его выехать немедленно – тон моего голоса и обещанный гонорар? Скорее второе, потому что Семен Аркадьевич обещает приехать через десять минут.
– Шеф, вы ее разбудите, еще в кому впадет, прости господи… – бурчит Брыкалов, паркуясь перед воротами. – Не сносить вам тогда головы.
– Захлопни пасть, Брыкалов! Твое дело рулить, вот и рули.
– Простите, шеф, не хотел вас накручивать, случайно получилось.
– Случайно…
Остервенело толкаю дверь и осторожно выбираюсь из машины. Кара медленно разлепляет глаза и осматривается, пока я несу ее к входу в дом. Жмурится от ярких солнечных лучей и плотнее прижимается ко мне. Невесомая как пушинка… Ничего не изменилось за эти шесть лет – они и грамма не набрала, разве что в нужных местах «подросла» – грудь и попа стали аппетитнее… При мысли о ее прелестях перед глазами красными вспышками мелькают кадры со всеми ее мужиками. Представляю, как они трахали ее… Мяли груди, выкручивали соски, брали ее, толкаясь внутрь по самые яйца. Сука… Правильно тогда мать сказала – провинциальная голодная девчонка мне не пара. Она уже тогда легла под Харина… У того папаша богаче и влияния больше. Предпочла мне другого, наплевав на мои чувства и…
– Глеб, мне лучше. Я очень долго не спала нормально. Забыла, каково это – высыпаться, – грустно улыбается она, возвращая меня в реальность.
Я нехотя оставляю ревущих в душе демонов и отвечаю, тупо уставившись на нее:
– Так это был не обморок? Я вызывал врача, он приедет с минуты на минуту. Завтра мы съездим в клинику на обследование, – произношу, поймав ее благодарный взгляд. – Не думай, что ты так уж важна для меня. Я заинтересован в бизнесе. Не хочу отбиваться от твоих юристов, если ты помрешь.
– Понимаю, – бесцветно протягивает она. – Я и не жду другого отношения. Но все равно… спасибо. За ночлег и врача.
Укладываю Кару на постель и спускаюсь. Может, стоит отменить все визиты? Забить на Свирепого и просто лечь с ней рядом? Слушать дыхание, смотреть на подрагивающие веки и биться в агонии воспоминаний?
Семен Аркадьевич обнаруживает признаки черепно-мозговой травмы. Водит жирными лапами по ее голове, стучит молоточком по коленкам, заставляет достать пальцем до кончика носа. Проводит какие-то пробы, назначает лечение. Берет с меня обещание завтра же сделать компьютерную томографию головного мозга.
Неповоротливо ходит по комнате, монотонно рассказывая о последствиях нелеченной травмы. Каролина слезно обещает выполнить все необходимые процедуры и снова проваливается в короткий, болезненный сон.
– Успокоительное будет действовать пару часов, – шепчет Семен, облизывая губы в предвкушении гонорара.
– Спасибо. Я буду наблюдать за ней. Постараюсь не ложиться сегодня ночью.
Уже в дверях замечаю подъехавшую машину Свирепого. Он здоровается с врачом и нетерпеливо стаскивает с ног обувь. Проходит в гостиную, коротко поинтересовавшись самочувствием Кары – я успел рассказать ему о нападении – и раскладывает на журнальном столе бумаги.
– Мои ребятки увеличили морды похитителей девочки. Оба есть в судебной базе. Фамилии их я тоже выяснил, но вы должны понимать, что эти люди, исполнители. За похищением стоит кто-то другой.
– Я это понимаю. Вы можете узнать их местоположение?
– Сложно, но я постараюсь. Хочу дождаться, когда Каролина проснётся. Может, она кого-то из них знает или видела раньше?
– Она получила серьезную травму. Сейчас спит. Предлагаю перенести визит на завтра.
Глеб.
Свирепый недовольно качает головой. Вскидывает на меня пристальный взгляд и отвечает:
– Ситуация не терпит отлагательства, Глеб Андреевич. Родственники няни обратились в полицию. Уже завтра информация о похищении девочки просочится в прессу. Ваши с Каролиной имена будут полоскать везде, где только можно. Чацкая рассказала мне о своем прошлом, я уверен, ей бы не хотелось, чтобы все узнали…
– Что она Лера? И я уверен. Она меня водила за нос и не собиралась открываться.
Сжимаю челюсти так, что напрягаются желваки. Дрянь… Маленькая и лживая… Интересно, когда она собиралась обчистить меня? Или уже это сделала? Не удивлюсь, если завтра ее юристы выгонят меня из офиса, как постороннего.
– Это ее право, Глеб. Я понимаю ее. И вам советую отнестись с пониманием к ее поступку, – парирует Всеволод Иванович. – Я должен заниматься расследованием. Вынужден просить вас разбудить Каролину.
– Хорошо, – нехотя соглашаюсь и поднимаюсь в комнату.
Она безмятежно спит. Беззащитная, маленькая, знакомая незнакомка… Потираю руки и осторожно сажусь на край постели, пьянея от ощущения власти над ней. Приближаю лицо, жадно вдыхая ее частое тихое дыхание, наблюдая за подрагивающими веками в опушке длинных темных ресниц. Я сейчас все могу… Смотреть на нее, касаться пальцами гладкой тонкой кожи щек, гладить ее шею, плечи, трогать волосы… А могу и задушить эту лживую сучку… Исполнить давнее, спящее в душе желание отомстить за измену… Она ведь не дала мне возможности отомстить… Уехала, скрылась из виду, а потом погибла…
– Кара… – зову ее, изгоняя страшные мысли. Сейчас не время мстить.
– Ах… – вскакивает она, морщась от боли в затылке. – Что случилось?
– Свирепый приехал. Они раздобыли записи с камер возле твоего дома. Увеличили лица преступников и установили их личности.
– Так он знает, где моя малышка? – Каролина приподнимается на предплечьях. Спускает ноги, собираясь встать. Порывисто встает с постели и тотчас валится на нее, не в силах совладать со слабостью. – Ох…
– Иди сюда, Кара, – подхватываю ее на руки и прижимаю к груди. – Так и быть – поработаю сегодня твоим личным носильщиком.
– Спасибо, Глеб. Обещаю совсем скоро исчезнуть из твоей жизни. Я найду свою дочь и уеду… Подальше отсюда. Я давно хотела, только…
– Только сначала хотела обчистить меня? Думаешь, я бы сильно расстроился? Ты плохо меня знаешь, Кара. У человека можно забрать все – отнять деньги, бизнес, сжечь машину или дом, но невозможно отнять талант, – рассуждаю, неторопливо ступая по коридору.
– А ты, значит, талантлив? Считаешь, что способен все вернуть?
– Я могу считать твои слова признанием? Твои юристы уже успели все…
– Нет, конечно. Я слишком умна, чтобы действовать так мелко. Ты скоро будешь позади меня, Вяземский. Я лучше… И моя команда профессиональней.
– Ах так?
Вхожу в гостиную и кладу Кару на холодный кожаный диван. Она морщится и вжимается в подушку, ощущая неприкрытое стеснение.
– Простите, Каролина Дмитриевна. Как вы себя чувствуете? – интересуется Свирепый.
– Неважно, но это не имеет значения.
– Мне так жаль, что приходится вас беспокоить, но… Дело не терпит промедления. Взгляните на фотографии этих людей, – Свирепый протягивает Каре распечатанные на бумаге кадры. Мои ребята пробили этих мордоворотов. Они есть в судебной базе. Вот этого зовут Сергей Пупков,
