***
— Чупа! Пошла нахрен, бестолочь! — Гаркает Костик и Женя, слегка улыбаясь, качает головой.
— Только вы могли назвать такой кличкой собаку. — Уже чуть захмелев, замечает он.
— Какой? — Бросает на него взгляд Игорь, вновь разливая золотисто-коричневый алкоголь по стаканам.
— «Чупа» с испанского «сосать». — Хмыкает Женя, кивая головой и делая глоток. Приятное ароматное тепло спускается к желудку, еще сильнее разжижая оплавившееся от жары и непрекращающихся мыслей сознание.
— Это была идея Зайца. — Смеется Игорь. — У него с женщинами туго, сам знаешь.
Женя вновь хмыкает с легкой горечью, но ничего не отвечает, делая очередной небольшой глоток и несколько секунд «задерживая» его на языке, чуть сужает глаза. Ощущает вкус — сладкий, кисловатый, терпкий и чуть горчащий одновременно. Совсем, как Макс. У Жени нет желания напиться до потери сознания и найти в этом успокоение, но так он хотя бы отвлекается от своих мыслей. Почти. И повод действительно есть, даже два. За здравие и за упокой… Окончательный выбор Макса все очевиднее с каждым новым глотком из стакана.
— Чего это туго? — Вскидывает бровь Костя.
— Заяц, ну из всех сидящих за столом, только у тебя не было опыта с женщиной. — Доверительно сообщает Гошик.
— Был у меня… опыт. Хватило. — Отмахивается тот, сделав глоток.
Женя с Гошиком обмениваются взглядами и заинтриговано поворачиваются к Косте. Тот слегка закатывает глаза и качает головой.
— Человек мой дорогой, а что ж это я за всю нашу долгую семейную жизнь впервые об этом слышу? — Изумляется Игорь.
— Вот тут все и выясняется. — Непроизвольно улыбается Женя.
— Так, пока вы там ничего себе не нафантазировали, рассказываю. Стою я, значит, юный и невинный, шестнадцати лет отроду, практически в чем мать родила…
— Мне уже нравится начало этой истории. — Поддевает Игорь, и Костя бросает на него едкий взгляд.
— …и, молясь, чтоб у меня не встал на симпатичного паренька рядом. А на нем такие белые обтягивающие плавки и прямо…
— Так, этот момент можно опустить. — Махает рукой Гошик. — Когда женщины начнутся?
— В общем, — делает паузу Костя, — прикрываюсь личным делом изо всех сил, пока на меня пялятся две тетки по габаритам больше, чем я сейчас с каменными лицами и ледяным тоном требуют, чтобы я снял трусы…
— Психологическая травма? — Серьезно уточняет Женя, и они с Игорем не выдерживают и смеются.
— Вот сволочи. — Беззлобно огрызается Костя, качая головой.
— Ты не отвлекайся. И… — Многозначительно умолкает Игорь.
— И. И давай мне все мои агрегаты мять холодными руками. Лучше всякого личного дела помогло. Там бы и от пачки Виагры после этого не встал. — Костик непроизвольно передергивает плечами, и Игорь заходится в приступе хохота.
— Узнаю Военкомат родимый. — Сквозь смех произносит он.
— Угу… он самый. И главное, прямо напротив окна. Первый этаж, народ по улице ходит, штор в помине нет и я тут, блин, шоу показываю.
— Могу с уверенностью сказать, что стесняться тебе было нечего. — Ободряюще хлопает его по колену Игорь. — Родина должна знать своих героев в лицо. И не только. — Добавляет он. — Или боялся, чтоб не сглазили юного и невинного?
Костя передразнивает его выражение лица и делает глоток из своего стакана. Уже вторая бутылка почти незаметно опустела за разговорами.
— Короче, ничего приятного от этих женщин не дождешься… Это я тогда понял точно.
— Ты как всегда прав, Костя. — Вдруг слегка отстраненно замечает Женя и на него устремляются две пары внимательных глаз. — Ты всегда отвратительно и раздражающе прав, знаешь? — Невесело хмыкает он и рассеянно обводит указательным пальцем ободок стакана.
— Женек, — осторожно начинает Костик, расценив кондицию друга, наконец подходящей к тому, чтобы задать свой вопрос, — так вы с Максом… расстались или..?
— А разве мы были вместе? — Философски вопросом на вопрос.
