не оказалась в таком положении.
Удручающе верно.
— Может, и нет. Но мы все знаем, в каком положении ты хочешь ее видеть. Жаль, что предпочитаешь трахаться с Алексеем, а не с его дочерью. Не то чтобы у тебя все равно был шанс.
Я был уверен, что получу ответ от Алексея, но мужчина все еще был погружен в неловкое горе.
Иван усмехнулся и выстрелил осторожный взгляд на Алексея, прежде чем ответить:
— Я мог бы. Мне просто было неинтересно.
Я рассмеялся. Он не мог заполучить ее, так что теперь она его не интересовала.
— Знаешь, ты напоминаешь мне двуличную суку. Я начинаю сомневаться, есть ли у тебя вообще член.
— Потому что я выбрал сторону Алексея? Ты называешь меня сукой, но держишь на меня обиду.
Мои мысли вернулись в прошлое.
— Я всегда знал, что с тобой что-то не так, неуклюжий одиночка, который сидит в тюрьме рядом с мусорными баками. Обвиняется в убийстве бабушки — я имею в виду, твоей гребаной бабушки. Новости рисовали ее как милую старушку, но ты убедил всех в том, какая она злая… — я откинулась на спинку кресла. — Она действительно была милой старой леди, не так ли?
Убийственный жар вспыхнул в его глазах.
— И что она сделала? Забыла отрезать корочки от твоего бутерброда с арахисовым маслом?
— Иди к черту, Дьявол.
Кристиан и теперь Алексей молча наблюдали за нами, но я продолжал, потому что мне было что сказать.
— Когда я взял тебя под свое крыло, тебе нравилось все, что нравилось мне. Я мог сказать, что мне нравится огурец, засунутый мне в задницу, и ты скажешь, что тебе тоже нравится. Это чертовски раздражало, но ты был верен своей ошибке. Только ты ведь не был, правда?
Красное омыло шею Ивана.
— Я не жалею, что нагнул тебя. Я бы сделал это снова в мгновение ока.
— Я знаю. Потому что ты гребаная змея. А Алексею нравится, когда под ним находятся психопаты-психопатки. Уж я то знаю. Я тоже работал на него.
Я сделал множество вещей по приказу этого человека, о которых даже не мог думать сегодня.
Мои глаза скользнули к Алексею, чтобы увидеть его взгляд на моем. Я задумался, не убивает ли он меня мысленно, или тоже вспоминает прошлое. Или, может, он думал о Миле и о том, как я теперь бесконечно погружен в ее жизнь — нравится ей это или нет.
Кристиан был доволен своим стаканом водки, хотя я мог сказать, что он был готов к тому, чтобы все быстро повернулось на юг.
Иван горько вздохнул от удовольствия.
— Ты называешь меня змеей. И все же именно ты похитил гребаную невинную девушку. Нет никаких шансов, что она вернется к тебе, — прорычал он. — Она не настолько глупа.
— Так агрессивно по отношению к девушку, которую ты, предположительно, даже не хочешь, — протянул я. — Дай угадаю, Алексей обещал тебе Милу, когда я впервые взял ее. А потом он передумал, решив, что Картер все-таки будет лучше. И ты согласился на это, потому что тебе нравится целовать его задницу.
Тенистый блеск в его глазах говорил, что это правда.
— Уверен, что он вручил тебе утешительный приз: девушку, ставшую жертвой торговли, чтобы поддержать тебя. Ты порезал ее, как свою бабушку?
Иван рванул ко мне, но остановился, когда Кристиан вытащил пистолет и прицелился ему в голову, все еще держа стакан в руке.
— Да. На твоем месте я бы не стал этого делать.
Алексей поднялся на ноги. Кроме того, что я видел его в больнице, это был первый раз, когда я видел его таким пассивным и побежденным. В этот момент месть не была проблемой. Этот человек медленно убивал себя.
— Ты убил моего сына.
Он злобно посмотрел мне в глаза.
Я приподнял бровь.
— Ты чуть не убил его, когда он задушил одну из твоих дорогих девушек, так что я не думал, что это будет проблемой.
Его глаза вспыхнули.
— Теперь моя дочь в твоих руках, так что у меня нет другого выбора, кроме как покончить с этим сейчас. Я не могу позволить себе потерять ее на вершине Дмитрия с еще большей войной.
У меня точно не было его дочери… хотя он должен был предположить, что она выбрала мою сторону, приняв ту пулю за меня. Если бы она умерла и забрала с собой все свое солнце… черт. От этой мысли меня затошнило и я покраснел одновременно.
— Это хорошее оправдание, Алексей, но мы оба знаем, что ты потерял хватку. Если бы Москва не была моей, она бы уже принадлежала кому-то другому.
Его челюсть сжалась, когда он сдержал ответ, а затем он повернулся к двери.
— Пойдем, Иван.
— И я мог бы пересмотреть твой процесс найма, — сказал я с притворным беспокойством, когда Иван поднял отрубленную голову и последовал за своим хозяином, как комнатная собачка.
— Иди к черту, Дьявол.
— Ребята, вы можете немного разнообразить это? — я ответил с досадой. — Ваши оскорбления устарели.
Когда они оба ушли, Кристиан протянул:
— Ну, это было неожиданно.
Согласовано. Ни один человек не умер.
Я встал и обошел стол.
— Куда ты? — спросил Кристиан.
— Репетировать, — ответил я и вышел.
Я понял, что Миле может понадобиться немного пространства. Мне не нравилась эта идея — на самом деле, каждая клеточка требовала, чтобы я затащил ее обратно в свою кровать, где она должна быть, просто чтобы знать, что она моя. Но мне придётся поработать с похищением девушки, угрозами убить ее отца и множеством других серьезных проблем.
Я мог быть терпеливым, когда действительно чего-то хотел. Но я не хотел ее. Я нуждался в ней.
Если бы это было то, что они называли «любовью», тогда я был бы ее владельцем.
Я никогда ничего не делал наполовину.
Rubatosis — тревожное осознание собственного сердцебиения.
Мне следовало бы знать, что избавиться от Ронана будет не так-то просто. Возможно, физически он и не был со мной в палате, но его присутствие ощущалось повсюду.
После того, как врачи осматривали меня, мне частенько казалось, что они выбегают из палаты с и сообщают ему о моем состоянии. Только Дьявол мог получить такой поспешный, нервный ответ.
В первый сознательный день в больнице парень принес мини-холодильник, полный веганской еды, пакет собачьего корма и записку.
Пару недель назад я бы закатила глаза, услышав это требование, но на этот раз оно
