Сосед уставился на нее в глубоком изумлении.
– Бог мой, да вы просто девственница! – Он произнес это так, словно говорил о чудачестве, но, вглядевшись в Сашино лицо, понял, что в этом скорее ее превосходство. Саша не растерялась:
– Ошибаетесь, я не девственница, как вы выразились. Я сорокавосьмилетняя вдова, которая очень любила своего мужа. Я ясно выразилась?! – С этими словами она повернулась к нему спиной и заговорила с соседом с другой стороны, давнишним знакомым. Он был женат, и Саша с Артуром всегда симпатизировали этой паре.
– С тобой все в порядке? – Старый приятель сочувственно заглянул в ее пылающие гневом глаза. Он говорил вполголоса, а у Саши глаза были на мокром месте. Она лишь кивнула в ответ. Этот тип совершенно вывел ее из себя. Наглец! Вот какова участь вдовы. Может, в будущем стоит говорить всем незнакомым, что она замужем? Быть «девственницей» ей совсем не улыбалось. Это означало растоптать ее чувство собственного достоинства, которое, будучи женой Артура, она принимала как само собой разумеющееся. Она поняла, что не просто потеряла близкого человека, но и в одночасье стала беззащитной, лишившись опоры в любящем супруге и надежного щита в виде брака.
– Все в порядке, – тихо проговорила она.
– Саша, я тебе сочувствую, – сказал он и погладил ее по руке, отчего слезы ручьем хлынули по ее щекам, так что пришлось срочно искать в сумочке платок. В последнее время Саша постоянно в нем нуждалась.
Весь ужин она лишь ковыряла вилкой в тарелке и, едва гости встали, чтобы проследовать в гостиную, удалилась, призвав все свое достоинство. Саша даже не нашла в себе сил проститься с Аланой, решив, что позвонит ей утром.
Ей не пришлось никому звонить. Алана сама позвонила ей в офис. Была суббота, но в последнее время Саша и по субботам приезжала в галерею. Поездки к морю на выходные остались в прошлом.
– Что у вас там вчера произошло? – жалобно спросила Алана. – Он очень симпатичный человек, если присмотреться. И ты ему очень понравилась. Он сказал, ты была неотразима! – Это сообщение повергло Сашу в еще большее уныние.
– Очень мило с его стороны. Алана, зря ты мне искала пару. Я приехала к тебе на ужин, а не на свидание.
– Ты не можешь всю жизнь быть одна. Саша, рано или поздно тебе придется устраивать свою жизнь. Ты еще молодая. И если взглянуть правде в глаза, вокруг не так много достойных мужчин. А этот как раз из таких. – Алана искренне так считала. За последний год она не раз доказала, что ее система ценностей претерпела значительные изменения после перенесенной утраты.
– Мне не нужен никакой мужчина, – оборвала подругу Саша. Она любила Алану, вернее – ту, какой она была раньше, и ей было больно видеть, в кого она превращается. Было такое впечатление, что стоило ей остаться вдовой, как мгновенно испарились и ее вкус, и собственное достоинство, и способность объективно оценивать окружающих. Саша прекрасно понимала, что каждая женщина переживает свое вдовство по-разному. К тому же у Аланы были серьезные финансовые проблемы, и ей был необходим муж, способный их разрешить. А мужчины это чувствуют, как говаривал Артур. Он называл это «запахом паники». Мужчины этот запах не выносят и стараются держаться от таких женщин подальше.
– Конечно. Тебе нужен Артур, – сказала Алана, посыпая Сашины раны солью. – Если хочешь знать правду, то мне тоже нужен мой Тоби. Но их нет, Саша, и никогда уже не будет. Мы обречены доживать свою жизнь без них. И надо сделать все возможное, чтобы с честью выйти из ситуации.
– Я к этому пока не готова, – осторожно произнесла Саша. Она не стала говорить подруге, в какое нелепое и глупое положение та себя ставит. – Может, как раз лучше остаться одной. Я не могу себе даже представить, что стану с кем-то встречаться.
– Саша, тебе сорок восемь лет. Мне – пятьдесят три. Мы еще не старухи, чтобы век куковать в одиночку. – Когда Артур был рядом, Саша никогда не задумывалась о своем возрасте. А теперь, когда его не стало, она ощутила себя старой рухлядью.
– Не знаю, Алана, что тебе на это сказать. Но твердо знаю, что на данный момент я скорее соглашусь умереть, чем заведу роман. – Саша говорила абсолютно искренне.
– Наберись терпения. Дай мужикам шанс. Рано или поздно найдешь того, кто тебе нужен. – А посмотреть на тех мужчин, с кем встречалась в последний год сама Алана – разве что за исключением последнего… Да с такими придурками ни одна нормальная женщина встречаться не станет. Если, конечно, речь не идет о деньгах. У Аланы оказались совершенно иные запросы, чем у Саши. Саше нужно было одно: пережить утрату Артура. – Пройдет пара месяцев, и ты будешь смотреть на вещи совсем по-другому. Главное – пережить первый год. Потом все наладится. Сама станешь мужчинами интересоваться.
– Не дай бог! У меня есть дети, есть мои галереи, есть мои художники. – Впрочем, теперь, без Артура, для нее имели значение только дети. На работе она концентрировалась с трудом. Единственный плюс – что надо было выходить из дома, будь то в Нью-Йорке или в Париже. Но ничто в жизни ее больше не радовало.
– Этого недостаточно, и ты это знаешь! – увещевала ее Алана.
– Для меня достаточно, ты же меня не один год знаешь!
– Ну а для меня – нет, – решительно заявила Алана. – Я хочу найти хорошего человека и выйти за него замуж. – «Или хотя бы богатого», – мысленно добавила она. Но для Саши это тоже был не аргумент. – Проскучаешь еще полгода, а там и сама начнешь к ним приглядываться.
– Надеюсь, этого не случится, – раздраженно ответила Саша. Одна эта мысль повергала ее в тоску.
– Посмотрим еще, – проговорила Алана многозначительно. – Одно могу сказать тебе точно: встретить достойного мужчину в наши дни – большая проблема. – Саша все это уже не раз слышала. Это ей все подруги говорят. Но эта проблема к ней не имела никакого отношения.
На следующей неделе Саша улетела в Париж и на сей раз провела там целых две недели. Она впервые за много месяцев навестила своих художников сразу в нескольких европейских городах – Брюсселе, Амстердаме и Мюнхене. А по дороге домой заехала в Лондон и повидалась с сыном. Он уже почти оправился от потери отца и работал над несколькими интересными картинами. На Сашу они произвели сильное впечатление. Она назвала сыну галерею, с которой, по ее мнению, ему следовало связаться. Ксавье был явно доволен. Он не хотел выставляться в «Сювери» и пользоваться протекцией матери, он хотел пробиваться самостоятельно.
За последние несколько месяцев Ксавье не раз напоминал матери о своем чудаковатом друге Лайаме Эллисоне. Он утверждал, что это самый талантливый из известных ему художников, и хотел, чтобы Саша непременно посмотрела его работы.
