Первое Рождество без Артура превратилось в череду больших и маленьких испытаний. К ней приехали Ксавье и Татьяна, и в полночь все трое сидели за столом в слезах. Подарки никто не торопился, как бывало прежде, открывать. И все-таки дети доставили Саше радость. Татьяна подарила ей дивный кашемировый палантин – Саша все время мерзла, должно быть, из-за того, что плохо спала и почти ничего не ела. А Ксавье привез серию художественных альбомов, о которых она давно мечтала. Но что за Рождество без Артура?
На другой день дети уехали с друзьями кататься на лыжах. А в новогоднюю ночь она с вечера приняла снотворное и проспала до двух часов дня, радуясь, что удалось пропустить праздники. Никаким особым образом они с Артуром Новый год никогда не отмечали, но по крайней мере они всегда были вместе.
Только к маю Саша постепенно начала приходить в себя. Прошло уже семь месяцев после смерти Артура. Все это время Саша раз в месяц летала в Париж, где ее дни были до предела насыщены делами, а вечера она проводила дома – в одиночестве. И как можно скорее она возвращалась в Нью-Йорк. По возможности Саша перепоручала дела управляющим обеих галерей и была благодарна им за помощь и понимание. Без их участия ей пришлось бы нелегко. Она до сих пор чувствовала себя потерянной. А хуже всего были воскресные дни, будь то в Париже или в Нью-Йорке, ведь заниматься делами в эти дни она не могла. В Саутгемптоне Саша не была с того дня, как умер Артур. Не могла она там находиться без него. Но и продавать дом она не хотела. Пусть все останется как есть. Саша сказала детям, чтобы пользовались домом на свое усмотрение. Она вообще не могла решить, как ей жить дальше. Работа больше не приносила радости, но хотя бы служила единственным утешением. Все остальное было сплошное бездонное отчаяние. Впервые в жизни она испытывала такую горечь и безнадежность.
Оба управляющих и даже Марси уговаривали ее побольше общаться с друзьями. Саша месяцами никому не звонила, разве что только по делам галереи. Да и деловые звонки она старалась по возможности поручать другим сотрудникам. Ей ни с кем не хотелось говорить, а тем более встречаться.
Но вот в мае вдруг в ней произошел какой-то перелом, Саша наконец почувствовала себя лучше. К своему удивлению, когда в июне Алана пригласила ее на ужин, Саша согласилась, правда, тут же об этом пожалела. А когда настал день отправляться к подруге, пожалела еще больше. Ей совсем не хотелось думать о нарядах и светском общении. Марси постоянно твердила, что Артур бы не хотел, чтобы она запиралась в четырех стенах, что он пришел бы в ужас, если б увидел, в каком она состоянии. Саша похудела почти на двадцать фунтов. Те, кто ее не знал, считали, что она отлично выглядит, но им было невдомек, в чем здесь дело. В их представлении стройность была синонимом хорошей формы, даже если ее причина – большая утрата.
И вот июньским вечером Саша впервые появилась на людях. Она надела брючный костюм из черного шелка и туфли на каблуках, а волосы, как всегда, забрала в пучок. Бриллиантовые серьги были последним рождественским подарком Артура. Вдевая их в уши, Саша заплакала.
Большинство приглашенных были Саше знакомы. У Аланы появился новый ухажер, на сей раз на удивление приятный. Он был искренне рад знакомству с Сашей. Оказалось, что он коллекционирует современную живопись и даже пару раз покупал что-то у нее в галерее. Испытание началось тогда, когда выяснилось, что Алана попросила его привести с собой друга, чтобы тот составил пару Саше. Друг был умен и даже интересен как собеседник, если не считать того, что он терзал Сашу вопросами, как если бы она пришла к нему на свидание, назначенное по Интернету. Ей бы такое и в голову не могло прийти ни сейчас, ни когда-нибудь еще. Про Алану она знала, что та не раз ходила на такие свидания, одна мысль о которых повергала Сашу в ужас. Нет, она ни с кем не станет встречаться, ни с этим «другом», ни с кем другим. Она всегда будет помнить своего Артура.
– И сколько у вас детей? – спрашивал тем временем новый знакомый. Гостей как раз пригласили к столу, и Саша подумала, не сбежать ли, сославшись на внезапный приступ мигрени. Почему они не оставят ее в покое? Ее раны еще не зажили. Ей не нужна замена Артуру. И никогда не будет нужна.
– У меня двое взрослых детей, – холодно ответила она.
– Это прекрасно, – обрадовался собеседник. Он уже успел сообщить, что работает биржевым маклером и вот уже четырнадцать лет как в разводе. На вид ему было лет пятьдесят, то есть на пару лет больше, чем ей.
– Ничего в этом хорошего нет, – грустно улыбнулась она. – Дети выросли и покинули наш дом. Я страшно скучаю по тому времени, когда они были маленькие и жили со мной. – Ее слова повергли его в недоумение.
– Но вы ведь не планируете больше иметь детей? – У нее было такое чувство, будто ее собеседник заполняет опросный лист.
– Я бы с удовольствием, но я вдова. – По ее мнению, это был исчерпывающий ответ, но собеседник думал иначе.
– Вы вполне можете снова выйти замуж. – Он с легкостью списал Артура в архив и двинулся дальше. Но не Саша.
– Я не собираюсь снова замуж, – заявила она сердито.
Хозяйка рассадила гостей, и Саша с раздражением отреагировала на то, что брокер сидит рядом с ней. Алана явно сделала это с расчетом.
– Как долго вы были замужем? – возобновил он свои расспросы.
– Двадцать пять лет, – сухо ответила Саша. Какой надоедливый!
– Что ж, тогда понятно, почему вы не хотите снова замуж. Надоело небось за столько-то лет, а? Я был женат одиннадцать лет, и мне хватило.
Саша с удивлением посмотрела на него и надол-го замолчала.
– Мне мой брак не надоел, – твердо заявила она наконец. – Я своего мужа очень любила.
– Сочувствую, – проговорил он, принимаясь за закуску. Это была единственная передышка. – Скорее всего, вы вспоминаете свой брак в более радужном свете, чем оно было на самом деле. Такие иллюзии характерны для большинства овдовевших женщин. После смерти бывший супруг представляется чуть ли не святым. А при жизни отношения были куда более прозаическими, если не сказать более резко…
– Могу вас уверить, – возмутилась Саша, – что я была без ума от своего мужа. И это чистая правда, а никакая не иллюзия. – Ее тон не оставлял сомнений в искренности.
– Хорошо, хорошо, – растерялся сосед. – Верю на слово. И сколько у вас было романов после смерти мужа?
В этот момент на них посмотрела Алана и, видя, какое у Саши лицо, догадалась, что ее затея на грани провала. Саша сидела вся белая от возмущения.
– У меня не было ни одного романа, и не собираюсь их заводить. Никогда. Мой муж умер всего восемь месяцев назад, и я сегодня в первый раз вышла в общество!
