Неудачник - Эль Кеннеди

Она смеется. — О, так теперь ты не против попросить об одолжении. Означает ли это, что ты приходишь в себя?

Единственное, что я ценю в нас, — это то, что мы говорим друг другу правду. По крайней мере, о том, что имеет значение. Я никогда не был из тех, кто фильтрует себя, и всегда было очевидно, что я унаследовал это от нее. Так что я не испытываю ни малейших угрызений совести, говоря ей это прямо.

— Ты знаешь, на чем я стою. Я пошел на это, не веря, что ваш брак продлится долго. Прошло всего несколько месяцев, и это на самом деле не изменилось. Но, может быть, я начинаю привыкать к этой ситуации.

— Это уже о чем-то говорит.

Я понимаю, что это важно для нее. И я не пытаюсь быть трудным только для того, чтобы лишить ее какой-либо радости. Я только что наблюдал, как многие из этих мужчин врываются в ее жизнь и так же быстро исчезают. Каждый раз она была совершенно счастлива, пока не перестала. Извините, но в наши дни у меня высокая планка, если они хотят убедить меня, что это не закончится так же.

— Так введи меня в курс дела, — говорит она. — Давай послушаем.

Я бросаю взгляд на ту часть комнаты, где лежит Фенн. Он мертв для всего мира, храпит в постели, все еще полуодетый.

— Я дрался с парнем. Это было что-то вроде пари? Это было некрасиво, но я победил.

Конечно, ей приходится ругать меня за то, что я прибегаю к насилию, хотя она и не притворяется, что слишком расстроена этим, поскольку мы уже установили, что никто не попал в отделение неотложной помощи. И я говорю ей, что нас поймали за пьянством на футбольном поле. Что, я полагаю, без всего необходимого контекста, вероятно, звучит как начало или конец опасной спирали.

— Ты бы сказал мне, если бы не был в порядке. Верно, приятель?

— Конечно.

— Я чесна с тобой. Знаю, может быть, нам следовало поговорить об этом раньше. — Мамин голос смягчается. — Возможно, мне многое следовало бы сделать по-другому. Но если тебе там не нравится или ты считаешь, что это место тебе не подходит, ЭрДжей, ты можешь возвращаться домой в любое время, когда захочешь. Просто скажи слово. Я люблю тебя. Я всегда рядом с тобой, несмотря ни на что. Мы прежде всего команда.

Восемнадцать лет, и я не думаю, что когда-либо слышал эти слова из ее уст. На самом деле мы не говорим по душам. И во многих отношениях она провела большую часть моей жизни, ставя себя на первое место, заставляя меня чувствовать себя соучастником или неудобством. Я был просто результатом нежелательной беременности, и она никогда не предпринимала никаких серьезных усилий, чтобы убедить меня в обратном. В основном мы старались держаться подальше друг от друга, но сегодня вечером я впервые получаю представление о том, каково это — иметь маму.

— Звучит безумно, но я отчасти счастлив здесь, — признаюсь я. Это новое ощущение, так что я не собираюсь переоценивать его. — Есть одна девушка. Слоан. Это была сумасшедшая поездка. Но она чертовски хороша. Вроде как ненавидит меня, так что это весело.

Мама смеется, и я чувствую, как она качает головой.

— И, ты знаешь, мы с Фенном поладили.

— Да?

— Мы наткнулись на пару препятствий. Но оказалось, что мне нравится иметь брата. Сначала я подумал, что он несносный богатый мальчик. Но потом я понял, что ему просто было одиноко. Просто хочет, чтобы кто-то заботился о нем.

— Конечно, мы позаботимся о нем.

Мама звучит обеспокоенно. — Почему ты сказал что-то подобное?

— Судя по тому, как он это рассказывает, он думает, что Дэвиду давным-давно наплевать. Поверь мне, он сильно переживает по этому поводу. Это больная тема.

— Я понятия не имела. — На мгновение она замолкает, поглощенная тем, что проносится у нее в голове. — Очевидно, Дэвид любит его.

Конечно, она должна это сказать. Было бы странно, если бы она этого не сделала. Вот только я слышу сомнение в ее интонации. Теперь она воспроизводит каждое взаимодействие, свидетелем которого она была между этими двумя за то короткое время, что мы все жили под одной крышей. Вспоминая разговоры, которых не было. В Times Дэвид не рассказывал часами о своем сыне с гордостью телевизионного отца.

После того, как мы заканчиваем разговор, я не чувствую усталости настолько, чтобы закрыть глаза, поэтому я сажусь за компьютер, чтобы просмотреть больше записей с камер наблюдения Балларда. В течение следующего часа я сижу там, просматривая застоявшийся монохромный лес вокруг лодочного домика. Это чертовски жестоко.

Пока я не замечаю движение в кадре.

Я нажимаю «play» и позволяю ему работать на полной скорости. Сначала все расплывчато. Темно и не в фокусе в углу изображения. Когда он становится виден более отчетливо, я вздрагиваю, от неожиданности, чуть не падая со стула. Сначала сбитый с толку, я перепроверяю отметку времени, чтобы сценарий, который я написал, не извлекал файл из дней после аварии. Но ошибки быть не может.

Черт возьми.