— Это верно. Ладно. Постарайся не тревожить его ногу. Шина не так надежна, как гипс.
— Мы тебе еще нужны, Билл? — спросил Джесс.
— Э-э, нет. Мы с Деброй справимся. Спасибо, что помогли.
— Так, дядя Билли. Сейчас ты его приподнимешь, и я сниму джинсы. Только нужно все сделать быстро — Джону и так придется несладко.
— Хорошо, давай попробуем, — Билл осторожно поднял своего друга.
Дебра очень аккуратно расстегнула и сняла брюки. Затем так же осторожно надела на него свободные домашние штаны. Джон тихо застонал.
— Может быть, нам не стоит пока снимать с него рубашку? — предложил Билл.
— Хорошая идея. Кстати, тебе дали в больнице обезболивающее? — Билл вытащил из кармана таблетки и протянул их Дебре. Девушка принялась читать инструкцию: — Принимать каждые четыре часа. Я так полагаю, Джон выпил их еще в больнице?
— Да, около половины восьмого. Его следует разбудить в одиннадцать тридцать, чтобы дать лекарство. И с утра обезболивающее будет совсем не лишним, — сказал Билл и направился к двери. — Мне кажется, я тебе пока не очень нужен? Я пойду?
— Разумеется, дядя Билли. Если ты хочешь поужинать, еда в холодильнике. Только разогрей.
— Спасибо, дорогая. Я просто умираю с голода.
Когда девушка осталась наедине с Джоном, то первым делом решила положить ему под ногу пару подушек, чтобы та не была на весу. Потом она накрыла его одеялом и, выходя из комнаты, выключила свет, надеясь, что ее муж проспит до утра.
Выйдя из спальни Джона, Дебра поспешила к Энди. Зайдя в комнату, она обнаружила, что, несмотря на включенный свет, ее сын уже уснул. Книжка, которую она дала ему посмотреть перед сном, лежала рядом. Нежно поцеловав мальчика, молодая женщина осторожно вышла, погасив за собой свет.
Напоследок Дебра зашла к Бетси. Девочка тоже крепко спала.
Теперь в доме три ребенка, подумала она. Джон сейчас будет едва ли не более беспомощным, чем его дочь. И гораздо более капризным. Правда, теперь Дебре представилась замечательная возможность поближе его узнать.
Через три часа, оторвавшись от швейной машинки, Дебра с лекарством и стаканом воды поднялась к Джону.
— Джон… Джон, проснись. Я принесла тебе обезболивающее.
— Нога болит, — пробормотал он.
— Знаю, — успокаивающе произнесла она. — Давай, приподнимись и выпей лекарство. Тебе сразу станет легче.
Она еще некоторое время посидела рядом, наблюдая, как боль постепенно отступает и лицо Джона постепенно разглаживается, становится спокойным. Осторожно коснулась его бровей, провела рукой по подбородку, коснулась губ… А каковы они на вкус?..
О чем ты думаешь! — пристыдила она себя, тихо вздохнула, неохотно поднялась и, выключив свет, вышла из комнаты.
Джон проснулся от дикой боли. И единственное, чего он желал, было обезболивающее.
Неожиданно он услышал, как нежный голос просит его приподняться и выпить лекарство. Джон повиновался и проглотил таблетки, а затем вновь откинулся на подушки. Кто-то нежно погладил его по щеке…
Медленно Джон вновь впал в забытье.
— Мама, а куда ты понесла еду? — спросил Энди, который сидел рядом с манежиком, где резвилась Бетси.
— Помнишь, вчера вечером мы говорили о том, что Джон сломал ногу? Сейчас он не может ходить, и поэтому я отнесу ему поесть в комнату.
— А можно мне помочь?
— Нет, дорогой. Оставайся тут и приглядывай за Бетси.
Добравшись до комнаты Джона, Дебра услышала тихие стоны.
— Доброе утро, Джон, я принесла тебе завтрак!
Он открыл глаза и посмотрел на нее. Дебра поставила поднос с едой на кровать.
— Мне нужно обезболивающее, — пробормотал мужчина.
— Разумеется, а еще тебе нужно позавтракать. Я принесла бисквиты, омлет с беконом и апельсиновый сок. Сначала поешь, а потом я тебе дам лекарство.
Дебра подцепила вилкой немножко яичницы и поднесла ко рту Джона. Девушка никак не ожидала, что мужчина безропотно откроет рот.
— Может быть, мне положить тебе под спину еще подушку, чтобы ты приподнялся?
Джон попытался привстать, но было видно, что ему очень тяжело.
— Мне очень… больно…
— Я знаю, тебе сейчас не легко, — успокаивающе сказала Дебра, помогая мужчине сесть. — Вот, теперь будет проще.
Он упрямо потянулся к вилке, и Дебра покорно ее отдала. Но есть самостоятельно Джон не смог, поэтому ей пришлось продолжить кормить мужа. В ее груди появилось странное чувство нежности. Ей нравилось заботиться о нем! Когда последний ломтик бекона был съеден, она осторожно вытащила из-под Джона подушки, склонившись над ним.
— От тебя хорошо пахнет, — пробормотал он.
Дебра замерла. Это был первый комплимент, который она услышала от мужа — не считая брошенных вскользь замечаний о ее вкусной стряпне. Молодая женщина надеялась, что он скажет ей еще что-нибудь нежное, но Джон уже заснул.
Вздохнув, она взяла поднос и вернулась на кухню. Предстояло еще испечь новую партию печенья, которое в этом доме исчезало с поразительной скоростью. А в половине первого нужно будет дать Джону еще таблеток и накормить обедом. Все это не пугало Дебру. Ей не нравилось лишь одно — уж слишком часто она стала думать о мужчине, за которого так неожиданно вышла замуж.
Снег на заднем дворе искрился в лучах солнца. На дворе стоял март, и все же глубокие сугробы лежали у самых дверей — словно дом стоял на хлопковой вате.
Закутав Бетси в одеяло, Дебра присматривала с крыльца за играющим мальчиком. Он бегал по сугробам за первыми птицами, которые уже начинали петь свои весенние песни.
Смех сына согревал ее душу — так же, как ребенок, которого Дебра держала в объятиях.
— Посмотри, мама, я вытоптал в снегу сердечко! — Энди указал на четкие отпечатки следов, которые действительно приняли форму огромного сердца.
Она хитро улыбнулась сыну.
— А для кого это сердце?
Дебре очень нравилось играть с Энди в детские игры. Скоро он вырастет, и они уже не будут играть вместе…
— Для тебя, мамочка! — С этими словами мальчик подбежал к маме и крепко обхватил ее за ноги.
Дебра наклонилась, чтобы обнять его в ответ, когда услышала голос Джона. Схватив Энди за руку, она кинулась в дом. Он звал все громче и раздраженнее.
— Вытри свои ботинки, а мне нужно повидать Джона, — велела она мальчику. Быстро опустив Бетси в манежик, она крикнула в ответ: — Иду! — И бегом бросилась в комнату мужа.
— Прости. Ты давно зовешь? Я присматривала за Энди на крыльце.
— Ты оставила Бетси одну?! — сурово спросил он.
— Разумеется, нет! Я держала ее на руках.
