– Да нет. С ним всё в порядке.
– Ничего не пойму! Салат тоже отдаёт кислятиной.
– А вроде ничего, – выносит свой вердикт Меган, нырнув туда вилкой.
– Значит у меня нарушение вкусовых рецепторов. Ещё и тошнит каждое утро, – недовольно рассказывает Джен.
– Шампанское!
Официантка ставит на стол фужеры. А мы с Меган, думая об одном и том же, в этот момент переглядываемся.
– Слушай, свободная, – Пирс почёсывает нос и внимательно смотрит на Дженнифер. – И давно тебя тошнит?
– Это всё креветки, с них началось, – сообщает она, обхватывая бокал пальцами. – Отравилась, никак не восстановлюсь.
– А с циклом у тебя всё нормально? – аккуратно любопытничает брюнетка.
– Что?
Смит сперва непонимающе хмурится. Потом в её голове явно начинают происходить некие мыслительные процессы, а затем в глазах отражается полная растерянность.
Открывает в телефоне календарь. Бледнеет.
– Так и думала. Кажется, пора определять наличие «креветки», – констатирует Меган.
Джен отставляет фужер с шампанским и откидывается на спинку стула.
**********
Посиделки сворачиваем быстро. Едем в маленькую съёмную квартирку Джен, предварительно закупившись всевозможными тестами.
Пока Дженнифер страдает от неизвестности, мы от нетерпения кусаем губы.
Вот не хочу врать. Я очень надеюсь, что она беременна.
– Ну что? – подскочив, направляюсь к Дженнифер, вышедшей из ванной комнаты.
– Сама смотри. Я… боюсь.
Отдаёт мне полосочки и цифровую штуковину.
– Надо подождать ещё пару минут, – с видом знатока советует Меган.
– Часто пользуешься?
– Пользовалась, – поправляет. – Думала, если забеременею, Кэм образумится. Сейчас эта мысль кажется просто нелепой. Могу себе представить, как бы он переживал моё положение.
– Смотрите давайте! Только бы нет! – Смит посылает отчаянный возглас в потолок.
Я отхожу к Меган.
– Приступим, коллега, – откашливаюсь в кулак. Потому что уже всё вижу.
На пару рассматриваем тесты. Меган хихикает.
– Нууу? – рвано выдыхает Джен. – Пожалуйста, успокойте меня.
– Пожалуйста, успокаиваем.
– Твоей креветке уже 5 недель, Смит, – не могу сдержать улыбку.
– Ибицу придётся отодвинуть на неопределённый срок.
– Стоп-стоп, вы меня разыгрываете?
Пересекает комнату и выдирает тесты из моей руки. Смотрит на них в ужасе и оседает на диван, обречённо роняя лицо в ладони.
– Поздравляю, Дженни! – Меган целует её в макушку.
– Твой коп будет в шоке.
– Ну ещё бы!
На радостях не сразу замечаем, что она плачет.
– Эй, Смит. В чём дело?
– Ну чего ты разнервничалась? Всё будет хорошо! – крепко её обнимаю.
– Джен.
– Детишки – это такое счастье!
Смит, судорожно хватая ртом воздух, отрицательно качает головой.
– Это когда... когда оба хотят.
– Тю…
– А он… точно не хотел детей.
– Ну, знаешь ли… Вы, как бы, оба участвовали в процессе. С него ответственности не снимай, – совершенно правильно замечает Меган.
– Поддерживаю!
– Нет, вы не понимаете. Он… он… их боится.
Это заявление меня озадачивает. Нет, не так. Я прямо-таки офигеваю.
Рид Брукс боится детей? Это что ещё за новости…
– Что за бред? – прыскаю, зажимая рот ладонью.
– Говорю вам! Своими глазами это видела, тогда в центре Святой Софии! Он сбежать хотел от малышей, впал в ступор!
Рингтон её телефона разрывает повисшую тишину. И да, на экране светится фотка Рида.
– Будущий папаша как чувствует.
– О господи…
Джен в панике стреляет глазами.
– Ответь!
– Не буду!
– А я говорю ответь! И скажи ему! – настаиваю, наседая на неё.
– Вдруг это ошибка?
– Нет там никакой ошибки! Четыре теста, Смит!
– Ну мало ли!
– Он имеет право знать!
– Не имеет! Он мне не муж!
