И получается, что выбор не так уж велик.
Особенно с учетом того, что в последний момент вспоминаю свою старую мечту о красивых низких подоконниках, на которых можно будет релаксировать в дождливые осенние дни.
Я всегда хотела жить именно в таком месте.
Мечтала о квартире где-то не ниже десятого этажа, больших окнах и жизни, в которую буду окунаться сразу, как выйду за порог. И кататься на великах в выходные. Научиться танцевать бачату. Встать на коньки.
— А ты хочешь кататься на коньках? — Щекочу Лисицу, и она снова заливисто хохочет, чуть не утаскивая у меня из-под носа компьютерную мышь. — Так, Лесоповал, давай-ка отнесемся к делу серьезнее. А то твоя бабушка нас прямо завтра отсюда и выселит.
Я вспоминаю голо Стаса, когда он придумал это прозвище.
Бросаю взгляд на телефон, как будто он должен услышать мои мысли и набрать меня прямо в эту минуту.
Но нет, телефон молчит.
Значит, так надо.
Я знаю, что это пауза, а не точка.
Пауза, которая нужна нам обоим, чтобы идти дальше.
Глава 98
Мне кажется, что я переезжаю не в новую квартиру, а сразу в новую жизнь.
В пустые, только поштукатуренные стены, потому что дом в хорошем ЖК сдали только месяц назад, и у этой квартиры с видом на парк и реку, нет ни старых обоев, ни мебели, ни воспоминаний прошлых жильцов. Зато есть три комнаты и огромная, просто невероятная кухня с большими панорамным окном и низким подоконником, на который я уже нарисовала далеко идущие планы.
Дашке достанется вторая по величине комната — там есть место для всего и лоджия, где она сможет устроить себе маленький уголок уединения, с подружками или без.
А у меня в спальне есть просторная ниша под гардеробную, так что.
— Идеально, — говорю себе под нос, и смеюсь над тем, что раньше никогда бы и подумать не могла, что буду так радоваться запаху недавних строительных работ.
Неделю назад я выехала из дома, потому что с покупкой квартиры все немного затянулось, а документы о передаче дома с дар Лисиной были уже готовы. Я не хотела ничего затягивать, чтобы даже отдаленно не чувствовать ее негативные, прости господи, флюиды. Так что пришлось на время перебраться в гостиницу, и пожить на чемоданах.
Я не взяла из дома ничего, даже ложки.
Только наши вещи и сувениры, которые мы с Гариком привезли из Парижа.
И именно их перевезла в квартиру в первую очередь. Оставила на подоконнике в кухне.
Потом перевезла Дашкины вещи, и только в последнюю очередь — свои.
— Кухню можно разделить на две зоны, — говорит следующий за мной по пятам парень из дизайнерского агентства. — Голубой и синий для рабочей зоны, и белый с бирюзой для зоны отдыха.
— Я хочу просто белую кухню с карамельными пастельными акцентами, — озвучиваю свои пожелания. — Мне не нравится голубой, синий и, тем более, бирюза. Не надо их использовать, хорошо? Нигде.
— Да, конечно! — охотно соглашается парень, и делает какие-то пометки у себя в планшете.
— И пусть будет побольше кровать, — вспоминаю, что всегда хотела много места в постели, чтобы, когда будет большая семья и пара кошек, места на утренние валяния хватило всем. — Удобная и комфортная, пафос мне не нужен.
Он снова делает отметку в планшете, и я поглядываю на телефон, потому что в последние дни меня не покидает чувство, что Великан вот-вот вернется в мою жизнь. И несмотря на то, что наша паузу затянулась совсем не без причины, я надеюсь, что…
Телефон «оживает» включившимся экраном и его прозвищем.
Я моргаю, потому что это так, словно я сплю и вижу сон, в котором все происходит именно в тот момент, когда и должно.
— На сегодня все, — говорю парню-дизайнеру, и он тут же исчезает из виду. Наверное, у бедняги уже мозги набекрень, потому что мы работаем с утра, и я, как не модная тетушка почти что тридцати лет от роду, отвергаю все его прогрессивные идеи.
Прикладываю телефон к уху и первой, не дожидаясь, говорю:
— Привет, Великан. — Самой странно, насколько мягкими звучат эти простые слова. Я соскучилась — незачем врать себе самой.
