— Я не люблю, когда игнорируют мои звонки и сообщения.
— А я не давала согласия на то, что бы вы причиняли мне боль и унижали, — говорила она, делая шаги назад, углубляясь в темную гостиную. — То, что вы оплатили лечение моей сестры, не дает вам права совершать подобное. Это преступление.
— Ну, так накажи меня. Я полностью готов понести наказание.
— И я это сделаю, — уверенно заявила Кира.
Он вдруг остановился. Прищурился. С чего это она такая смелая? А где же ее дрожь и волнение? Страх в глазах? Где все то, что ему так в ней нравится? Эдуард расстегнул пуговицу на жилетке. Потом вход пошли и пуговки на рубашке.
— Не знаю, что вы там надумали себе…
— Все, о чем я могу думать, это ты. С самого первого дня, как увидел тебя в кафе вместе со своим женихом.
Она берет телефон и быстро набирает номер полиции. В два шага мужчина оказывается перед Кирой. Вырывает телефон из рук и заключает ее в объятия. Девушка начинает защищаться. Бить его по лицу и царапаться, как кошка. А так как она была ниже ростом и слабее, Эдуард с легкостью поворачивает ее спиной к себе. Прижимает так крепко, что в итоге, Кире приходится сдаться.
— Будь мне, хоть немного благодарна, — шипел он на ухо.
— Я благодарна, — еле дышала она.
— Не забывай о своем долге, детка.
— Неужели вы считаете, что смогли купить меня этим? — заметила Кира.
— Именно, — выдыхает он. — И я могу простить долг, при одном условии.
— Каком?
— Хочу проводить с тобой время.
Он заводит руку под кофточку и касается ее живота. Поднимается к груди. И слышит тихий стон. А затем Кира произносит:
— Я не могу. Не хочу.
— Подумай, от чего отказываешься.
— Вы сделали мне больно и ждете, что я пойду на какие-то условия?
— Прости, — тихо шепчет он в ухо. — Не сдержался, когда увидел, что ты позволяешь кому-то себя трогать, а от меня стараешься убежать.
— Почему вы это делаете?
— Потому что ты мне нужна. Соглашайся.
— Вам не нужно было мое соглашение на то, что бы делать мне больно. Так зачем просите разрешение, что бы проводить со мной время? Вы же можете сделать это против моей воли.
— Не хочу против воли. Хочу, что бы ты этого хотела сама, — шептал он, касаясь ее уха.
— Мне нужно время, что бы хорошо подумать.
— День.
— Больше времени, — уточняет Кира.
— Как скажешь, — соглашается он, поворачивая ее лицом к себе, и смотрит в глаза. — Я не буду настаивать. Но и ты не тяни с ответом. Не люблю ждать.
Наклоняется и касается губами ее правой щеки. Потом, левой. Оставляя на коже теплые следы. Затем оставляет поцелуй и на запястье, где все еще горел след от его ладони. Нежен и жесток одновременно. Когда дверь за мужчиной в коридоре захлопнулась, Кира села на диван и уставилась в пустоту. Его просьба безумна, как и он сам. Встречаться с ним только что бы он забыл о деньгах? Вряд ли это возможно. А есть другой вариант? Бежать. Бросить все и уехать. А как же сестра?
Кира с трудом сдерживала волнение и тревогу весь рабочий день. Эдуард наблюдал из кабинета, и она чувствовала, как по телу медленно протекает дрожь. Стоило стрелкам часов показать пять вечера, как девушка уже была за пределами салона. В больнице она долго стояла у палаты сестры и смотрела на нее. Думала о том, что когда Ольге станет лучше, то сразу же увезет ее далеко из этого города. Подастся в бега. И не важно, как сильно будет взбешен Эдуард, это ее жизнь и она не станет делиться ей с кем-то другим. Наплевать на долг.
— То, что вы стоите здесь по полчаса, не сделает погоды, — заметила медсестра. — За ней присматривают, не переживайте так.
— Она так долго спит.
— Все после операции спят. На восстановление уходит много времени. Больным нужен покой. И вам тоже. Идите домой.
Кира направилась к Паулине.
— Кирочка, — улыбнулась женщина, увидев в дверях девушку. — Я знала, что ты придешь.
— Как вы?
