Теперь о загадочном диске. Тогда мы его не нашли. Во всяком случае, я так считал, пока однажды не натолкнулся на переписку Киры с администратором порносайта. Она предлагала им выкупить какой-то ролик. Знаю, что это нехорошо, но в тот момент я уже догадывался, что у нее кто-то есть, и, ревнуя, пытался его вычислить. Нашел в ее ноутбуке видео, о котором шла речь: мужчина и женщина в каком-то зале, загроможденном мебелью. Мужчину я сразу узнал — это он в тот день приезжал за диском. Получалось, что Кира его нашла, но ничего мне не сказала. Стало так мерзко на душе…
Видео в итоге я удалил. Когда Кира это обнаружила, случился скандал — один из многих за последний год совместной жизни. В бешенстве она призналась, что никогда меня не любила, что запись сделала свое дело и она рассчиталась с обидчиками матери. Надеется, что когда-нибудь это аукнется и Ладышеву. При этом, злорадствуя, подтвердила Ваши слова, что ее мать имела отношение к смерти Вашего мужа. Когда-то он «завернул» ее диссертацию, она через какую-то молодую дурочку-журналистку опубликовала против него статью, лично положила газету ему на стол. Кира добавила, что мать успела отомстить и за нее: спустя годы разыскала ту журналистку, с которой уже встречался Ваш сын, напомнила о прошлом, вынудив с ним расстаться.
Вскоре Кира переехала к своему другу в Испанию. Мне ничего не оставалось, как постараться забыть и ее, и всё, что с ней связано. И вдруг получил Ваше письмо… Выходит, слова Киры не были пустым звуком и та видеозапись каким-то образом навредила Вадиму Сергеевичу? Если это так, то я прошу у него прощения. Я понятия не имел, что она ее нашла и тем более что так ею распорядилась.
Стыдно, обидно, горько… Именно поэтому я долго не решался Вам ответить. Признаюсь, если бы не Ваше письмо, то вряд ли и решился бы.
Простите, Нина Георгиевна! Я очень виноват перед Вами.
Теперь немного о себе. Я снова переехал в студенческий городок, продолжаю преподавать, работать над диссертацией. Объездил с лекциями немало университетов Германии, есть хорошие перспективы на будущее. Не знаю, получится ли у меня сделать что-то новое в науке, но всегда и везде я упоминаю имя моего первого учителя: Нина Георгиевна Ладышева.
Спасибо Вам за всё!
Ваш Артем.
P.S. В следующем году заканчивается мой контракт с университетом, предлагают продлить. Но я уже решил, что вернусь в Минск».
Вадим дочитал текст, вздохнул. То, что пережил Артем, он понимал лучше других. Захаревич молодец, не сдался, выстоял. Мама в нем не ошиблась…
И тут же пожалел, что прочитал письмо. Что за диск искал Обухов в доме Балай, он уже знал. Зачем тогда читал? Из любопытства? Настроение и без того не очень, а здесь, вспомнив Балай и ее дочь, словно к куску дерьма прикоснулся… Мерзкое состояние…
Вадим захлопнул ноутбук, спустился на первый этаж.
«И где же этот курьер?» — глянул он в монитор камеры видеонаблюдения.
Вовремя: у ворот как раз остановилась машина.
Расписавшись в бумагах, он затащил чемоданы в дом, распаковал. Всё на месте, ничего не пропало: и одежда, и детские игрушки. Отложив в сторону коробку с трансформером, он взял еще один пакет с логотипом известного в Японии детского магазина, вытащил коробку, из которой одного за другим достал щенков — персонажей мультсериала «Щенячий патруль». Нажал пульт управления. Мгновенно ожив, щенки начали передвигать лапками, лаять разными голосами. Сделав круг вокруг хозяина дома, они замерли на тех же местах на полу, откуда начали движение, приподняли мордочки.
…Стараясь эффективно использовать время до перенесенного вылета, он вспомнил, что так и не купил подарок крестнику — сыну Андрея и Зины. В детских игрушках он не был силен, написал Такаши Икеночи, у которого было трое детей. Тот и направил его в нужный магазин. С подарком для Владика определился быстро: зашел в отдел трансформеров, купил первый же понравившийся. А вот мягких щенков, напичканных умной электроникой, он купил спонтанно: в переходе между этажами заметил витрину, облепленную детьми, посмотрел на экран большого телевизора, где шел мультик, понаблюдал за восторженными детскими мордашками и сразу пошел к кассе. Почему-то вспомнил о дочери Кати, которой нравился этот мультик, и купил весь комплект щенков. Зачем — не мог себе объяснить ни на выходе из магазина, ни сейчас. Знал ведь, что они уехали, что скоро свадьба, а вот что-то сработало внутри.
