— Эм, я... — краснею и неловко беру лук в руки. Лиам смотрит на него и, кажется, вспоминает, что я тоже должна стрелять.
— Твоя очередь. Попробуй.
— Хорошо.
Он жестом показывает на стрельбище. Он стрелял раньше Бин. Его стрелы попали в самые дальние мишени. Когда он заряжал лук, я с удивлением отметила, как напряглись мышцы его плеч и как уверенно Лиам целился. Не думала, что он действительно стрелял в своих фильмах, но очевидно, да, и не потерял хватку.
Я внимательно слушала, пока инструктор объяснял, что нужно делать, но все равно не совсем поняла, как это работает. Когда я пускаю стрелу, она как бы рассекает воздух, а потом падает на землю.
— Это очень плохо, — кричит Бин с другого конца стрельбища.
— Спасибо, малышка.
— Ты можешь попытаться снова, — говорит она.
Я так и делаю, и второй раз еще хуже. На третьей попытке стрела отскакивает от мишени. Бин понимает, что стрельба из лука — это, видимо, единственный вид физической активности, к которому у меня нет природного таланта.
Она работает с инструктором над техникой и вскоре с удовольствием поражает все мишени точно в центр.
Лиам стоит рядом со мной. Мы молчим, наблюдая за тем, как Бин стреляет, а потом радуемся, когда она попадает в злодея.
— Итак, в стрельбе из лука ты просто ужасна, — говорит он.
Я притворяюсь оскорбленной.
Он потирает подбородок и смотрит на меня задумчиво.
— Я полагал, что ты хороша во всем, за что берешься. Я имею в виду, что такое ничтожная мишень для стрельбы из лука по сравнению с ничего не подозревающим актером, который занимается своими делами...
— Эй, полегче, — я пихаю его локтем в бок, и он смеется.
— Пойдем, я тебе помогу. — Он жестом приглашает меня встать рядом с ним. Я придвигаюсь ближе, и он подзывает меня еще ближе. Так и делаю, стараясь не замечать, как реагирую на его близость.
Он меняется. Прошло так мало времени, а он уже возвращает те части себя, которые делали его таким успешным. Или, может, дело во мне. Я была так сосредоточена на том, чтобы получить его помощь для Бин, что не обратила внимания на то, как трепещет мой живот, когда он смотрит на меня.
— Держи свой лук, — говорит он.
Я поднимаю лук, и мои руки дрожат. Не потому, что он слишком тяжелый, а потому, что Лиам так близко. Делаю вдох, чтобы успокоиться, и чувствую чистый свежий запах мыла, которым он пользуется.
— Не так, — говорит он. — Можно?
— Хорошо, — я соглашаюсь. Он перемещает свои руки на мои и проводит ими по мне. Я стою совершенно неподвижно и стараюсь не выдать, что его прикосновения делают со мной. Он первый мужчина, который прикасается ко мне за последние годы.
— Ты в порядке? — спрашивает он. Его губы приближаются к моему уху, и я стараюсь не качнуться назад к нему.
— Нормально, — заверяю я. Мой голос натянут, мышцы напрягаются, когда пытаюсь их зафиксировать.
— Немного расслабься, — говорит он. — Наклонись ко мне.
Я тихо вздыхаю и продвигаюсь к нему еще на дюйм.
— Так лучше, — говорит он. В его словах звучит хрипловатая нотка, и я стараюсь не оглядываться на него.
— Сейчас что?
Он проводит руками по моей спине и бедрам.
— Не теряй контроль, — говорит он.
Мои ресницы трепещут, а лук шатается в руке.
— Стоп.
— Прости — Я снова выпрямляю лук.
— Натяни его, — говорит он. Глубокий голос Лиама вибрирует надо мной, и я почти чувствую его губы на чувствительной коже мочки уха.
Я натягиваю стрелу. Натяжение лука отражает напряжение во мне. Я так близко к Лиаму, что его тепло струится по мне. Мой живот вздрагивает, и мне хочется отпустить стрелу. Освободиться.
— Нашла цель? — спрашивает Лиам.
— Да, — отвечаю шепотом. Я готова.
Он выдыхает, и его дыхание пробегает по моим волосам и коже. Мне хочется потянуться к нему.
— Отправь ее домой, — говорит он.
Я отпускаю стрелу. Сила и напряжение лука пускает ее вперед. Все предвкушение, вся натянутость вырываются наружу, и стрела летит по воздуху. Затем она попадает в цель с сильным ударом. Стук отзывается эхом в моем теле.