— Еще день и я свободна. Ну, присядь рядом, — просила Паулина, похлопав по одеялу. Кира послушно присела на край койки. Она рассматривала ее лицо. — Что-то ты бледновата. Случилось что?
— Ничего не случилось, Паулина Олеговна, — отрицательно покачала головой Кира, сдерживая желание пожаловаться на свои проблемы. — По сестре скучаю. Переживаю.
— Уверенна, с ней все будет хорошо.
— Надеюсь, — выдохнула Кира.
— Лучшее лекарство от грусти — шоколад. Это мой Павлик из Швейцарии привез, — Паулина потянулась к коробочке с шоколадом.
— Вы очень любите внука. Всегда называете его Павлик, а не Павел.
— А как еще? Он мое все. Если бы не он… — Паулина, вдруг замолчала, не закончив предложение, и тяжело вздохнула.
— Наверное, это очень важно, раз Павел здесь с вами, а не с родителями за границей.
— Ему не нужны причины, что бы находиться рядом с любимой бабушкой.
— И он вас тоже сильно любит. Я почитаю, — решила девушка разрядить возникшую напряженную обстановку.
Кира взяла книгу. Отыскав страницу, на которой остановилась в прошлый раз, продолжила читать. Потом подошла к окну и посмотрела на улицу.
— Небо потемнело, — тихо заметила девушка.
— Значит, будет дождь, — добавила Паулина. — Только бы мой Павлик зонтик не забыл взять. Промокнет. Он быстро заболевает.
— Павел уже не мальчик, Паулина. У него есть голова на плечах.
— Для меня он все еще маленький, Кирочка. А кому, как не мне думать и заботиться о нем.
— Но, Паулина, у него наверняка есть девушка, что бы заботиться о нем. Жена.
— Он женат только на своей работе. Это единственное, что его волнует. Говорит, что не готов к семейной жизни. Я и не спорю. Жду.
— Разве это плохо? Павел — мужчина самодостаточный. Уверенный. Умный. Вот, дом вам построил с садом. Наверняка он знает, как устроена семейная жизнь. Думаю, когда найдет ту самую, которой будет доверять, то обязательно скажет вам первой. Спешить со свадьбой лучше не стоит. По себе знаю.
— Ты была замужем?
— Нет, но к свадьбе все шло.
Послышался тихий стук по стеклу первых дождевых капель. А затем на город стеной обрушивается сильный ливень. Кира заметила, как на парковку заезжает серый пикап и из салона выходит Павел. Девушка улыбается.
— Привет, ба, — тихо говорит мужчина, заключая бабушку в объятия.
— Привет, Павлик. Да ты ж весь промок.
Кира поворачивается, что бы хоть краем глаза посмотреть на Павла. Белая рубашка намокла и прилипала к телу. Сквозь нее виден каждый мускул Павла. Рельеф, к которому Кире вдруг захотелось прикоснуться.
— Кто ж знал, ба. Здравствуйте, Кира.
В ответ Кира лишь улыбнулась и кивнула, а потом, вновь уставилась в окно.
— Я устала, Павлик. Домой бы скорее.
— Еще день, Паулина Олеговна, и будете дома, — отвечал мужчина, поставив на тумбу пакет с покупками. — Я привез кое-что из фруктов. И твой любимый молочный напиток.
— Я бы не отказалась от напитка покрепче, внук.
Кира водила пальцем по обложке книги и слушала голоса за спиной. Эти люди были чужими, но она чувствовала связь с ними. Пусть и не такую прочную. Ей бы хотелось, что бы эти неопределенные отношения, стали чем-то большим. Кира хотела стать ближе к Паулине и Павлу, так как больше никого у нее не было.
— Вы с нами? О чем думаете, Кира? — он стоял почти вплотную к ней и смотрел в окно через ее плечо. — Дождь сегодня теплый.
Она поддалась немного назад и коснулась Павла спиной. Либо это Павел сделал шаг к ней. Не важно. Она напряглась и сделала вдох. Мужчина приблизился. Дыхание стало взволнованным. Сводило внизу живота. Мысли путались. Если сейчас не прекратить, то он поймет, что влияет на нее. Но как объяснить это своему телу, не поддающемуся контролю. Тем более что у нее уже давно не было близости с мужчиной. А Павел именно тот мужчина, с которым Кире хотелось побывать наедине. В более интимной обстановке. Затем она вспомнила, что они не одни в палате, и сделала шаг в сторону.
