– Ну, может, не сразу, но вскоре непременно!
Егор поплыл вдаль точными, мощными движениями. Ксения смотрела ему вслед, а он уплывал все дальше и вскоре исчез из виду. Она фыркнула: «Тоже мне – дельфин!» и вдруг заволновалась: а если с ним что-то случится?! Судорогой сведет ногу, или еще что… Она забегала по пляжу. Волнение быстро и верно сменялось паникой. И тут она увидела на горизонте приближающуюся маленькую точку, которая становилась больше, больше, и, наконец, Ксения различила темные волосы Егора. Теперь за него можно было не беспокоиться. Она пошла вдоль берега, машинально достала из воды первый попавшийся камень, и стала подбрасывать на ладони.
Когда Егор вышел на берег, Ксения пожаловалась, что он заставил ее изрядно поволноваться. «Я боялась, что ты утонешь». Ее признание заставило его улыбнуться; без какого бы то ни было бахвальства он рассказал, что еще в юности получил звание мастера спорта по плаванию. Егор пригляделся, рассматривая камешек, который Ксения держала в руках, и вдруг присвистнул так, что она испугалась и выронила свой трофей. Егор поднял его: «А камешек-то у тебя интересный!» Она изумленно разглядывала находку. Камень действительно напоминал сердечко. Капли воды на нем сверкали.
– Значит, мне повезет в любви, – усмехнулась Ксения и зачем-то добавила: – Поверь, я не искала его специально! Он мне, можно сказать, сам в руки прыгнул.
– Бывает, – кивнул Егор. – А вот Анька, к примеру, давно ищет, но пока не нашла. Так что не всем везет.
– Может, подарить его Аньке?
– Нельзя. Он твой.
Егор посмотрел на нее так внимательно, что Ксения растерялась.
– Что-то не так?
Он коснулся рукой ее волос, поправил выбившуюся прядь.
– Ты красивая!
– А вчера ты этого не заметил?
– Нет, – серьезно сказал Егор.
* * *
Вернувшись в дом, Ксения поднялась в комнату Лели и прилегла. Вскоре в дверь постучали. На пороге возникла Аня.
– Я пришла извиниться за свое дурное поведение за завтраком.
– Разве я на тебя обиделась? – улыбнулась Ксения. – Не припомню…
Девочка пожала плечами:
– Братец сделал мне внушение на счет того, что я вела себя неприлично. Мы с ним даже успели поссориться.
Ксения собиралась сказать что-то дежурно-вежливое, но, увидев слезы в Анькиных глазах, испугалась.
– Ань, ты чего… плачешь, что ли?
– И не думала! – фыркнула Аня и разревелась.
Ксения вспомнила себя в ее возрасте и содрогнулась: ох, не хотела бы я сейчас вернуться в свои пятнадцать лет!
– Ань, честное слово, я ни на что не обиделась!
– Это правильно! На таких, как я, не обижаются! Понимаете, у меня дурацкий характер, я обычно ляпну что-нибудь, а потом сама жалею!
– Понимаю. И у меня такое бывает, – честно призналась Ксения.
Анька открыто и широко улыбнулась в ответ.
– А вы ничего… симпатичная, – великодушно заметила она, оглядев Ксению.
– Спасибо!
– На здоровье! Тем более что это правда. Не знаю, как Леля, а вы милая.
– Ну, Леля должна быть красавицей, – сказала Ксения и почему-то вздохнула.
– В Егора всегда были влюблены все записные красавицы, – сообщила Анька. – Эти нахалки использовали меня в своих корыстных целях, передавали ему записки, подарки…
– И много у него было девушек? – поинтересовалась Ксения.
Анька внимательно посмотрела на нее (Ксения съежилась – вот взгляд, как рентгеном просветила!) и усмехнулась:
– Это вы у него спросите! И, кстати, пора ужинать, мама Соня приглашает всех в столовую!
* * *
На ужин к Савельевым приехал Влад Никитский.
Он рассказал Ксении, что его родители живут на соседней улице, и посетовал, что в последние годы из-за плотного рабочего графика ему редко удается навещать их. «Дел невпроворот, поездки, контракты!»
– Молодец, что хоть на этот Новый год приехал домой, – мама Соня обняла Влада, – вот, должно быть, родители рады!
– На самом деле, вчера я должен был лететь в Гамбург, – признался Влад, – но в аэропорту случайно встретил Егора, плюнул на немцев, поменял билет и махнул в Сочи. Захотелось погулять на его свадьбе! Тем более и Леля мне все равно что родная.
– Так ты знаком с ней? – заинтересовалась Аня. – И какая она?
– Ну, Леля… – Влад замялся и сделал такие глаза, что стало ясно: Леля – это звезда!
Анька сморщилась, словно ее это обидело.
Ксения улыбнулась – все-таки интересно, что же это за Леля, о которой все говорят и в которую влюблен Егор.
…Егор с Владом, смеясь, вспоминали свои детские проделки и приключения. «А помнишь, как мы хотели сбежать в Турцию? А помнишь, как решили научить маленькую Аньку плавать и выкинули ее из лодки в море?! А как испортили Петровичу винную квеври?!»
Влад заметил, что залог их многолетней дружбы с Егором в том, что они всегда работали на контрастах.
– Это как? – не поняла Ксения.
Влад подмигнул ей:
– А так! Мы с ним очень разные. Я – блондин, он – брюнет, в футболе я играл в нападении, а он в защите, в школе я учился плохо, а Егор с детства был башковитый, особенно в математике и физике; ну и после школы он сразу поступил в институт, а я пошел в барыги, что с меня двоечника взять!
– Ладно, не прибедняйся, – усмехнулся Егор, – небось, уже миллионы набарыжил!
– Есть такое дело! – скромно подтвердил Влад.
Наблюдая за друзьями, Ксения отметила, что они различаются и по темпераменту – Влад казался эмоциональным, реактивным, особенно на фоне своего спокойного, немногословного приятеля. Кроме всего прочего, их отличало отношение к собственной внешности – Влад щегольски одевался и выглядел завзятым метросексуалом, чего нельзя было сказать про вечно небритого, взлохмаченного Егора – тот ходил исключительно в джинсах и свитере (дома меняя его на тельняшку); ну и наконец Влада можно было назвать красивым, а Егора… обаятельным.
Ужин был великолепен. Мама Соня угощала блюдами национальной кухни: гебджалией, баклажанами с грецкими орехами, жареным сулугуни и вкуснейшим лобио. Ксения по наивности подумала, что Софья Петровна устроила сегодня какой-то особенный праздничный ужин, и поделилась этим предположением с Анькой, но та, горестно вздохнув, ответила, что мама Соня готовит обязательную программу из нескольких сложносочиненных блюд почти каждый день. «У нее, видите ли, такое хобби, а другие должны страдать и жертвовать фигурой! Если бы не она, я была бы тонкая, как кипарис!»
– Анна, почему ты ничего не ешь? – возмутилась мама Соня.
– А ты не понимаешь? – взбеленилась Анька. – Да потому что я толстая!
