– Вполне понятно. Его у него никогда не было. Альфи протянул руку, и они обменялись крепким рукопожатием.
– Ты даже не представляешь, как я рад тому, что ты наконец образумился. Бог свидетель, мне бы хотелось, чтобы все это произошло при других обстоятельствах, но во всяком случае…
– Да, Альфи. Благодарю тебя. И вас тоже, Маркус.
– Зовите меня Беном. Мы, вероятно, теперь будем часто видеться.
– И вас, Бен.
Приятное лицо. Порядочный молодой человек. Но себе на уме. Как и все эти люди, которые имеют дело с деньгами. Которые хранят их. Умножают. Деньги для них все. Они живут этим.
– Ну, что же, спасибо за все. Итак, я встречу вас обоих завтра. Еще раз спасибо.
Спускаясь на лифте, он чувствовал во всем теле необыкновенную легкость. Наконец он сделал что-то конкретное, определенное, что-то, что как перевязанный алой лентой пакет в подарочной обертке, можно было потрогать руками.
Воздух на улице был таким чудесным, таким свежим. Еще лучше он чувствовал бы себя сейчас на школьном дворе в окружении кричащих детей. Да и в лаборатории с воркующими, пачкающими подоконники голубями тоже было бы лучше. Лучше и чище, чем в этом месте, где над всем витал дух денег.
И все же Фредди они были сейчас так нужны…
Несколько недель спустя после этого разговора Альфи сидел на кухне у Хенни и, положив локти на стол, восторженно делился своими впечатлениями.
– Господи, если бы ты только могла его видеть в тот момент! Ворвался ко мне как безумный и с порога стал требовать деньги!.. Да, не дашь мне что-нибудь перекусить? На худой конец сойдет и сандвич. Я еще не был дома и просто умираю от голода. Дэн заставил меня пойти и посмотреть дом, который он собирается купить.
Хенни отрезала ему хлеба и мяса и положила на отдельную тарелочку кусок яблочного пудинга.
– Знаешь, мы с Эмили были бы только рады, если бы они остались у нас, в том крыле, где они сейчас расположились. Места у нас, слава Богу, более, чем достаточно. Прислуга живет там всю зиму, и деревенский воздух пошел бы Фредди только на пользу. Но Дэн против, говорит, у них должен быть свой дом.
– Я согласна с этим. К тому же, не забывай, Лия работает. Ей будет тяжело ездить паромом туда и обратно каждый день. Я вообще удивляюсь, как ее отпустили на такой долгий срок. Думаю, очень скоро ей придется вновь выйти на работу, если она не хочет ее потерять.
– Сейчас это уже не важно. Когда твой сумасшедший супруг отказался взять тогда свою долю, я все, до последнего цента, вложил в акции, и за эти два года их стоимость возросла в четыре раза. Фредди богатый человек, Хенни.
Она пропустила его слова мимо ушей.
– Что это за квартира? Надеюсь, на первом этаже, без ступеней?
– Говорю тебе, это не квартира, а целый дом. Ты должна его обязательно увидеть. Это на Пятой авеню, рядом с музеем. Там живут одни из самых богатых немецких евреев.
До нее наконец начал доходить смысл слов Альфи.
– Дом? – удивленно переспросила она. – Отдельный дом?
– Ты, что, не слушаешь меня? Говорю тебе, я потрясен! Ты знаешь, я сам не скопидом, но такой особняк! В нем не стыдно жить и королю! Дэн еще собирается установить в нем лифт.
– Сколько же он стоит?
– Дом? Двадцать пять тысяч!
– Я ничего не понимаю… эти деньги, эти акции… сколько же тогда они сами стоят?
– Немногим больше ста тысяч долларов, и это еще не предел, – торжествующе произнес Альфи. Он явно наслаждался реакцией Хенни.
Она, конечно, читала в газетах о людях, наживших во время войны огромные состояния. Ей было также известно, что не о всех писали в газетах и разбогатевших людей было гораздо больше. Некоторые, конечно, добились богатства нечестными путями, но большинство действовало в рамках закона. Объяснялось все очень просто. Война требовала огромных материальных ресурсов, и те, кто в той или иной степени могли их обеспечить, делали на этом большие деньги. Да, она знала все это, и, однако, сейчас она была просто в шоке.
Ей казалось, что здесь должна быть какая-то непонятная ей хитрость, какой-то трюк.
Это совершенно не укладывалось у нее в голове. Всю свою жизнь человек работал в школе, по шесть или даже больше часов в день, не считая вечеров, проводимых за проверкой тетрадей; год за годом, какой бы ни была погода, он спешил в школу; с горькой улыбкой он говорил о постоянном шуме воды в батареях, запахах влажной шерсти и непоседливых мальчишках; но за все годы работы в школе он не получил и десятой доли того, что принесло ему его устройство, которое он изобрел в свободное от работы время; оно было его игрушкой, которую он сделал любопытства ради. И, однако, наградой за эту игрушку был настоящий золотой дождь!
– Так много?! – наконец проговорила она потрясенно.
Альфи рассмеялся.
– Не так уж это и много, если вспомнить Форда, банк Моргана или компанию «Ю.С. Стал». Но все равно, я согласен, сумма огромная. И главное, все это не кончится и после войны, и деньги будут продолжать течь рекой. Думаю, мне надо поговорить с Фредди, посоветовать ему, как лучше всего распорядиться этими деньгами. Послушай, сделка о продаже дома будет завершена в начале следующего месяца, и тогда я покажу его тебе как-нибудь, когда Дэн будет на работе. Мне дадут ключ, так как я должен проследить за доставкой вещей. Дэн уже тратит на них деньги направо и налево.
– Каких вещей?
– Обстановки. Нет, ты можешь поверить такому о Дэне?
– Он обставляет для них дом и даже не советуется при этом с Лией?
Альфи пожал плечами.
– Он хочет все сделать по-своему. Говорит, Лия может убираться ко всем чертям, если ей не нравится.
Хенни стояла на тротуаре между матерью и Альфи и смотрела вверх. Утреннее солнце окрасило в нежно-розовый цвет беленый фасад прекрасного особняка в федеральном стиле,[56] подлинного и необычайно пропорционального; две ели росли по обе стороны от парадной двери, над которой было веерообразное окно. Дверное кольцо сверкало, как золотая монета.
Дэн что, окончательно рехнулся?!
– Подождите, когда мы войдем внутрь, – произнес с гордостью Альфи, словно дом принадлежал ему. – Он в прекрасном состоянии и, к тому же, расположен недалеко от парка и музея. Для Фредди это просто находка.
Он открыл дверь. Они прошли через вестибюль и, раскрыв следующую дверь, оказались в круглом холле со стенами, обшитыми светлым деревом; пол был мраморным и темно-красный ковер покрывал лестницу, ведущую на второй этаж.
Анжелика, затаив дыхание, окинула холл быстрым взглядом.
– Господи, какая обшивка! Да ведь эта резьба сделана вручную!
– Говорю тебе, это просто сказка! – ответил Альфи. – А теперь пойдем на второй этаж.
