Друг раскрывает конверт и пробегает глазами по листу бумаги.
- Пиздец, - выдыхает он и поднимает на меня ошарашенный взгляд. - Это правда?
- Веселый расклад, да? - криво усмехаюсь.
Выражение лица у друга такое, что впору поржать. Если бы не обстоятельства.
- Ты проверил? Она правда его внучка?
- Ага.
- Охереть. И когда ты это узнал?
- Сразу после свадьбы. Борисов прислал до того как пулю себе в башку пустил.
- Ты же понимаешь, что если об этом прознает хоть кто-то, то у твоей жены на спине будет не просто мишень. Она, блядь, бомбой замедленного действия станет.
Что сказать? Я это отлично понимаю. Как и то, что несмотря на риск, выгода значительна. Если обернуть себе на пользу.
- Думаю, это уже не такая уж тайна. Поэтому и говорю - ситуация может измениться.
- И кто в теме? - цепко спрашивает Рус.
- Феликс. Он не сказал прямо, но намекал на то, чтобы берег Ольгу.
Сабуров хмурится. И я с ним согласен. Такое шило лучше бы не доставать из мешка. Но, увы…
- Получается Борисов, сука, устроил подставу, а сам слился, - мрачно подводит итог друг. - Не знай я про его заскоки, решил бы, что он и правда захотел дочь защитить. Но ведь этот старый лис… Да по херу ему было на всех. Жадный ублюдок.
Вздыхаю и задумчиво хмыкаю.
- Черт его знает. Он когда сватал мне куклу свою, все время повторял, что она принесет мне удачу. Я тогда не въехал. Еще нес какую-то чушь про то, чтобы я защитил ее.
Рустам вопросительно приподнимает бровь.
- И ты рискнешь использовать вот это? - он кивает на письмо покойного тестя.
- Кто знает. Пока без надобности, но ты же понимаешь - здесь не все зависит от меня.
- Но если люди Кагановича объявятся, это может спровоцировать многих, - настаивает Рустам.
- Что ты предлагаешь? Первым пойти к нему? Предъявить наследницу?
Вопрос повисает в воздухе без ответа. И так понятно, что лезть на рожон глупо и бессмысленно. Однако козырь этот стоит иметь в виду.
- Как это вообще вышло? Разве у Кагановича были дети?
- Дочь. Внебрачная. Ты же читал.
- Это понятно. Просто как так вышло, что он позволил Борисову забрать девчонку? Да еще и ребенка ей заделать?
- Сейчас это как-то не особенно меня интересует, - отмахиваюсь от очередной тайны старого лиса. - Может, выкрал, а может, еще чего. Но вполне вероятно, что дед даже не в курсе, что у него есть Ольга.
- Да, пиздец, конечно, знатный нагрянет, если Каганович решит заявить о себе, - ворчит друг. - Но знаешь, я попробую через своих узнавать - в Совете ли он до сих пор. Может, рано стрематься.
Я, конечно, не особо на что-то рассчитываю. Уж слишком многозначительно тогда смотрел на меня Феликс, когда советовал не спускать глаз с жены.
Вообще ее появление в моем доме внесло неясную смуту в мою жизнь. Вроде бы все так же как раньше. Но что-то тикает иначе. Даже когда утром трахаю ее, неясное чувство зудит под кожей. И если бы не то, что она теперь носит мою фамилию, давно бы уже выкинул за порог.
На хер такие расклады. Голова должна быть чистой и ясной. Иначе ошибки неминуемы. А цена такого - жизни моих людей.
- Тогда пока действуем по плану. Если же вмешаются третьи лица, будем уже думать, - предлагает Рустам.
- Лады. Дай знать, как партия будет в городе.
Домой возвращаюсь с мыслью, что, пожалуй, можно и поощрить стрекозу. Все эти дни ведет себя послушно, лишний раз не отсвечивает. Авдей ни разу не пожаловался, что чудит или капризничает.
Уже прогресс.
Оля
Дни похожи друг на друга. Единственным развлечением для меня, как ни странно, становится возможность пострелять. Поначалу занимаюсь этим исключительно ради возможности сбежать. Но постепенно втягиваюсь и уже прошу Авдея, показать мне не только пистолет, а еще включить движущиеся мишени. Результаты у меня, конечно, пока более, чем скромные.
