частью.
Дождь сделал эту тропинку практически непригодной для ходьбы. Черная земля раскисла, превращаясь в липкую грязь. Десятки пешеходов и мамочки с колясками взбили грязь с мутными лужами до состояния болота.
Вот она прелесть маленького уютного города, в который я ехала когда-то за своими мечтами.
Едва успеваю вынырнуть из размышлений и отскочить в сторону, вплотную к чьему-то забору из профлиста. То место, где я только что стояла, щедро окатывается грязной водой из-под колес проезжающего автомобиля. Чудесно!
Промокшая я добираюсь до дома.
Облезлая хрущевка ранней постройки, где последний этаж ютится вплотную к тонкой крыше и промерзает насквозь. Мне именно туда.
Подъезд встречает меня запахом грибка, сырости и кошачьих меток. Тошнотворная смесь.
Грязные, затянутые пыльной паутиной окна плохо пропускаю свет. Бреду в полутьме. Пятый этаж. Обитая еще советским дерматином дверь. Практически новый коврик у двери.
Нащупав в сумке ключи, тянусь к замку.
Опережая меня, дверь открывается. На пороге стоит Юра.
Худой, жилистый, в какой-то вытянутой футболке, но зато в трениках «Adidas», правда, в грязных пятнах.
Волосы непонятного цвета стоят торчком, заспанное лицо с трехдневной щетиной, запах сигарет и перегара.
Прямо на меня, не моргая, тяжелым взглядом смотрят серые глаза.
Не говоря ни слова, он отходит вглубь темной прихожей, давая мне пройти.
Сердце стучит как бешенное, кровь пульсирует в висках, желудок завязывается в узел. Чувствую, как к горлу подступает тошнота.
Боже, я тысячу лет так не волновалась.
Несмотря на то, что я уже все решила, страх и неуверенность начинают накатывать на меня.
- Хм, явилась? – вместо обычно мямлящего голоса у Юры прорезался желчный, требовательный.
Я никогда не видела его в таком состоянии.
Медленно раздеваюсь, вешаю куртку на вешалку, снимаю ботинки. А сама практически кожей чувствую его гнев. Напряжение в маленьком темном коридоре можно резать ножом.
Молчу. Стараюсь лишний раз его не провоцировать, потому что даже представить не могу, на что он способен. Разворачиваюсь и бреду в комнату.
Это моя первая ошибка!
Пальцы смыкаются на моем запястье, рывком Юра заставляет меня развернуться к нему.
- Ай! Мне больно!
- Я задал тебе вопрос!
- Я не думала, что на него нужен ответ! – стараюсь вырвать свою руку из стальной хватки.
Пальцы сжимаются сильнее, тупая боль разливается по руке. Я уверена, что останется след.
- Пусти, мне больно! – паника накатывает на меня, но я стараюсь не подавать вида.
- Больно? Я думал, тебе нравится боль!
- Что ты несешь? Пусти!
- Вчера ты была не против боли! Орала как сучка, когда тебя драли в машине! Сколько их было? Двое, пятеро?
- Ты что? Откуда… - я предполагала, что-то подобное. Но совершенно не была готова к таким обвинениям.
- Полгорода видели как ты трахалась в машине у «Каспия». Сколько тебе заплатили?
- Что? – румянец стыда и гнева заливает мои щеки. Резко вырываю руку из ослабевшей хватки.
- Давно ты трахаешься за деньги?
- Ты сдурел! Ничего не было! Это был мой одноклассник, мы просто поговорили! – я чувствую, как горят щеки. Я не умею врать. Стараюсь, чтобы мой голос звучал уверено. Но звучит жалко.
- Поговорили? Всю ночь? В Смоленске?
Теперь я понимаю, откуда «ноги растут» у Юриной осведомленности.
- Ты со всеми своими одноклассниками трахаешься при встрече? Или с этим ты давно мутишь?
- Юра, ты себя слышишь? О чем ты вообще? – к черту стыд и слабое чувство вины. Гнев за несправедливые обвинения берет верх.
- Я тебе звонил все утро, у тебя рот разговорами был занят, да?
- Какая тебе вообще разница, чем и с кем я была занята? – ничего путного не приходит на ум. Язык реагирует быстрее, чем формируются мысли.
- Какая разница? Ты, как последняя блядь, трахаешься по машинам, а мне какая разница? Уже весь город знает! Что скажут пацаны? Все будут смеяться надо мной!
Он закуривает прямо в комнате, хотя я миллион раз просила его этого не делать. На компьютерном столе, рядом с батареей пивных банок вижу блюдце с горой окурков.
Пользуясь минутной передышкой, открываю шкаф и достаю дорожную сумку. Ту самую, с которой когда-то сюда приехала.
Быстро оглядываю полки и сметаю все в сумку без разбору.
- Рогоносец! Блядь, теперь Михей будет ржать как лось! Че молчишь?
- Я ухожу, - стараюсь говорить спокойно, но уверенно.
- Куда? – он не сразу понимает смысл сказанного мной.
- Юра, я ухожу от тебя! Давно было пора.
- К нему? Потрахаться захотела?
- Может, и захотела!
- Я тебя не удовлетворяю!
- Юра, ты меня никогда не удовлетворял!
Это моя вторая ошибка, но понимаю я это не сразу!
Повисает тяжелая пауза!
Пока Юра замирает в ступоре, наклоняюсь к тумбочке, чтобы собрать свое нижнее белье и колготки.
Сумка собрано. Вещей у меня мало. Наклоняюсь, чтобы застегнуть молнию, и чувствую сильный толчок.
По инерции лечу вперед и больно прикладываюсь головой об кровать. Тупая боль накрывает меня, в глазах на миг темнеет, кажется, что я слышу треск костей.
Не успев ухватиться ни за что руками, оседаю на пол. В голове разливается дикая боль. В ушах звенит. Открываю глаза и не могу сфокусироваться, все плывет передо мной.
Словно котенка за шкирку Юра поднимает меня и бросает на кровать. Утыкаюсь лицом в плед, не в силах перевернуться на спину.
- Не удовлетворял? Не удовлетворял? – его голос срывает на крик.
Получаю сильный удар кулаком между лопаток. Воздух разом покидает легкие. Словно выброшенная на берег рыба, открываю рот. Не могу ни кричать, ни дышать.
Чувствую, как сверху меня накрывает мужское тело. Делаю рваный вдох. Дышу урывками, мелкими глоточками.
В нос ударяет запах перегара и пота.
Юра впечатывает меня в кровать, сильно надавливая рукой на затылок. Я слышу, как скрипят старые пружины. В этот момент я радуюсь, что успела повернуть голову набок, иначе бы задохнулась.
Другой рукой Юра шарит по моему телу. Суетливо, дергано, грубо. Шершавая ладонь задирает платье. Рабочие мозоли и ногти царапают нежную кожу.
Мне кажется, что сердце вот-вот выскочит наружу. В висках стучит кровь, усиливая головную боль и панику. Я стараюсь подняться, скинуть обезумевшего мужчину. Но все без толку. Я могу только мычать и ерзать под его телом.
Левая рука пытается добраться до бюстгальтера и груди.
Ягодицами я чувствую его напряжение. Юра заводится. Его член встает, я отчетливо ощущаю его твердость.
Пытаюсь
