Жар его пальцев посылает маленькие вспышки осознания, проносящиеся по коже. Не буду притворяться, между нами есть влечение, но это чувство в лучшем случае поверхностно. Тем не менее, я не удивлена, что он хочет продолжить игру. С той секунды, как он появился этим вечером позади моего плеча, я уже знала, что этот предсказуемый сценарий будет разыгран. Финал пьесы неизбежен и банален: горячий, самоуверенный, знаменитый парень трахает девицу, которая ранее наплевала на него.
Не думаю, что он специально пытается быть мудаком. Он просто следует сценарию. Но это не значит, что я тоже должна.
Две девушки прижимаются к нему с обеих сторон, желая быть ближе. Бросив на них взгляд, натянуто улыбаюсь. Финн игнорирует их присутствие, выжидающе глядя на меня.
Надев куртку, перекидываю сумку через плечо.
— Все в порядке. Я прекрасно прогуляюсь одна.
Финн поднимает руку, как это делают копы, когда у тебя проблемы.
— Не могу, Куппер. Я буду спокоен, только когда увижу тебя дома.
— Не строй из себя пещерного человека, Мэннус.
Этот парень словно резиновый, каждый мой выпад весело отскакивает от него.
— Ты не знала? — легко говорит он. — Все футболисты немного пещерные люди. Некоторые больше, чем другие.
Никогда бы не подумала, что мускулистый парень ростом метр девяносто может быть милым. Но он такой. И перед ним трудно устоять.
— Как бы то ни было, я действительно доберусь сама.
Мы подходим к двери, и Финн открывает ее для меня.
— Хорошо, тогда ты проводи меня домой.
— Тебя? — невольно останавливаюсь на тротуаре, ощущая влажный ночной воздух на коже.
Загорелая кожа Финна светится фиолетовым от вывески бара.
— Да. Я не буду чувствовать себя в безопасности, если пойду один.
У него такое невинное выражение лица, что я борюсь с улыбкой.
— И где ты живешь?
Он называет мне мой адрес.
Смеясь, качаю головой.
— Настырный тип, не так ли?
— Опять же, я футболист. Мы не сдаемся.
На этом я обнаруживаю себя прогуливающейся в сторону дома в сопровождении квотербека. С низко надвинутой на глаза кепкой и руками, засунутыми в карманы, никто, кажется, не узнает его. Хотя он все еще притягивает взгляды; высокий, подтянутый парень с четкой линией подбородка всегда привлечет внимание. Но мы идем беспрепятственно.
На перекрестке Бурбон-Стрит как всегда зрелищно. Музыка гремит со всех сторон, кантри из одного бара, рок из другого, блюз на улице. Пьяницы и зеваки потоком движутся мимо нас, как стадо гусей. Финн подходит ближе, его рука касается моей.
— Видишь, — говорит он, низко наклоняясь к моему уху. — Я мог бы потеряться в толпе, если бы ты меня не охраняла.
Я фыркаю.
— Уверена, это было бы ужасно. Десятки незнакомцев наперебой пытающихся угостить тебя выпивкой.
— Бесконечные женщины, показывающие мне сиськи, — говорит он, глубоко вздыхая. — А у меня даже нет с собой бус, чтобы подарить им.
— Сомневаюсь, что они будут против.
В уголках его глаз появляются морщинки, когда он смотрит на меня из-под козырька.
— Нет. Но все равно предпочел бы твою компанию.
Я не из тех, кто краснеет. И виню теплый ночной воздух в том, что мои щеки горят.
— Я не буду спать с тобой, — выпаливаю я.
— Ладно.
— Ладно?
Он смеется раздраженно вздыхая.
— Ты ждешь, что я буду умолять?
— Нет. Конечно, нет. Я просто... это было легко.
Финн пожимает большими плечами.
— Я покладистый парень.
— Рискую показаться параноиком, но все это кажется странным. Ты как будто играешь со мной.
Его губы изгибаются.
— У тебя действительно паранойя. Скажи, она затрагивает все сферы твоей жизни, или только в отношении парней?
Мы пересекаем улицу в быстром темпе, прежде чем загорится светофор.
— Никогда еще парень не провожал меня домой, ни на что не рассчитывая, Доктор Фил.
— Ты возвращалась домой не с теми парнями, Чесс.
Никто не знает этого лучше меня. Но я замедляю шаг.
— Посмотри сейчас мне прямо в глаза, — говорю я ему. — И скажи, что ты хоть раз провожал девушку домой, не собираясь залезть к ней в штаны.
