— Адель, — она поморщилась от тона моего голоса.
Черт!
Мой голос прозвучал строже, чем мне бы хотелось.
— Адель, — повторил я более мягко. — Пожалуйста, не делай этого. Уж кто-кто, а ты меня знаешь. Калеб мне кровная родня. Я должен знать, что происходит. Я в состоянии справиться с любой проблемой, понимаешь? — она кивнула. — И я хочу, чтобы ты позаботилась о себе, хорошо?
Она кивнула и быстро вытерла щеки ладонью.
— Ты собирался проведать Калеба?
Я отрицательно покачал головой.
— Доктора. Мне нужно получить кое-какую информацию перед операцией.
Она прищурилась, напомнив мне самого себя.
— В палате Калеба сейчас отец?
Я кивнул и поморщился. То, что Адель увидела в моем лице, заставило ее покачать головой, и она постаралась подавить улыбку.
— Ладно. Расскажешь мне как дела потом. Мама тоже в палате Калеба, так что там сейчас жарко, как в аду.
Я ухмыльнулся и протянул ей руку.
— Пойдем, пройдешься со мной.
Она выпрямилась, и почти сразу же я увидел ту Адель, которую знал четыре года. Собранную и уверенную. Мы направились в кабинет доктора, и по пути я рассказал ей о том, как обстоят дела во Франции.
Ремингтон
И вот настал день, когда я отдам часть себя брату. Я бросил взгляд на кровать, разглядывая Калеба. Его кожа кажется такой бледной. Желтоватой. Он выглядит хуже, чем вчера днем, когда я приехал.
— Не возлагай больших надежд на эту операцию, брат, — сказал он мне хриплым голосом, который прозвучал довольно весело. Я встретился с его взглядом и увидел, что на его губах играет шаловливая улыбка.
— О, заткнись. Тебе тоже не стоит выглядеть таким счастливым, — он закатил глаза. — Заботься хорошенько о моей почке.
Он рассмеялся слабым скрипучим голосом.
— Покрою ее золотом, чтобы сберечь.
— Умник, — ухмыльнулся я. — Готов к операции?
Он кивнул, подзывая меня рукой.
— Иди сюда, — я подтащил свой стул ближе к его кровати и сжал его ладонь в своей. — Спасибо... тебе.
— Тебе не нужно благодарить меня. Ты — моя семья. Пож…
— Да. Я... семья. Просто заткнись и позволь мне сказать, — он закрыл глаза, его дыхание было тяжелым, и я прикусил язык, ожидая. — Мне жаль, что я не ответил на все те письма, которые ты присылал. Отец позаботился, чтобы я не получил ни одно из них. Я узнал все только после того, как рассказал все Адель, и она решила найти тебя. Сестренка была настроена очень решительно, — он рассмеялся, но сразу же закашлялся.
— Давай наверстаем упущенное позже. А сейчас сосредоточимся на операции.
Он покачал головой, кашляя и волнуясь все сильнее. Прибор, следящий за его жизненными показателями, запищал быстрее. Дверь распахнулась, и в палату вбежали две медсестры.
— Сэр, пожалуйста, покиньте палату, — настойчиво потребовала одна из них, в то время как другая поспешила к кровати.
Я вскочил и отошел, чтобы не мешать им.
— Сэр, вы должны уйти сейчас же.
Я разочарованно заворчал себе под нос и повернулся, чтобы уйти.
Дерьмо. Этого не может быть. Я не могу потерять его. Не сейчас, когда он так близок к выздоровлению.
Я прикрыл за собой дверь и прислонился к ней спиной.
Твою мать!
Не в состоянии стоять спокойно я начал мерить шагами коридор. Похоже, что мерить шагами коридор больницы становится для меня обыденным делом. Я прислонился к стене и, чтобы отвлечься, вспомнил свой разговор с Адрианом, который состоялся у нас полчаса тому назад. Он взволнованно рассказал мне, что Эрик отвел его покататься на площадку картинга, что, видимо, отвлекло его от мыслей о Селене, и от еще более страшных мыслей, что мне будут делать операцию, но я знал, что рано или поздно он спросит о ней.
Мне нужно поговорить с кем-нибудь, иначе я сойду с ума. Но не успел я никому позвонить, как в кармане знакомо загудел телефон.
— Сен-Жермен.
Когда Жиль заговорил, я посмотрел в окно и увидел отца и сына в парке, запускающих воздушного змея. Такие обыденные вещи. Нормальные.
За последние пару недель столько всего произошло, что я уже и не помню, что значит нормальная жизнь.
— Мистер Сен-Жермен? — позвал голос из-за спины.
Я оглянулся через плечо на медсестру. Она была в палате, когда у Калеба начался приступ. Я сильнее сжал мобильник в руке.
— Мне нужно идти. Я перезвоню тебе, как только смогу.
— Удачи, Сен-Жермен.
— Жиль, — быстро позвал я, прежде чем он отключился. — Моя семья... Я доверяю тебе позаботиться об их безопасности.
Он помолчал несколько секунд, а затем сказал:
— Ты же знаешь, что я буду защищать их ценой своей жизни, да?
Я поднял глаза к потолку, усиленно моргая.
Черт возьми!
С возрастом я становлюсь сентиментальным. Я закончил звонок, не ответив Жилю, и повернулся к медсестре, стоящей передо мной.
— Пора, — сообщила она, и выражение ее лица смягчилось, пока она внимательно рассматривала меня. Что бы она ни увидела там, она смягчилась. Или это была жалость?
Я коротко кивнул ей, стараясь придать лицу нейтральное выражение. Непроницаемое. Взрослея, я в совершенстве овладел этим искусством. Всегда держать всех на расстоянии вытянутой руки. Я махнул рукой, призывая ее показывать мне дорогу.
Она улыбнулась, в ее голубых глазах заблестело что-то, напоминающее веселье, и она двинулась по коридору в сторону палаты Калеба, бросая на меня взгляды каждые несколько секунд.
Чему она, черт ее возьми, радуется?
Когда мы подошли к палате Калеба, она остановилась перед дверью и посмотрела на меня.
— Совершенно нормально испытывать волнение, понимаете?
Я в раздражении уставился на нее.
— Вы собираетесь отдать свой орган кому-то другому. Какие бы чувства вы не испытывали, это нормально. В вас достаточно смелости, чтобы сделать это для него.
— Он мой брат, — сказал я, позволив этим словам говорить самим за себя. Я посмотрел на табличку с именем, приколотую к ее форме. — Медсестра Патрикс.
Она поджала губы и вручила мне больничную рубашку.
Как только я закончил переодеваться, зазвонил телефон. Схватив его со стола, я бросил взгляд на экран, прежде чем принять звонок.
Мама?
— Здравствуй, Ремингтон, — поздоровалась моя мать, как только я поднес телефон к уху.
— Здравствуй, мама, — поприветствовал ее я. Я поднял глаза, когда в палату вошли четыре медсестры. — Я как раз собирался в операционную. Все в порядке?
— Она спрашивала про тебя и Адриана, — сообщила мама. Я услышал, как она шмыгнула носом.