— Привет, Отвертка. — Он тоже не скрывает вздох облегчения. — Я… слушай…
— Я переехала, — перебиваю его, усаживаясь на подоконник, и трогая через стекло летящие мохнатые снежинки. — Приезжай на новоселье?
— Маша, та история закрыта. Прости, что не сделал это раньше.
Вот так просто.
Очень спокойно и по-мужски искренне.
У меня даже в мыслях не было устраивать «разбор полетов», но все равно внутри щекочет от того, насколько все просто и понятно. Прозрачно, как и должно быть.
— Записываешь адрес, Великан?
— Диктуй, — отзывается он.
— И вези мясо! — посмеиваюсь, когда он переспрашивает номер квартиры.
— Так и знал, что я тебе только ради этого и нужен, — трагически вздыхает он.
— А ты думал, — подыгрываю я. — Можешь оставить мешочек перед дверью, постучать и убежать — я пойму.
— Могу просто закинуть его тебе на балкон, а то еще ходить.
— Не переоценивай свои возможности, у меня тринадцатый этаж.
— Почему я не удивлен, что ты забралась так высоко. Уже еду, Отвертка.
Конечно, ему нужно время, чтобы все устроить, так что я успеваю договориться с няней, что заберу Лисицу не в шесть, а в восемь, и распаковать два новых набора — тарелки и стаканы. Вилок нет, и ложек тоже, но есть еще новый чайник и подключенная плита, и холодильник.
Стас приезжает примерно через два часа, и когда открываю дверь, мое внимание привлекает не большая термосумка в его левой руке.
У него еще мешок — в правой.
Обычный холщовый, довольно неряшливый. Я помню такие у бабули — она хранила в них картошку в подполе.
И мое удивление становится еще больше, когда в мешке что-то шевелится.
— Я привез тебе своего домового, — объясняет Стас. — Признайся, что своего ты оставила новым хозяевам.
Я прикладываю ладонь ко лбу и тихонько хихикаю.
— Что там, Стас? Клянусь, что не пущу тебя в дом, если это какая-то… чупакабра.
— Я не настолько провинился, чтобы ты так плохо обо мне думала.
Он не ждет приглашения — нахально вваливается в квартиру, ставит термосумку у двери, а мешок берет под дно, чтобы я оценила, что его содержимое явно намного меньше… почтив сего живого, что я могу вообразить.
— Можешь не верить, Отвертка, но эта мелкая зараза увязалась за мной до машины, и каким-то образом даже вскарабкалась в салон.
«Мяу» из мешка звучит довольно возмущенно, как будто на самом деле се было не так.
— Там котенок? — Я жду, пока Стас вытащит наружу маленький рыжий комок.
Котенку как будто едва ли месяц от рождения — он худой, чумазый, но все равно громко мурчит. К Стаса на ладони помещается как раз.
— Говорил же, что привез Домового. — Великан очень бережно трет его за ухом, и котенок ластится к его руке, абсолютно не боясь высоты или что ему сделают больно.
Животные чувствуют, когда им ничего не угрожает.
— Отвертка, прости. — Моя пауза затянулась, и Стас озадаченно скребет затылок. — Он не породистый, сорян, и грязный, так что заберу товарища себе.
— Вот еще! — фыркаю я и забираю котенка. — Съездишь в ветеринарный? Кузе нужен корм для котят, шампунь, витамины и прививка от блох.
— Кузе? — У Великана такое лицо, как будто я назвала бедную мелочь не меньше, чем «Люцифер».
— Ну Домовой же, — улыбаюсь я, вспоминая старый мультик про рыжего мелкого домовенка Кузю. — Сам сказал. И еще нужна пара полотенец — у меня только два. И подстилка, и лоток.
— Успокойся, Отвертка, я в курсе, не тупой.
Кто бы мне сказал, что купание приблудного котенка станет самым романтическим моментом в моей жизни — я бы смеялась, за живот держалась. Но когда заканчиваем — Стас отыскивает в пушистом полотенце любопытный розовый нос и трогает его пальцем.
— Слушай, сухой он хотя бы немного был похож на бандита, а сейчас как рыжая блоха.
Я прислоняюсь плечом к дверному косяку ванной, потому что в этом моменте хорошо все.
