— После овсянки и фруктов цвет вашего лица стал лучше, — сказала доктор Диксон. — И вы вернулись наверх, но это не значит, что я позволю вам упасть в душе.
Часть, которую она не сказала, часть, висящая в воздухе, как неоновая вывеска, заключалась в том, что она не хотела быть той, кто объяснит падение Стерлингу.
В этой квартире он может быть более открытым, но он все еще Стерлинг Спарроу.
Доктор Диксон права: еда помогла, и я поднялась наверх. Подъем на второй этаж был медленным, напоминая мне слова Стерлинга о походе к озеру в Онтарио. Обратный путь до хижины занял в три раза больше времени, чем спуск. Я бы сказала, что то же самое можно сказать и об этих лестницах.
Этой квартире.
Кому нужно столько лестниц?
Что касается еды, доктор Диксон решила, что мне не следует есть ничего слишком тяжелого и острого. Овсянка и черника вполне подходят. После того, как я дала содержимому желудка перевариться, еда стала более приятной, чем я могла себе представить.
Хотя я хотела найти свой телефон, который, вероятно, был у Патрика, и позвонить Луизе и Винни, я сомневалась, что найду его. По словам Лорны, они отправились в то, что она называла своим логовом. Это звучало очень похоже на пещеру летучих мышей, но Бэтмен боролся с преступниками, работая от имени Лиги Справедливости. Я не была уверена, что титул супергероя будет применим к Стерлингу.
Как ни странно, это не беспокоило меня так сильно, как я думала.
По его словам, я каким-то образом родилась в этом мире. Может, я тоже была злодеем. Если Человек-Паук был героем, то разве Женщина-Паук не могла быть антигероем?
Каждый раскрытый секрет открывал еще одну ложь о моей жизни — жизни, которую я считала своей, — и все же я верила, что, несмотря на то немногое, что было со мной разделено, правда все еще была скрыта во лжи.
А потом был провал прошлой ночи. Ни правды, ни лжи — все исчезло.
Доктор Диксон объяснила, что амнезия или потеря памяти, связанные с травмой, не редкость. Кроме того, это обычно не навсегда. Она посоветовала не зацикливаться. Информация вернется в свое время. Это было очень похоже на информацию, полученную от Стерлинга Спарроу. Разница заключалась в том, что его информация не была заперта в тайниках моего сознания. Он должен был делиться ею, когда считал нужным.
Вместо того, чтобы беспокоиться о телефоне или восстанавливать свои воспоминания, после завтрака я спросила доктора Диксон о принятии душа. Очевидно, наличие нежелательных лекарств в моем организме и промывки желудка — единственная информация, которую я официально получила — породило во мне ощущение грязи.
Да, это было официальное описание того, что я чувствовала, как будто моя кожа была покрыта слоем — грязи, не лосьонами и кремами, а чем-то, что я хотела бы смыть.
Во время нашей долгой прогулки наверх она объяснила, что мое тело нуждается в том, чтобы удалить химические вещества, которые я потребила. Еще один ключ, нужно будет продолжать удалять их из организма любым возможным способом. Капельница и катетер — еще одна гадость — как только я проснулась, мои еда и питье естественным способом удалили то, что осталось после промывания желудка. Другим методом удаления из тела был пот. Очевидно, всю ночь я мучилась приступами озноба. Лучший способ описать результат — это приравнять его к очень сильному похмелью, когда даже ваши поры испускают неприятный запах спиртного.
Однажды у меня был такой ужасный опыт с водкой после вечеринки за пределами кампуса в мой выпускной год в Сент-Мэри-оф-Форест. Это был мой первый опыт с алкоголем, а после той ночи и следующего утра, это был мой последний опыт в течение примерно трех лет.
Мы с водкой все еще не были друзьями. Вино и виски — совсем другая история. Хотя в целом, за исключением редких случаев, выпивка не была моим коньком.
Хотя я умылась и попыталась привести себя в порядок перед тем, как спуститься вниз, теперь я могу только представить себе первое впечатление, которое я произвела на Женевьеву Спарроу.
