— Сеньорита, а что с вашей ножкой? Вы хромаете!
Едва заметно, но от острого взора лекаря это не укрылось.
— Не сильно. Неудачно наступила.
— Как неприятно! Тогда позвольте, я осмотрю вас после Бена с Хельгой?
Хотела сначала возразить, но прикусила язык. Кажется, необязательно идти к конюху, чтобы передать послание братьям!
— Да, пожалуйста, а то лодыжка опухла, — вздохнула я. — Подожду в своей спальне. Вы же знаете, где она расположена?
— Конечно!
Пока Сомали находился у Мерлинов, не могла найти себе места. Расхаживала туда-сюда по комнате, перебирая в уме всевозможные варианты, как удачнее воспользоваться его визитом. Письмо братьям, надежно спрятано в бюстье. Я не желала рисковать безопасностью доброго старого друга и раскрываться перед ним, но вот вручить ли сложенный втрое лист лично в руки или подсунуть в сумку, дабы шаман, который наверняка лазит где-то поблизости, не смог услышать что-то подозрительное, пока я объясняюсь. Но тогда сеньору самому придется догадываться, для чего письмо, как оно попало в его вещи и, главное, почему я просто не попросила передать послание? Тогда он может наделать еще больше шума, и точно привлечет внимание.
В итоге, так и не придя к определенному решению, я опустилась в кресло и вздохнула. Не имею права подвергать его опасности. Мои проблемы я должна решать сама, не привлекая тех, кто однозначно не способен дать отпор настолько сильному врагу.
И, когда пришел лекарь, смиренно стянула чулок, вытянула выглядевшую почти здоровой ногу и молча улыбнулась.
— В общем, ничего серьезного.
— И замечательно, сеньорита! — довольно кивнул Питер, аккуратно ощупывая теплыми пальцами лодыжку. — Вы правы, обычное растяжение. Но, раз я все равно здесь, оставлю вам мазь. Она ускорит заживление.
— Спасибо огромное!
— Это мой долг. Однако вам повезло, что вы не высказываете никаких симптомов, что есть у ваших опекунов. Признаться, я слегка обескуражен.
— А что с ними такое? — я забыла, что нужно играть роль, и чуть не выдала нас всех. — То есть удалось поставить диагноз?
— В том и дело, что я не вполне уверен, — пробормотал пожилой лекарь. — Присутствует кашель, довольно серьезный, но обязательные в таком случае хрипы не прослушиваются. И это странно! Не будь уважаемые сеньоры в столь почтенном возрасте, я бы сказал, что они притворяются. При этом цвет лица и явная удушливость, которую сложно изобразить, сие опровергают.
Озадаченность и даже растерянность опытного Сомали была понятна, но что я могу ответить на это?
— Я бы посоветовал пройти полное обследование, — задумчиво пробормотал он. — Но ручаться, что они не заразны... необходимо следить за всеми, кто был в вашем доме, хм, их состоянием. Надеюсь, это не нечто новое, я о болезни... У тебя совсем никаких симптомов?
— Нет, со мной все в порядке, — заверила я.
— Возможно, дело в том, что вы молоды, организм крепкий.
— Да-да, наверняка так и есть.
— В любом случае я собрал кое-какие анализы, и, как только откроется лаборатория, обязательно все узнаем! — добавил сеньор лекарь с энтузиазмом, собирая саквояж, но тут же остановился и пробормотал озадаченно: — Лишь бы не было поздно.
— О, уверена, не будет, — заверила я его, и в этот раз даже не обманула.
Наша беда воздушно-капельным путем не передается.
Глава 8. Откровенный разговор
Когда он ушел, пообещав покопаться в книгах и разобраться с необычным недугом Мерлинов, я все еще не понимала, правильно ли поступила. Ведь это был реальный шанс передать кому бы то ни было, что мы тут в заложниках... Или все же нет? Я пока не представляла степень тяжести нашего положения. Вроде шаман нас не держит, вернее, меня, и в любой момент я могу отправиться куда угодно. Так или нет? Главное, я ни за что не буду ему прислуживать!
— Можно? — в дверь робко поскреблась Хельга.
— Конечно, тетушка, я всегда рада тебя видеть, — сказала, не кривя душой.
