– и беседу, и съемку.
– Люди очень редко задаются этим вопросом, и знаешь, почему? – спросил я ящерку, подбираясь чуть поближе и делая несколько кадров в макрорежиме. Чешуйки на шее отливались золотым, зеленым и белым, и мне хотелось снять их так, чтобы на фоне было видно белую пену прибоя.
Ящерица не ответила. Конечно, она не знала, но и не особо интересовалась. Ей больше нравилось нежиться на горячем камне и позировать мне, чем вести философские беседы. Но я вполне обходился тем, что она меня слушала.
– Потому что узнав – невозможно жить дальше спокойно, не получив желаемого.
Ящерица согласно кивнула. Ну, или просто повела головой, подставляя под солнечные лучи сияющую шкурку.
Еще несколько кадров я сделал сверху – так она выглядела как чей-то искусный рисунок на охряной поверхности камня.
– Точно знать – и не иметь возможности получить это, гораздо хуже, чем обманывать себя, прятать свое желание глубоко внутри и прикидываться, что хочешь чего-то иного, более доступного.
По-моему, моя модель просто уснула в процессе фотосессии. Полный мой провал, как лектора. Зато много хороших кадров.
– Люди гонятся за деньгами, заменяя ими ощущение безопасности, за карьерой, хотя на самом деле им нужна любовь и за смертью, когда нужна…
– Варвара Новак и Томас Вебер! Эй! Кир! Варвара Новак! Томас Вебер! Срочно!
Я поднял голову – увлекшись съемкой, я не услышал, что в бухту вошла маленькая лодка, из которой выгружались мои работники: Луис, Уго и незнакомая мне грузная женщина средних лет, которая, даже не оглянувшись, направилась к дому.
Луис бежал ко мне, увязая в песке и кричал имена, заставившие вздрогнуть и чуть не уронить фотоаппарат, ударившийся о камень.
Точнее – одно имя заставило вздрогнуть. Запрещенное на моем маленьком острове, независимом почти как полноценное государство. Не то, чтобы его тут много кто мог произнести. Помогающие мне с хозяйством работники и на английском говорили кое-как, о русском даже думать нечего.
Так что, фактически, я запретил его произносить сам себе.
А надо было еще и им.
– Звонят! Ты не отвечаешь! Свадьба! Варвара Новак! – сообщил мне Луис, подбежав совсем близко. – Срочно!
Ну да, заявки я проверяю редко, поэтому самые нетерпеливые находят официальный телефонный номер, который принадлежит на самом деле компании, занимающейся техническим обслуживанием свадеб и надеются достучаться до меня.
– Окей, окей, я понял! – вздохнув, я направился в дом. Хотя первым делом, купив остров, я озаботился установкой спутникового интернета, пользовался я им нечасто. Сериалы, фильмы, музыка – все это лежало мертвым грузом в ноутбуке. Смотреть в небо и слушать оглушительный стрекот цикад было куда интереснее.
На сайте, где можно было оставлять заявки на свадьбу на «настоящем необитаемом острове» в моем исполнении, действительно болталось письмо двухнедельной давности.
Варвара Новак и Томас Вебер.
Наверняка эта Варвара даже не русская, а я уже переполошился, и сердце усиленно гоняет кровь по кругу, пытаясь справиться с проснувшимся ядом, когда-то впрыснутым в мои вены.
Луис помахал мне рукой через открытую дверь:
– Молодец! – заявил он по-русски. – Спасибо!
И полез на крышу чистить солнечные панели.
Двух слов на русском и пяти десятков на английском ему вполне хватало для полноценной коммуникации.
– Не трогай тарелку! – крикнул я ему вслед, высовываясь в окно.
В прошлый раз свадьба чуть не сорвалась из-за того, что Луис слишком рьяно принялся отчищать спутниковую тарелку и лишил меня интернета на пару месяцев, пока до острова не добрался квалифицированный техник.
Под окном, на самом солнцепеке, стояли привезенные коробки с продуктами, и та, что с мороженым мясом, уже начала протекать. Луис, как обычно, бросил одно дело на половине, чтобы заняться другим. И вряд ли поймет, если я попытаюсь объяснить ему, что так не надо. Расслабленный чувак. Они тут все такие.
Поначалу это бесило, конечно.
После безумного темпа Москвы местная неторопливость казалась издевкой. Месяца два ушло только на то, чтобы синхронизироваться с миром.
Раньше я думал, что без бега в колесе: женщины, машины, музыка, новые проекты, друзья, шумные вечеринки, суета – я просто перестану существовать, растворюсь в окружающем пространстве.
А потом – даже захотел раствориться. Но оказалось, что это необязательно.
Можно просто замедлиться. Есть всего дважды в день, потому что три раза не успеваешь. Планировать только одно дело – зачем больше? Передвигаться, не суетясь – кстати, так перестаешь обливаться потом и начинаешь кайфовать от жары.
Конечно, того дзена, что местные познают с рождения, мне не достичь никогда. Вот совершенно не могу смотреть на то, как под солнцем тухнут продукты. Поэтому я сам их перетаскал в огромный холодильник на кухне. Заглянул в спальню – там уже было убрано и даже перестелена постель, хотя ночую я обычно не здесь.
Как и думал, нашел помощницу на берегу, там, куда я перетащил широкую лежанку-шезлонг к самому прибою, навалил на нее кучу одеял, повесил противомоскитную сетку и теперь каждый вечер лежу, глядя на закат над морем, а просыпаясь, чувствую, как лижет пятки бирюзовая вода.
Ответственная женщина не поленилась найти мое лежбище и теперь меняла наволочки на многочисленных подушках и вытряхивала песок из простыней.
Завидев меня, помахала рукой и спросила:
– Как рыбалка? – на таком чудовищном английском, что я не уверен, что правильно ее понял. Но на всякий случай ответил:
– Отлично, сегодня поймал дырявый башмак!
Судя по ее рассеянной улыбке, она ответ тоже не очень поняла, но мы остались очень довольны друг другом. Приятный, хоть и бессмысленный разговор. Но мне нужен был кто-то из помощников, кто нормально говорит по-английски.
Уго нашелся в моем импровизированном «саду». Какой смысл обносить оградой кусок окружающего мира и называть его садом, я не понял, но у предыдущего хозяина острова все было устроено именно так, и я не стал менять. Уго раз в неделю орудовал мачете, пресекая попытки дикой флоры захватить этот условный сад.
– Через три дня приедет пара, нужно организовать все для свадьбы, – сообщил я ему. – Подготовить коттедж, цветы, шампанское. Ну, как обычно.