— И что мне теперь с вами делать?.. — спросил он у игрушек.
— И что мне теперь с вами делать?.. И что мне теперь с вами делать?.. — как по команде на все голоса принялись повторять щенки и снова двинулись по кругу.
Раздраженно нажав кнопку на пульте, Вадим остановил их движение, уложил обратно в коробку, сунул ее в пакет и задумался: куда спрятать? Учитывая двух пинкертонов в юбках, в доме игрушки оставлять нельзя. На работе в кабинете им тоже не место.
Так и не придумав, куда девать коробку, Вадим решил спрятать ее в багажнике машины. Это его законная территория, и ни мама, ни Галина Петровна сунуть туда нос не осмелятся.
Чтобы не забыть, прислонил к двери оба пакета с игрушками и понес чемоданы наверх в комнату: разберет завтра, а сейчас — спать…
— Ну, что? Встретил? Сказал ему?
Зина выбежала из кухни навстречу мужу, пододвинула домашние шлепанцы.
— Встретил. Говорили о делах, — коротко ответил тот.
— Как? Ты же обещал…
— Я не обещал. Сказал, что поговорю при случае. Такого случая сегодня не представилось, человек после перелета, еще и чемоданы в Москве застряли.
— А когда скажешь? Завтра?
— Вряд ли. Сама знаешь, сколько дел. Не до личных разговоров, правда, — обнял он жену. — И у меня теперь дел прибавится.
— Опять что-то случилось?
— Возможно, — Андрей улыбнулся. — Очень-очень возможно! И ты нам поможешь. Марина не справится.
Быстро сообразив, что новости хорошие, Зина расплылась в ответной улыбке.
— А Марину, значит, уволите? — тут же дошло до нее. Улыбка исчезла. — Она так надеется, что после моего выхода останется у нас работать. Говорит, что и на уборщицу согласна.
— Ну, уборщиц тоже придется со временем набирать, — загадочно отреагировал супруг и рассмеялся: — Не переживай ты так за Марину! Останется! И уж точно не уборщицей! Зря, что ли, ты ее всему научила?
— Ну так она способная… Что случилось-то? Ты прямо светишься!
— Зинуль, давай договоримся: ты ни о чем меня не спрашиваешь. И Марине пока ничего не говоришь. И еще, но уже для нас с тобой: ни слова о Кате и Ладышеве.
— А как же?..
Зина растерялась.
— Пока — никак, — твердо ответил Андрей Леонидович.
— Ну, хорошо… — согласилась та. — Только неправильно это…
«Неправильно это…» — согласился Поляченко позже, прислушиваясь к сопению сына и супруги.
Сон не шел: давали о себе знать то ли перевозбуждение от приятных новостей, то ли недовольство, что так и не удалось поговорить с Вадимом о Евсеевых. С ним определенно что-то снова случилось: уезжал в одном настроении, беспокоился за Катю и ее дочь, а вернулся — ничего не захотел о них слышать.
«Подожду еще, — решил Андрей Леонидович, перевел будильник в телефоне на половину шестого. — Надо приехать раньше шефа».
Какими бы теплыми и дружескими ни были их отношения, служебные обязанности Поляченко чтил свято: старая школа…
Убрав на втором этаже и перестелив постели, Катя уложила в кровать Марту, снесла вниз чемоданы с вещами Генриха и принялась помогать Оксане, заканчивающей уборку внизу.
— Если бы Роберт всё это увидел, у него точно сердечный приступ случился бы! — бурчала Оксана, перенося ведро и швабру из маленького кабинета в прихожую. — Сволочь! То проститутку привел, то целую компанию алконавтов каких-то!
— Да ладно тебе. Может, не успел убраться. Да и не ждал он нас сегодня.
— И ты еще его защищаешь?! Да я вышвырнула бы за порог все его вещи, а ты нет, сложила аккуратненько! — кипела от негодования сестра.