— Девочка моя, я знаю, что ты не можешь больше смотреть на нас как прежде, — вздохнула опекунша, присаживаясь на стул возле кресла, в котором сидела я.
— Просто мне тяжело это осознать, — ответила тихо. — Вы не могли отказаться, я знаю, и сильно рисковали бы, если попытались потом рассказать.
— Да ты бы и не поверила, детка.
— Возможно…
— Но я не буду оправдываться. Знай, мы любим тебя всей душой!
— И я вас люблю, — я бросилась на пол, уткнувшись в ее колени, и разревелась, чувствуя, как мягкая родная ладонь осторожно касается распущенных волос и проводит по ним в такой знакомой ласке. Я обнимала ее ноги, слушая, как она успокаивает меня, обещая, что все будет хорошо, только стоит чуть потерпеть. И судьба рано или поздно обязательно устанет ставить нам подножки, одумавшись и вернув отобранное счастье многократно. И порой нужно просто не мешать ей своими необдуманными действиями. Это был не намек, а почти прямая просьба не мыслить ничего против нашего страшного гостя. Она боялась, и, в том числе, за меня, а я не могла ничего обещать, и лишь молча слушала, изредка всхлипывая.
Когда она замолчала, мы еще некоторое время так посидели, думая каждая о своем, но вместе с тем кое о чем общем.
— Ты голодна? — спросила тетушка. — После завтрака ничего не ела.
— Не особенно, аппетита нет, — призналась я и неожиданно прыснула, вспомнив, как ночью лазила в кладовую за продуктами.
Рассказ о моей вылазке развеселил женщину настолько, что она, совсем как раньше, откинула голову назад и в голос расхохоталась. Не выдержав, я присоединилась, хоть настроение этому все еще не способствовало.
— Что хочешь на ужин? — отсмеявшись, взяла меня за руку.
— Что угодно, тетушка.
— Ну уж нет, давай назови что-нибудь, чтобы больше не бродить по особняку ночами.
— Ты же знаешь, почему я это сделала.
— Знаю, детка. Не будем об это больше, хорошо? Просто... Просто не нужно, поверь.
Она поднялась, я за ней.
— Дядюшка просил передать, что тоже очень тебя любит.
— А почему сам не пришел?
— Милая, ты слишком плохо знаешь мужчин. Больше всего они боятся показаться неправыми, признать, что ошиблись, для них это равносильно слабости.
— Странно. В таком случае достаточно не совершать дурных поступков, разве нет?
— Жизнь сложнее, чем кажется.
— Все равно, вы сами меня учили, что вовремя признаться в чем-то — для этого нужно иметь силу!
— Согласна, и от своих слов не отказываюсь. Но мы с тобой говорим о мужчинах. Ледяной Богине было угодно сотворить их сильнее телесно, но слабее духовно, — произнесла Хельга с долей горечи. — Подумай об этом прежде, чем винить кого-то.
Казалось, она говорит вовсе не о своем супруге, но я не стала переспрашивать. Возможно, непостижимая пока мудрость придет и ко мне, если, конечно, доживу...
— Я принесу ужин, — поцеловав меня в щеку напоследок, пообещала сеньора, и покинула комнату, оставив меня в смятении.
Метель опять разыгралась, а я так и не смогла покинуть особняк. Была даже мысль: а не зря ли не отправилась в Кодильеру с лекарем, но, боюсь, это вызвало бы еще больше подозрений и смятения, чем неизвестная болезнь, «напавшая» на Мерлинов. К тому же он мог воспротивиться, испугавшись, что я стану распространять заразу в город. В любом случае, пришлось снова вернуться к первоначальному плану с конюхом.
Мне представлялось, что шаман не должен заподозрить что-то, выйди я на обычную прогулку, это сеньор Сомали наверняка был под пристальным вниманием. Хотя, прямо скажем, погода к пешим турам не располагала. Снежные горсти так и летели в лицо, ветер грозил подхватить и унести в далекие дали, но благодаря постройкам по двору передвигаться было в разы проще. Страшно представить, что творится за воротами! В такую стужу я бы не дошла до ближайшего дерева, что говорить о тракте! Надеюсь, добрый сеньор Питер благополучно добрался до Кодильеры! Закрывая щеки варежками, добралась до конюшни, передала бумажку и строгий наказ, на который старый конюх закивал и даже поклялся выполнить все как можно раньше.
