В этот ясный день в большом городе у Андреа Крамер Доанес имелся огромный выбор. Она могла выбрать себе героя из множества мужчин. Почему она снова выбрала его?
Эта тайна дразнила Джека, ему хотелось её разгадать. Он встал и полез в карман брюк. Достав из бумажника двадцать долларов, протянул Джуд.
— Сдачу оставь себе, малышка.
Джуд посмотрела на него с сожалением.
— Вы должны мне сверх этого шестьдесят три цента.
Джек с грустным видом протянул ей ещё одну двадцатидолларовую купюру, затем взял Андреа под локоть. Она воспротивилась, когда он подтолкнул её к выходу.
— Давай выйдем через заднюю дверь. — Подчиняясь порыву, Джек достал ещё одну двадцатидолларовую купюру и протянул Джуд. — Если кто-нибудь будет искать леди, скажи, что она поехала повеселиться в город.
Джуд подмигнула и спрятала деньги в карман.
— Будет сделано.
Они вышли через служебный ход на яркий солнечный свет. Джек продолжал крепко держать Андреа за руку.
— Вот что я сделал ради тебя, — проворчал он, подняв указательный палец. — Джуд настоящая бандитка.
Андреа поцеловала этот палец, после чего Джек приложил к её губам другой.
— Этот тоже болит.
Андреа отвела его руку, тихонько фыркнув:
— Ты просто-напросто жулик.
— А ты очаровательная ведьма. Особенно когда улыбаешься.
Она снова посерьёзнела, с подозрением глядя на проезжающие мимо фургоны.
— Ты можешь придумать, куда меня отвезти, Джек?
Его глаза хищно заблестели.
— Конечно…
— Туда, где безопасно, — пояснила она.
— Со мной ты всегда в безопасности, Лефти.
— Я не хотела бы, чтобы ты был таким легкомысленным.
— Не смотри так испуганно, и я не буду изо всех сил стараться выглядеть обольстительным.
— Но…
— Я разобрался с пьянчугой в самолёте накануне, разве не так?
Андреа кивнула.
— Я сделаю это снова. Обещаю.
Поколебавшись, она сказала:
— Я не возражала бы отправиться к тебе.
Джек проговорил извиняющимся тоном:
— Моё гнездо не покажется тебе ни слишком ухоженным, ни привлекательным. А если к тебе?
Она сердито посмотрела на него:
— Джек, это очень опасно. Наихудший выбор.
— Почему?
— Потому что, как только детектив поймёт, что потерял меня, он бросится туда. И, вполне вероятно, засечёт нас там вместе.
Джек попытался представить себе её кровать, чистые, пахнущие ею простыни.
— А так ли уж страшны эти шпионские страсти, Андреа? Если твой сыщик достаточно профессионален, то ему уже известно о нашей дружбе.
— Как ни удивительно, но он проглядел то, что между нами произошло. В его последнем отчёте какая-то чёрная дыра, начиная с вылета и вплоть до моего возвращения домой. Как будто мой шпион погрузился на это время в спячку.
— Гм… эта ищейка не кажется мне такой уж хорошей.
— Но до этого он работал очень чётко. Профессионально и добросовестно.
— А как ты в таком случае объяснишь этот пробел?
— А ты не можешь сообразить сам, Джек?
— Я?
— Да. Кто отключился прошлой ночью?
«Отключился я», — подумал он.
— Не понимаю тебя.
Андреа посмотрела на небо.
— Я прихожу к выводу, что ты совершенно никудышный детектив.
— Я рад, что ты не очень расстроена из-за этого. Подожди меня здесь, пока я подгоню машину. Она припаркована в двух кварталах отсюда.
Когда Джек подогнал свой старенький чёрный «шевроле», он нашёл Андреа в роскошных овальных солнцезащитных очках а-ля Одри Хепбёрн. Они проехали несколько миль, прежде чем Джек понял, что сидевшая позади Андреа задремала. Удобные сиденья располагали к этому, хотя стоимость древнего «шевроле», вероятно, равнялась стоимости очков.
Она проспала до Санта-Моники. Остановившись, Джек легонько потрепал её за плечо:
— Эй, Лефти! Просыпайся!
Андреа зашевелилась и выпрямилась на сиденье. Она не на шутку смутилась, когда поняла, что совершенно утратила чувство времени и места.
— Я не думала, что…
— Нет проблем.
— Где мы?
— Причал Санта-Моника.
Андреа подавила зевок, посмотрела на пенящиеся волны океана.
— Гм… Я даже не предполагала, что до такой степени устала.
— Вполне понятно, после целой ночи бурного секса.
— М-да… — Она взглянула поверх очков, расслабившись от волнующих воспоминаний.
— А потом после бегства на рассвете, — ровным голосом добавил Джек. — Это было особенно трудно. Все нужно было делать на цыпочках…
Андреа сняла очки и показалась Джеку какой-то очень уязвимой и растерянной.
— Я думала, может, мы не будем об этом говорить, — еле слышно проговорила она.
— Но это одна из тех досадных вещей, которые заслуживают упоминания.
— Я вовсе не ставила своей целью огорчить тебя. Просто я не представляла, о чем мы будем говорить во время полёта. Думала, что ты поймёшь, как я чувствовала себя после всего случившегося, догадаешься, что мне нужно отдохнуть и сосредоточиться, чтобы начать новую жизнь.
Джек вздохнул:
— Я понимаю. Ты не собиралась встречаться со мной снова.
— Я и сейчас встретилась не для любовных утех.
Он поднял руки.
— Ладно, ладно. Просто не смог удержаться от упрёков.
Андреа пристально посмотрела на него.
— Я ошиблась, позвонив тебе?
— Нет, я хочу помочь тебе, если смогу.
— Я искренне благодарна. Проблема стала очень серьёзной, её решение выходит за пределы моих сил и возможностей.
Он осторожно взял очки с её колен и снова водрузил их ей на нос.
— Черт побери, давай пройдёмся и поговорим…
* * *
— Теперь ты все знаешь, — сказала Андреа спустя пятнадцать минут. — Корбин пустит в ход любые средства, чтобы вернуть меня, он надеется держать меня под колпаком с помощью компромата, который накопает купленная им ищейка.
Джек сдерживал шаг, чтобы идти с ней в ногу. Они шли босиком по влажному песку вдоль кромки океана, закатав вверх штанины брюк, позволяя пенистой воде обмывать им щиколотки.
Он поздравил себя с тем, что выбрал для разговора это место. Похоже, оно очень тонизирующе действовало на Андреа. Джек бросал взгляды на её растрепавшиеся от ветра волосы, на тронутое загаром лицо, любовался великолепной осанкой. Она казалась воплощением жизненной силы и была ещё прекраснее, чем при тусклом свете бара.
Джек внимательно выслушал её рассказ и был ошеломлён предложением Корбина о создании трехстороннего семейного союза. Да одной Андреа более чем достаточно для любого мужчины! Похоже, это оказалось для неё последней каплей. И Джек не мог её за это винить.
— Что ты думаешь о детективе? — спросил наконец Джек. — Кто он такой, по-твоему, и почему не донёс о наших любовных играх прошлой ночью?
