не проснулась по дороге. Виктор ей завидовал. С удовольствием сейчас перебрался бы назад и прикорнул рядом. Не только он умотал девушку, все было взаимно, вообще-то…
– Аль…
Машина стояла напротив ее подъезда. Двигатель пока не глушил. Кто знает, вдруг она опять передумает? Ему не сложно – может и обратно подвезти. И довести до собственного дома. Да даже донести может – она легкая, уже проверено.
– Аля, просыпайся… – Наверное, так и надо было сделать – просто увезти ее обратно.
Однако чертово благородство опять откуда-то выползло.
– Что?
– Мы на месте. Давай, провожу тебя.
– Я сама добегу.
– Нет.
Она уже пыталась открыть заднюю дверь.
– Аль, вот что тебе мешало точно так же выспаться в моей квартире? Так надо было гнать меня к черту на рога и самой страдать?
– Я же тебе все объяснила, Пальмовский. Или после секса все мозги поплавились, ничего там не остается?
– Фу, как грубо, Аля!
– Я спросонья иначе не умею. – Бровки насупились, губы надулись еще больше, чем во время сна.
– Ты мне такая тоже нравишься. Не бойся.
– Я и не боюсь. Ты меня выпустишь, Пальмовский? Время идет. Мама ждет. И тебе еще домой возвращаться!
– Я жду, когда ты назначишь мне следующее свидание. – Разговаривать с ней так – вполоборота, через кресло, ему вообще не нравилось. Но не отпускать же девушку просто так?
– А нужно? Тебе этих двух не хватило? – Хотелось бы увидеть улыбку в глазах девчонки. Но Аля, кажется, не шутила.
– Это еще один полусонный бред? Давай, очнись, Аля. Вспомни, когда там у тебя свободное время и скажи мне его. Я приеду.
– Никакого бреда, Витя. Развлеклись – и хватит. Разве ты не этого хотел?
– Ага. Все-таки, приболела…
Не выдержал. Вышел, помог Але выбраться из машины – она дергала изнутри за ручку, но как-то совсем безуспешно. Устала, сердечная, сил не хватало.
Она уже почти стартанула к дому, но Виктор ее поймал за руку.
– Аль, постой.
–Холодно…
– Сейчас согрею.
Оба были в расстегнутых куртках. Очень удобно прижиматься друг к другу, чувствуя тепло тел. Аля хмурилась, но послушно подставила губы. Нисколько не противилась, когда целовал. Но снова дернулась на волю, как только Виктор сделал первый выдох, оторвался от ее рта.
– В следующий раз будешь спать у меня. Сама придумывай, что скажешь маме.
– У тебя подушки неудобные.
– Ах, вот в чем дело, оказывается… Вашей светлости моя постель не угодила?
– Да. И мне ни капельки не стыдно!
– Хорошо. Приноси свою, будешь спать на ней.
Он был слишком добр, и это раздражало. Какого черта лысого он соглашается на все капризы девчонки? Не хочет – и ладно, зачем уговаривать? Но вот зачем-то старался…
– Ага. Еще тапочки и пижаму. Полный комплект для переезда.
– Ради бога. Место в шкафу есть.
– Хорошо. Пойду паковать шмотки. Теперь отпустишь?
Он проводил ее до самой двери. И внутри зашел, убедился, что лифт приехал…
Аля на прощание снизошла – сама поцеловала и даже улыбнулась, все еще не до конца проснувшаяся. Запрыгнула в лифт, как только разъехались створки…
– Напиши, когда будешь в квартире. Или позвони!
– Окей!
И на том спасибо.
Он должен был идти назад практически окрыленным: так быстро получил все, что хотел, от девушки. Но почему-то не покидало чувство, что им конкретно так попользовались…
Пальмовский знал практически все свои недостатки. Какими-то пользовался, от чего-то постепенно избавлялся, что-то просто принял как факт. В одном был уверен точно: излишняя скромность в этом списке никогда не появлялась.
Ждать звонка или хотя бы сообщения от Али ему надоело уже где-то к обеду. Днем еще отвлекали рабочие вопросы и дела, вечером стало совсем невмоготу. Звонил, писал, отправлял голосовые – все без толку.
Наверное, другой на его месте должен был обидеться и просто занести девушку в черный список. Другой, но не Пальмовский.
Заехал в цветочный магазин. Взял букет. Подумав, прихватил еще один. В соседнем бутике прикупил коробку конфет. Вспомнил про отца с ружьем… пришлось возвращаться и брать булькающую отмазку еще и от этой опасности.
Не стал пробираться в подъезд вслед за жильцами – честно набрал номер квартиры на домофоне.
– Кто это? – Ответил женский голос. Не похоже, что Алин. Но из-за плохого качества звука было сложно до конца разобрать.
– Я к Полине. Или к Але. Как вам приятнее…
Легкая заминка…
– Вот как? Ну что ж, заходите. Девятый этаж.
Хотел сообщить, что он уже в курсе, но промолчал.
Его уже ждали у приоткрытой двери. Красивая женщина, очень похожая на Алю. Даже улыбка у них обеих была одинаковая – легкая, открытая, вызывающая задорные ямочки на щеках. Только взгляд у Алиной мамы был чуть другим: серьезным, изучающим.
– Здравствуйте, я – Виктор. Это – вам. – Вручил тот букет, что побольше и подороже. И конфеты сверху положил.
– Надо же… Я – Наталья. Мама Али-Полины. А вы по какому вопросу?
Виктора впустили на порог, но дальше пока не приглашали.
– Пришел знакомиться. Мне обещали кастинг, да вот все никак не дождусь результата…
– Ах, вот как… Тот самый Тугодум?
– Он самый.
– А вы указали в анкете , что очень настойчивы? Это ведь важно… – Женщина улыбалась. Черт поймешь, правда, что за той улыбкой пряталось – насмешка или радость.
– Не помню. Серьезно. Был так поражен вашей дочерью, что все сразу на свете позабыл.
– Да, она умеет сбить с панталыку… Сочувствую вам, Виктор.
– Что, даже вот так?
– Ну, кому, как не мне, знать характер дочери. – Она снова улыбалась. То ли игру так поддерживала, то ли предупреждала о чем-то.
– Может, поделитесь секретами? Я в долгу не останусь…
– Ну уж нет. Сами разбирайтесь, мое дело – не мешать.
– Так вы позовете Алю? Я хотел бы с ней пообщаться…
– Она просила не беспокоить. Готовится к экзамену сложному.
– Цветы вручу и уйду. Обещаю. Если она не захочет разговаривать, сразу пропаду.
Когда его останавливала чья-то мама? Никогда. Может быть, потому, что ни с чьими родителями ему не приходилось еще сталкиваться… Аля внезапно оказалась такой первой.
– Что ж. Я попробую вытащить ее из комнаты… Но не обещаю…
Наталья с сомнением оглянулась на одну из дверей, ведущих куда-то из прихожей. Виктор проследил