Злость и раздражение вспыхивают с новой силой, еще сильнее подпитываемые выпитым алкоголем. Женя не собирается выслушивать очередной поток обвинений от Макса в том, что он ущемляет его личное пространство, что он не держит своих обещаний, что он его достал. И уже не так важны причины и оправдания, как результат, к которому они пришли. Он делал все, что мог, чтобы Максу было с ним комфортно, но, очевидно, это было не то, чего ему хотелось и не то, что было ему нужно на самом деле. Ни одна из Жениных отчаянных попыток удержать его не сработали. Продолжать пытаться и дальше — бессмысленно.
— Я так и знал! — Припечатывает Костя. — А я тебе говорил, Гошик, что так и будет. — Поворачивается он к Игорю. — Все, проспорил ты свою задницу!
Женя на миг вскидывает глаза сначала на Костю, а потом на Игоря.
— Вы поспорили, что у нас с Максом ничего не получится друг на друга? — Слегка изумленно переспрашивает он. Ну, хоть кто-то, наконец, получит удовольствие от их с Максом финала. — Это так… по-дружески. — Чуть язвительно хмыкает. — Прости, Игорь. Спасибо за поддержку, конечно, но в таком случае, боюсь, ты и, правда, проспорил. Не получилось.
Женя делает еще один большой глоток, допивая содержимое своего стакана, и над столом повисает несколько секунд тишины. Стрелки часов незаметно перешагнули рубеж в четыре утра, двигаясь навстречу летнему рассвету.
***
Макс сонно вздрагивает и поднимает голову со сложенных рук. Он не заметил, как заснул сидя за кухонным столом. Со вздохом трет лицо и бросает сонный взгляд на мобильный телефон, лежащий рядом. Половина пятого утра. Почему Женя его не разбудил? Ответ становится очевидным, когда он, открыв дверь в спальню, понимает, что Жени просто не было дома. Тот не пришел ночевать. Максим несколько секунд смотрит на нетронутую постель, пока перед глазами проносятся обрывки воспоминаний вперемешку с эмоциями, которые вдруг сменяются спокойными и равнодушно-холодными интонациями.
«…тебя здесь никто не держит. И никогда не держал»
Да? Неожиданно злость и обида начинают преобладать над всем остальным и, не особо задумываясь над тем, что он сейчас делает, Макс отодвигает раздвижную дверцу шкафа-купе в коридоре, доставая свою сумку. Максу ясно дали понять отношение к сложившейся ситуации, и он абсолютно правильно его понял.
«Помочь собрать вещи или сам справишься?»
Сам. Его чуть нервно трясет, пока он выгребает свою одежду, отправляя ее в сумку. К ебени матери отсюда! Нахрен! Уже давно нужно было это сделать. Господи, бред! Что с ним происходит? Максу кажется, еще немного и его голова просто взорвется от всех мыслей, которые лавиной накрыли сознание за последние сутки. Он не знает, почему растерянность превращается в злость, а ощущение того, что он запутался в обиду, но если Жене настолько похрен, что он даже не попытался с ним поговорить, то ему тем более. Макс вдруг понимает насколько он запутался и насколько ему нужно разобраться в себе. А здесь и сейчас сделать этого он не может.
Макс замечает на самой верхней полке шкафа-купе краешек своего спрятанного подарка для Жени. Приносит стул из кухни и, достав не большой, но увесистый кейс, относит его вместе со стулом на кухню, кладя на стол. Теперь он Жене точно пригодится. Когда он подхватывает сумку и захлопывает за собой дверь, на часах уже начало седьмого, и Женя так до сих пор и не вернулся.
На наручных часах без пятнадцати семь, когда Женя проворачивает ключ в замочной скважине своей входной двери. Делает вдох и, дернув ее на себя, переступает порог. Он спал всего около часа в гостиной Игоря с Костей, но этого оказалось достаточно, чтобы чувствовать себя сейчас помятым и невыносимо уставшим. В квартире тихо, Макс, наверняка еще спит, и пересекаться с ним пока у Жени нет никакого желания. Он на ходу раздевается, бросая одежду в стиральную машину и принимая контрастный душ, чтобы немного прийти в себя. К сожалению, две таблетки алкозельцера и одна антиполицая, с которых началось его утро сегодня не в состоянии унять другие, не менее болезненные симптомы.