Опускаю лук на бок. На мгновение мы с Лиамом остаемся рядом. Мое сердце колотится, и я чувствую энергию, исходящую от него. Затем момент заканчивается, и он отступает назад.
— Ты сделала это. — Его голос напряжен.
Я поворачиваюсь и улыбаюсь ему. Стараюсь, чтобы на моем лице не было ни капли жара, который я чувствую.
Изучаю его лицо. Что мы здесь делаем?
Он дарит мне свою улыбку Лиама Стоуна. Эта вспышка ямочек и горестно изогнутые губы.
— Хорошая работа, — хвалит он. Его улыбка становится вежливой и дружелюбной. В ней нет тепла. Это просто я.
И на самом деле, это ничего не значит.
Я имею в виду, что прошло уже больше шести лет с тех пор, как мужчина прикасался ко мне, даже так случайно, как сейчас. Моя чрезмерная реакция ничего не значит. Я бы так отреагировала на любого парня, который уделил бы мне минуту, чтобы улыбнуться и сделать доброе дело. Правда.
— Похоже, я могу сделать все, что захочу, — пытаюсь вернуть нас к легкомысленной шутке.
— Конечно, можешь, — говорит он, и думаю, что он чувствует облегчение от того, что я игнорирую то, что произошло только что.
— Спасибо за это. — Я рукой показываю на Бин. — Ты даже не представляешь, как много это значит.
— Ничего.
— Все равно.
Он качает головой.
— Ничего не значит. Я просто пытаюсь вернуть свою карьеру. Ни больше, ни меньше.
Тепло, разгорающееся в моем животе, исчезает.
— Да, — говорю я. — Понимаю.
А я просто пытаюсь сделать Бин счастливой. Ни больше, ни меньше.
Я не могу придавать этому слишком большое значение. Как сказала бы бабушка Энид, это приведет лишь к чудовищному несчастью и адскому разочарованию.
Глава 9
Лиам
— Давай позавтракаем, — говорю я.
Сейчас шесть тридцать утра, и мы с Джинни стоим в утреннем тумане, стелющемся над полем рядом с моим домом. Мокрая роса сверкает серым и серебряным на фоне зеленой и коричневой травы позднего лета. Несмотря на то, что сейчас должно быть градусов двадцать семь, а я весь вспотел, утренний воздух все равно прохладный.
Я смотрю на Джинни. Она в своих крошечных шортах из спандекса, спортивном бюстгальтере и майке с открытой спиной. Конечно, по ее рукам бегут мурашки.
— Как насчет кофе? — спрашиваю я. — Мне кажется, ты любишь кофе.
Она поднимает бровь и на ее губах появляется намек на улыбку, что так нравится мне в последнее время. Этот взгляд означает, что она думает о чем-то невероятном. У нее был такой взгляд, когда она впервые постучала в мою дверь, когда облила меня дешевым виски, когда нарядила меня в костюм и... много других раз, но каждый из них означал, что грядет что-то хорошее.
— Ладно, — говорит она. — Ты хорошо поработал. Можешь выпить чашечку кофе, а потом отдохнуть.
— Я должен платить за кофе дополнительными упражнениями?
Она смотрит на меня тем самым взглядом и направляется к своей машине. Я радостно следую за ней, наблюдая за покачиванием бедер, когда Джинни уходит. Стараюсь не думать о том, как мне нравится ее общество и как каждое утро я просыпаюсь с рассветом, радуясь тому, что мне пора вставать. Потому что она скоро придет.
Как будто с ней я снова начинаю чувствовать.
Я качаю головой. Не хочу думать об этом. Все очень быстро усложнится, если я продолжу эту тему. Сейчас у меня на уме только одно — привести себя в форму и вернуться в Голливуд. Никаких отклонений.
Десять минут спустя мы подъезжаем к фургону на пустынной стоянке. Джинни опускает окно и наклоняется к открытому окну серебристого трейлера, торгующего кофе.
— Привет, Мона. Хорошее утро, скажи? Нам два больших черных кофе, — говорит она.
— Привет, Джин. — Мона, улыбается Джинни. У нее большие, красные щеки, пышные волосы и много синих теней для век. Она смотрит на меня, и ее глаза широко раскрываются за очками. — Ну, будь я проклята. Вы тот самый актер.