Хорошо, Кеннеди, в следующий раз, когда встретишь ее, прими душ и оденься. Вы двое станете лучшими друзьями.
Я так не думала.
Доктор Диксон направила меня к туалетному столику.
— Арания, в душе есть место. Я рекомендую вам как можно больше сидеть. Силы вернутся. Уровень кислорода крови в норме. Просто дайте себе время.
Я кивнула, когда она включила душ. Сразу же вырвался теплый пар. По мере того как росла влажность, у меня возникло воспоминание о Стерлинге в самолете. Он стоял под душем, выставив напоказ каждый дюйм своего тела. И все же это не было ни эротично, ни даже утешительно.
Нет, это воспоминание пугало.
Мое тело содрогнулось от холода.
— С вами все будет в порядке? — спросила доктор Диксон, беря меня за руку.
Я посмотрела в ее большие карие глаза.
— Даже не знаю.
Будет ли?
Образ, промелькнувший в моей памяти, был совсем не похож на человека у подножия лестницы. Может, я путаю реальность с мешаниной из снов.
— Вода теплая. Позвольте помочь вам.
Отпустив столешницу, я развязала пояс халата. Под одеянием на мне были только трусики, которые, как я помнила, я надевала в самолете. Платье не позволяло надеть бюстгальтер, а в этой комнате практически не было одежды. Я заглянула в шкаф и открыла несколько ящиков. Распахнув длинный плюшевый халат, я вспомнила, что Стерлинг распорядился, чтобы никто, кроме него, не видел меня обнаженной.
Когда речь заходила о Спарроу, я не рисковала делать предположения, но, на мой взгляд, врач, которая только что обо мне заботилась, была исключением.
Когда рукава опустились на плечи, я поморщилась. Боль шла не от запястья, к которому была прикреплена капельница, нет, ныл верх правой руки. Мой взгляд метнулся к коже. Отмеченная область не была заметной — всего лишь оттенки синего и зеленого — но синяк был в форме четырех пальцев.
Я повернула руку и увидела темный овал того, что можно принять за отпечаток большого пальца.
Мои веки затрепетали и закрылись, я попыталась вспомнить, что произошло.
Доктор Диксон шагнула вперед, прищурилась, когда она осмотрела синяк.
— Я видела это вчера вечером. — Ее взгляд встретился с моим. — Не хотите рассказать мне, что произошло?
— Я… я не помню.
Я осторожно провела другой рукой по уликам.
— Я хочу, чтобы вы знали: я готова на все ради мистера Спарроу. Но прежде всего я врач. Я должна поблагодарить его за это, но сейчас вы мой пациент. Я здесь, если вам что-то понадобится. Я не буду…
Я покачала головой.
— Доктор Диксон, я не лгу и ничего не скрываю. Вы видели его внизу. Это не соответствует его характеру. — Хотя я вспомнила другую сцену с другим персонажем. — Я не помню, что случилось с моей рукой.
— Она падала, и я поймал ее.
Глава 9
Арания
Мы обе вздохнули и повернулись на глубокий голос, грохочущий из дверного проема ванной. У меня перехватило дыхание не только от звука голоса Стерлинга Спарроу, но и от его властного присутствия. Сглотнув, я оглядела внезапно появившегося мужчину.
Более изможденный, чем обычно, Стерлинг все еще был самым красивым мужчиной, которого я когда-либо встречала. Хотя его взгляд и сжатые челюсти говорили о деле, поза казалась более расслабленной. Одной рукой он держался за дверной косяк, его бицепс напрягся. За то время, что я моргала, мой взгляд переместился ниже, туда, где его легкие спортивные штаны низко свисали с бедер, открывая V-образный рельеф его торса. В этой небольшой темной зоне между его футболкой и брюками, видимой из-за поднятой руки, была область с темными волосами.
— Мистер Спарроу, — сказала доктор Диксон, снова фокусируя мой взгляд на нем.
Без сомнения, она задавалась тем же вопросом, что и я — что он подслушал?
Мрачное выражение, которое мне не нравилось, вернулось, сухожилия на его шее напрягались с каждым словом. Он опустил руку.
