он к дому шёл, злой, как чёрт. Я это выражение его лица наизусть знаю! Кстати, — разжимает объятия и с опаской смотрит за мою спину. — А где он?
— Не знаю, — жму плечом. — Домой пошёл, наверное.
— В смысле — домой? Он бы так просто никогда не ушёл. Ты что… Ты его грохнул, что ли? — меняется в лице и, оттолкнув меня, распахивает дверь на улицу. Убедившись, что там никого, в недоумении закрывает. — Так где он?
— Пойдёмте уже в квартиру, ладно? Холодно сегодня, — опережая девчонок, поднимаюсь по лестнице наверх.
Быстро всё как-то вышло, боюсь, до дебила не дошло.
Часть 11
Вика
— Они что, подрались? Колись давай.
— Нет, никакой драки не было. Говорю же — Саша его за шею просто схватил и что-то на ухо сказал, я не слышала, что именно, — шепчет уже мне на ухо Катька. — А потом отпустил и мы в подъезд пошли. Ну и всё.
— А Самбуров что?
— Ничего, в том-то и дело. Развернулся молча и ушёл, — пожимает плечами. — Сама офигела.
Мы сидим с Катькой на кухне, и пока Саша принимает душ после пробежки, треплемся о том, что произошло. А по сути, не произошло ничего особенного. Никакого мордобоя, крови и отборного мата, но Рустам почему-то свалил. Мистика.
— Ну крутой он, Вик, конечно, — мечтательно вздыхает Рогачова, подперев щеку кулаком. — Реально крутой мужик.
— Именно поэтому ты в ЗОЖ подалась? Овсянки не навернёшь? — киваю на Сашину тарелку, а Катька сразу "брыкаться":
— Да иди ты! Я же знала, что он тебе самой нравится.
— Ещё чего! Он — мне?!
— Ой, не трынди, — машет рукой, мол, а то я не поняла, и тянется за пачкой сигарет. — Видела я, как вы друг на друга смотрите.
— Я на него не смотрю!
— Не беси, — высекает из зажигалки огонь и затягивается. — Саша уж точно в сто раз лучше Рустама твоего будет. Лови, пока не свалил. Упустишь — локти кусать потом будешь. Какой он, ррр, сгусток чистого тестостерона!
— А накурили, — Саша заходит на кухню, размахивая у лица ладонью. Чистый после душа. И в одних штанах, без футболки. Святые угодники.
Катька выразительно ведёт на него бровью, а потом спешно тушит окурок в стихийной пепельнице из пустой коробки из-под чая.
— Ну я пойду. Дела у меня. Спасибо за компанию, — сахарно улыбается Саше и тут же ретируется в коридор. Пока напяливает кроссовки, учит меня жизни: что упускать этот лакомый кусок нельзя, надо хватать и всякие прочие пошловатые глупости.
— Забавная у тебя подружка, — отхлёбывая чай, кивает в коридор Саша. — Видишь, спорт любит, не то, что ты.
— Понравилась?
— Нет.
— А кто тебе нравится? — опускаюсь на табурет напротив, положив руки на столе, словно прилежная школьница. — Очень интересно.
— Мне много кто нравится, Вик, — хитро улыбается. — Но это не Катя.
— Например, твоя бывшая жена?
— Ну, Оля красивая.
— Красивее меня? — уязвил.
— Вы обе красивые, но по-разному. Но Оля плюс ко всему очень женственная.
Вот ты придурок!
Хватаю пачку сигарет и, закинув ногу на ногу, картинно затягиваюсь.
— Ну что, обобрал ты её?
— Конечно, — соглашается. — Я же ради этого приехал.
— А был бы нормальным мужиком, оставил бы хату бывшей!
— Обойдётся, — делает ещё один глоток. — Я же тоже козёл, не забывай.
Сижу, дуюсь. И ловлю себя на мысли, что… ревную его. К его бывшей этой дурацкой, к Катьке, к неизвестным подружкам из Москвы. Чёрт знает что.
— А что ты Рустаму сделал?
— Ничего, просто поговорили.
— Катька сказала, что ты его душил.
— Фантазёрка твоя Катька, — переключается на овсянку. — Не знаю, дошло ли до него. Надеюсь, что да. Если не дурак.
— А он дурак.
— Что и тревожит, — засовывает в рот очередную ложку. Сидит, жуёт, в окно смотрит. А мне становится тревожно. Даже срашно.
— Са-аш, — тушу окурок в коробке и, скрипя ножками табурета о пол, пододвигаюсь чуть ближе: — А если он придёт ко мне потом разбираться? Ну, когда ты уедешь. Мне кажется, что он это вот так просто не оставит. Он же меня затретирует тут.
— Поэтому я могу ещё ненадолго остаться, — отложив ложку, складывает на столе руки, на манер как это делала недавно я.
— Можешь?
— Могу. А ты хочешь?
И смотрит так пристально. Кажется, будто мысли читает. Почему-то в памяти тут же всплывают картинки ночи, как я к нему под одеяло залезла. Хотя почему "всплывают" — они никуда и не исчезали. Так и крутились всё утро в голове на репите.
— Хочу, — выходит предательски хрипло.