Как раз возвращаюсь после очередной тренировки, когда в дом заходит Богдан. Скользит по мне незаинтересованным взглядом. И я уже знаю, что будет дальше - он уйдет к себе в кабинет, а вечером по привычке придет в спальню и трахнет. Надо сказать, умело. И если я скажу, что не получаю свое удовольствие, то солгу. Однако мне все больше кажется, что делает он это не потому что заботится, а просто чешет свое самолюбие.
Но муж удивляет меня - подходит ближе.
- Ты хотела к отцу поехать. Управишься за полчаса - отвезу.
Мне кажется, у меня галлюцинации. Неужели Заславский и правда помнит о моей просьбе?
- Я быстро, - киваю и несусь переодеваться.
С отцом у меня не было идеальных отношений. Но я чувствую потребность прийти к нему на могилу. Сейчас уже нет той тянущей боли, но есть какой-то внутренний долг.
Дорогу до кладбища мы проводим в молчании. Из охраны с нами только Авдей. Я вообще заметила, что Богдан чаще всего ездит с ним. И кажется, он больше, чем просто начальник охраны. Хотя, пожалуй, вряд ли у моего мужа могут быть друзья.
Между нами с Богданом лежат два букета белых лилий. Я так торопилась, что даже не подумала про цветы. А когда села в машину, те уже лежали на сидении.
Выходит, даже если бы я опоздала, мы бы все равно поехали?
Городское кладбище представляет собой нечто помпезное в центральной части. Становится не по себе от того, что я даже не в курсе, где именно похоронен отец.
Мы проходим по главной аллее, сворачиваем раз, другой. Богдан ни разу не останавливается, будто четко знает, куда идти. Я невольно задаюсь вопросом - откуда? Сколько раз он был здесь?
Наконец, мы приходим к свежей могиле. Ограда уже стоит, а сам земляной холм пока все еще не осел.
- Жду тебя у главных ворот, - небрежно произносит муж и уходит дальше по аллее. Я не сразу поняла, что букетов было два. Один из них Заславский забрал с собой. И вот вопрос - для кого он? Авдей остался ждать у ворот, по видимому поняв, что здесь ничто не угрожает нашей безопасности. Да и кто станет караулить меня на кладбище?
Кладу цветы и присаживаюсь рядом с могилой. Тоска какая-то мутная, стылая. В то же время словно уже не так сильно тянущая жилы. Но глядя на деревянный крест, венки, я особенно остро понимаю, как сильно одинока в этом мире.
В фильмах часто видела, как герои говорят с родными на могиле, как о чем-то спрашивают, делятся, плачут. А у меня внутри пустота. Черная дыра, и больше ничего. Я не понимаю, зачем папа так сделал. Почему оставил меня. Почему отдал Заславскому. Если бы спас этим бизнес, да, было бы ясно. Но ведь он застрелился потом.
Ради чего? Почему тогда заставил стать женой Богдана?
Эти вопросы терзают меня не первый день. Я не понимаю. И ответ уже вряд ли когда-то получу. Как и поддержку. Теперь я сама по себе.
Муж говорит, что я часть его стаи, его собственность. А я не хочу. Не хочу принадлежать ему.
И стоя над могилой отца, мысленно клянусь, что переиграю Заславского. Костьми лягу, но сделаю это.
- Прощай, пап. Спи спокойно, - тихо говорю и ухожу. На очередном повороте, рядом с небольшим домиком, слышу странный звук и оглядываюсь. А в следующее мгновение меня резко дергают и зажимают рот. От шока замираю, даже не пытаясь сопротивляться.
- Тише, Оль, - раздается знакомый голос. И только тогда я различаю перед собой лицо Лешки. Мы в полумраке ниши, но я все же узнаю его.
- Ты что тут делаешь? - ужасаюсь мгновенно.
- Я за тобой пришел. У второго выхода нас ждет машина. Я помогу тебе выбраться от этого козла!
В груди холодеет. Я же помню, что сделал отец. О том что будет, если Богдан поймает Лешу, страшно подумать. Он же отбитый наглухо.
- Нет, - мотаю головой. Подставлять бывшего у меня нет ни малейшего желания. - Нет, уходи!
- Ты, что, не хочешь сбежать от мужа? Ты же не хотела за него замуж!
Парень выглядывает из ниши и, схватив меня за руку, тащит собой.
- Не хотела. Леш, он же убьет тебя. Отпусти, - пытаюсь достучаться до него.