Он останавливается, я тоже. Из бара справа доносится голос Элвиса, напевающего о том, что он не может не влюбиться. Он громкий, сочный и заполняет гулкую тишину между нами, пока мы замерли, с вызовом уставившись друг на друга.
На лице Финна появляется чувство вины, которое он пытается скрыть.
— Я провожал домой девушку, не собираясь залезать к ней в штаны.
Мои глаза сужаются, и его губы медленно изгибаются в улыбке.
— Я делаю это прямо сейчас, — указывает он.
— Ты невозможен, — говорю я, смеясь, и иду дальше.
— Очарователен, — возражает он. — Знаешь, Чесс, я на самом деле не занимаюсь сексом с каждой девушкой, с которой разговариваю.
— Правда?
— Столько сомнений, — он толкает меня плечом. — У меня есть некоторые критерии.
— Какие же?
Он бросает на меня дерзкий взгляд.
— Хочу я заняться с ней сексом или нет.
— Твои критерии выбора абсолютно надежны, это я тебе точно говорю.
Финн снова пожимает плечами.
— Влечение по большей части мимолетно. Ключ в том, чтобы после разговора с кем-либо понять, будет ли оно гореть и расти или потухнет и умрет.
— Посмотрите, какой проницательный. Пожалуй, ты обладаешь всей мудростью печенек с предсказаниями.
— Моя мудрость достойна, по меньшей мере, брошюры.
— Скажи-ка мне вот что…
— Все, что угодно, — любезно отвечает он.
— Если ты предпочитаешь одноразовые встречи, то откуда у тебя время, чтобы из разговора понять, получится ли из этого что-то?
Он открывает рот и тут же закрывает. На губах появляется неохотная улыбка.
— Ладно, ты меня подловила. Мой основной критерий это смогу ли я выдержать ее в течение следующих двух-трех часов. Тем не менее, это все еще правда.
— Хочется обозвать тебя свиньей, — говорю я, качая головой. — Но, по крайней мере, ты честен.
— Как и большинство футболистов. Мы довольно ограничены.
Я его осуждаю. Осознание этого словно пощечина, и не очень приятная. Да, он прямолинеен, я знала это с самого начала. И да, его сексуальная жизнь довольно поверхностна, он это признал. Но еще он явно умный и добрый. Это не та слащавая доброта, больше похожая на хвастовство, чем на настоящую заботу, это тихое, ненавязчивое внимание, которое неожиданно и прекрасно.
Слишком скоро мы оказываемся у моего дома. Финн засовывает руки в карманы и нежно улыбается мне.
— Ну что ж.
— Ну... — мой голос прерывается.
Его воздействие на меня огромно. И дело не во внешности, хотя, несомненно, он щедро одарен. Причина в интенсивности его внимания, словно ты — самое важное во всем белом свете. Иллюзия, но очень убедительная.
Становится неловко, мы молчим, не отводя глаз друг от друга.
Финн смотрит так, словно точно знает, что происходит у меня в голове, и это забавно, потому что сама я понятия не имею. Не хочу расходиться, но и приглашать его тоже не хочу.
И он не просит разрешения зайти. В груди нарастает раздражение. Впервые за долгое время я в смятении.
— Итак, — выдавливаю сквозь сжатые губы. — Спасибо и спокойной ночи.
Эта его улыбка возвращается. Та самая, медленная и легкая. Та, что украшает рекламные щиты и продает спортивной одежды на миллионы.
— Значит, вот так, да? — он дразнится. — Никаких «увидимся» или «давай пообедаем». Просто «пока»?
Я стою лицом к лицу с мужским эквивалентом шоколадного торта «Пища дьявола». Но мой хреновый опыт встреч на одну ночь и неудачных свиданий придает мне сил.
— Я также сказала спасибо.
Черты его лица на мгновение напрягаются, и я задаюсь вопросом, не разочарование ли вижу.
— Не за что, Чесс. — Финн делает шаг назад, становясь частью движения толпы. — Спи спокойно.
Захожу в здание, не оглядываясь. Но очень этого хочу.
У МЕНЯ СЕГОДНЯ ПЛОХОЙ ДЕНЬ. Совсем. Всю ночь я ворочалась в постели, и когда наконец заснула, небо уже светлело. Я проспала, потому что оставила вчера телефон в сумочке и не слышала будильник. Это означает, что я не успела принять душ до прихода Джеймса, а сразу после него — следующей группы футболистов, которых предстоит отснять. Так что сегодня я застряла с прилизанными волосами и негнущейся от бессонной ночи шеей.