Меган, извернувшись, проводит пальцем по экрану. И Смит в итоге приходится ответить.
– Алло, – прикладывает телефон к уху и зло взирает на нас обеих, угрожая кулаком. – Чего ты хотел, Ричард?
Мама дорогая! РИЧАРД! Она ж никогда его так не называла.
– Я же просила больше не звонить мне! Занесу в блок и… Что?
Замолкает. Меняется в лице.
– Боже...
Отходит к окну.
– Когда это случилось?
И нам остаётся только догадываться, о чём он ей говорит…
Глава 69
КАРТЕР
Рид закрывает окно и бросает на тумбочку очередной выпуск паршивой жёлтой газетёнки.
– Никак не угомонятся. Все жаждут как следует хайпануть на истории с твоим «воскрешением».
– Плевать, – отзываюсь равнодушно.
Что порой устраивают эти люди – уму непостижимо. Отлично помню тот день, когда увидел в окне первого журналиста-«экстремала». Каким образом он забрался по стене на четвёртый этаж – непонятно. Зачем? Тоже вопрос.
– В Блу Бэй всё ещё празднуют твоё возвращение. Клуб Осмо не закрывается ни на день, ни на ночь.
– Мне всё равно.
Весть о том, что я жив, разошлась после того, как мне сделали операцию. Кто-то из сотрудников больницы слил инфу.
Однажды это всё равно произошло бы…
С тех пор прошло уже несколько недель, а страсти всё не утихают. И если бы только в Блу Бэй и Лос-Анджелесе! Инсценировка моей смерти вызвала широкий резонанс среди общественности. Где только моя морда не промелькнула! И на страницах самых известных печатных изданий Америки, и в новостях на центральном канале. Шумиха поднялась нереальная. Матери и сестре вообще пришлось временно переехать, потому что представители средств массовой информации ежедневно пытались вторгнуться в наш в дом. И если желание проникнуть в больницу я ещё как-то могу понять, то это – точно нет.
– Там у ворот очередная куча барахла и писем. Парни всё прошерстили. Чисто. Народ просто желает своему чемпиону скорейшего выздоровления.
– Спасибо.
– Кстати, Патрик, одна милейшая старушенция из Минесоты просила передать тебе смачный поцелуй взасос и вязаные носочки! – трясёт ими в воздухе. – Чтобы ножки не мёрзли.
– Я тронут.
– Иди сюда, мистер Ворчун! Целоваться будем! – хохотнув, наклоняется ко мне.
– Пошёл ты…
Лезет в лицо, и я, раздражённо от него отмахнувшись, закатываю глаза.
– Гляди, какие крутые.
Бросает носки, с вышитыми на них снежинками, мне на одеяло.
И правда симпатичные.
Чужие люди постоянно что-то приносят и присылают. Цветы, игрушки, перчатки, какие-то открытки. Это… странно. Я и не подозревал, что у меня такая, не побоюсь этого слова, армия доброжелателей.
– Сегодня моя очередь дежурить у твоей палаты. Так что я к твоим услугам, селебрити.
Да, Департаменту пришлось выделить целый штат сотрудников, осуществляющих это самое дежурство. У ворот больницы. У центрального входа. У палаты. Бред, но, оказывается, идиотов, желающих на меня посмотреть собственными глазами, немало. К тому же, Рид всё ещё переживает по поводу моей безопасности. Несмотря на то, что заказчик задержан.
– Как она? – забираю бутылку с тумбочки и задаю лишь один вопрос, который по-настоящему меня волнует.
– По-прежнему ни с кем не общается. Сменила адрес, – сообщает он, надкусывая спелое красное яблоко. – Мне не сразу удалось её найти.
– Снова отказалась встретиться со мной?
Предчувствие почти никогда не подводит.
– Я передал твою просьбу, Лерой, но она ничего не сказала в ответ. Только попросила оставить её в покое и перестать совать нос в её жизнь. Типа напишет заявление, что я её преследую.
– Врача посещает?
– Очкарика, нарушившего врачебную тайну – нет. Она на него, кстати, в суд подала за разглашение персональной информации.
Узнаю Эмбер…
– Я обнаружил в базе свежие анализы. Сдавала не при выписке, а в одной из клиник Вестсайда.
– И что там?
Да, знаю, неэтично интересоваться такими вещами, но каким ещё образом я могу узнать о её состоянии...
