блин! За что?
– Ты никому не наваляешь, Тиган! Обещай!
– Все, хватит! В любом случае, я не знаю имени этого сукиного сына. Ты ведь понимаешь, что, если бы я знал, он бы уже был в реанимации.
Стерва хлопает мне по лбу при каждом слове. Потираю ноющее место.
На мгновение воцарилась тишина. Пока мы смотрим телевизор, мысли постепенно прокрадываются в мою память. Мои воспоминания впервые всплыли в голове с тех самых пор, как я свалил из дома Хиллзов два дня назад.
– Мистер Хиллз рассказал мне об отце и…
– Да…
Вздыхаю.
– Полагаю, ты уже знаешь об этом, – добавляю я.
– Да, но я не так давно об этом узнала. За две недели до того, как ты приехал к ним, я отправилась туда, чтобы отдать им твое досье и обговорить с ними некоторые бумажные вопросы, и тогда Дэниел увидел твою фотографию. Знаешь, та, где ты одет как уличный хулиган. Он…
Она останавливается, вздрагивает и дотрагивается до своего живота.
– Ты в порядке?
– Твоя младшая сестренка дерется, не знаю, что там. На чем я остановилась? Да, он увидел твою фотографию и замер. На глазах у него выступили слезы, и я не знала, куда себя деть. Он спросил, как тебя зовут, и чуть не заплакал от радости. Это было довольно странно. Потом он рассказал мне про своего друга.
– Этот тип умеет нагнать жути, – пробормотал я.
– Ты идиот. Он был просто счастлив: после семнадцати лет поисков найти сына своего лучшего друга.
– Да… И что это меняет?
Повисла тишина. Она снова вздрагивает.
– Ну… ты знаешь о себе немного больше. Поговори с Дэниелом. У твоего отца, должно быть, семья в Ирландии, если есть, конечно. Может, у тебя есть двоюродные братья, тети, дяди?
Я даже не думал об этом. А вообще, мне плевать на этих людей. Где они были все эти семнадцать лет?
– Непохоже на то, чтобы они искали меня!
– Успокойся, черт побери! Я не очень хорошо себя чувствую. Если ты еще раз закричишь, я рожу тебе назло. Тиг, всему свое время, всякое случается в жизни, понимаешь? Если бы я рассказала все это тебе десять лет назад, пять или на прошлой неделе, что бы ты сделал? Ты бы взорвался, как всегда. Это твоя жизнь, твой путь, именно твой, а не мой. Я здесь не для того, чтобы бить тебя, а затем, чтобы поддержать тебя, сынок, ясно?
Сглатываю образовавшийся в горле комок и утвердительно киваю. Черт побери, это первый раз, когда я так рыдаю. К тому же на этот раз мне нечем крыть.
Солис улыбается мне, и ее сияющие глаза говорят за нее. Она смотрит на меня так, словно мне еще пять лет. Для нее я всегда малыш…
– Давай, иди сюда, малыш!
Она протягивает ко мне руки, как в детстве. Ну да, мне все еще пять. Я скучал по этому, черт возьми. Она прижимает меня к себе. Солис всегда так вкусно пахнет. Знаю наизусть этот запах – это моя мама.
– Ты знаешь… Я тебя никому не отдам, – сказала она.
Встаю, вытирая щеки.
– Тебе сейчас, наверное, гораздо хуже, чем мне, – говорю я.
Она морщится, корчась от боли.
– Эй! Мам, ты в порядке?
– О! Черт побери! Нет, я не в порядке… – она смотрит на живот и пытается встать. – Черт бы побрал эти воды!
Чего? Черт побери, она писает, писает!
– А-а! Вот дерьмо! Тиг, я…
Она согнулась пополам, вскрикнув от боли. Ничего себе боль, черт побери! Но две секунды назад она была в порядке…
– Тачка, сумки, больница! Сейчас же! – она почти кричит на меня.
Быстро встаю. Тачка: ключи в прихожей. Сумки?
– Чт…
Черт, я больше не могу говорить!
– В спальне, сумки в спальне! А-а-а-а, черт возьми!
Спальня. Сумки. Быстро бегу туда, хватаю обе сумки, стоящие у кровати, и возвращаюсь. Солис пытается выйти в прихожую. Перебрасываю сумки через плечо, догоняя ее.
– Подожди, мам.
Помогаю ей идти. Она плачет… Дыши, парень. Она сунула ноги в свои старые кроссовки. Сколько я себя помню, они были у нее всегда.
– Брось пальто, Тиг. А-а-а-а… Черт! Возьми мой мобильник.
* * *
Солис не может захлопнуть дверцу машины и тяжело вздыхает.
Никогда бы не подумал, что это настолько ужасно – рожать. И куда, черт возьми, ехать?
– Э-э… в отделение неотложной помощи?
– Да… Нет… А-а-а-х, нет же! Езжай в родильное отде… отделение… налево, вон там.
И тут же показывает направо, черт возьми.
Смотрю на вывески вдалеке и, после двух минут пыток припарковываюсь на стоянке перед отделением. Дергаю ручной тормоз и спешно обхожу тачку, едва не перепрыгивая через капот. Открываю дверь.
– Вот и приехали. Давай, мам.
Я помогаю ей выйти. Вдруг выскакивают три девицы в белых халатах с каталкой.
– Сэр, оставьте машину на стоянке, ваша жена будет ждать вас внутри, – говорит одна из девушек.
Моя жена? Фу, какой ужас!
– Это мой сын. Тиг, делай, что она говорит, и… А-а-а-а… Позвони Лукасу, – едва выговаривает Солис.
Девушка быстро извинилась, и в следующую секунду Солис увели. Я остаюсь, как робот за рулем. Руки дрожат от напряжения. Припарковываю тачку и иду в приемное отделение, но на полпути разворачиваюсь, чтобы забрать сумки.
Когда захожу внутрь, сразу слышу, как Солис кричит на кого-то. Быстро подбегаю к ней. Девушка просит заполнить бумажки, а Солис плохо.
– Может, позже? – восклицает она. – Ах! Тиг! А-а-а-а-а-а…
Дыши… Дыши…
Девушка в белом поворачивается ко мне и оглядывает сверху вниз.
– Здравствуйте, вы отец?
Серьезно?
– Это мой сын! – выкрикивает Солис между двумя вдохами.
– Но вы только что сказали мне, что это ваша первая беременность, миссис Солис! – отвечает девушка.
– Приемный!
Девушка в белом, кажется, поняла. Она садится передо мной со своими бумажками.
– Ее возраст, адрес и номер социального страхования, пожалуйста.
Хм…
– Он… А! Черт возьми! Он не разговаривает… – хрипит за ее спиной Солис.
– Хорошо. Заполните, пожалуйста. Вы меня слышите?
Киваю. Она улыбается мне.
– Хорошо, ваша мать будет рожать здесь. Это займет несколько часов, работа только начинается. Чем быстрее вы заполните, тем быстрее ее примут…
И она уходит, оставляя меня с кричащей Солис. Обыскиваю сумку, чтобы найти ее документы, и подбегаю к столу напротив.
Появляется хорошенькая женщина.
– Это для чего?
– Он не говорит. Вы уже заполнили досье? – спросила девушка, подходя сзади.
Киваю. Она забирает бумаги и уходит.
А? И все?
Стучу кулаком по двери, и девушка оборачивается. Показываю на Солис, которая возится на каталке.
– Я сейчас подойду, не волнуйтесь. Пока
