Я снова положила голову ему на грудь, и мы оставались в таком положении, не разговаривая, просто дыша.
Просто живя.
* * *
Диллан
Я слушал, как Лекси спит. Я наблюдал, как поднимается и опускается ее грудь, когда она дышит. На ее лице не было никаких следов того факта, что она отдохнула, была довольна и умиротворена. Она знала, что со мной она в безопасности. Я чувствовал это, чувствовал по тому, как она расслабилась, прижавшись ко мне.
Я провел рукой по ее боку, по изгибу талии, по бедру и по заднице.
Она была моей во всех отношениях.
Я бы не отпустил ее.
Она бы приняла меня таким, какой я есть, что я не «хороший парень». Я бы пошел в ад, чтобы защитить ее, и взял бы с собой любого, кто подумал бы причинить ей боль, но я никогда не был бы тем рыцарем в сияющих доспехах, который прискакал на белом коне, чтобы спасти положение.
Я больше походил на монстра из фильма ужасов.
Я никогда не мог смириться со своей темнотой. Она просто растворилась в фоновом шуме, потому что она была в моей жизни.
Это правда, что с ней я чувствовал такое спокойствие, такую легкость, которых никогда раньше не испытывал. Но я слишком много повидал в жизни и на войне; я никогда не смог бы стать тем мужчиной, которого она заслуживала.
Но я бы каждый день старался заставить ее увидеть, дать ей понять, что она была единственным, что имело для меня значение. Без нее в моей жизни я просто ходил с этим облаком ненависти и отвращения к себе, нависшим над моей головой.
С ней рядом я чувствовал подобие завершенности. Это было быстро, может быть, даже немного безумно, но я жил ради этого … Я бы жил ради нее.
Может, я и не смог бы изменить себя, но я мог быть чертовски уверен, что подарил ей счастливую жизнь и что она знала, что она на первом месте. Всегда.
9
Диллан
Неделю спустя
Я хотел оставить ее здесь, забыв об уродливом мире за пределами этой хижины в лесу. Но Лекси нужно было прийти к этому осознанию самостоятельно. Ей нужно было увидеть, что то, что мы можем иметь здесь, — это все, что нам нужно.
Я хотел, чтобы Лекси знала, что если она останется со мной, то так оно и будет. Пути назад не было, не было надежды, что я смогу измениться, жить той жизнью, которую она когда-то вела.
Я бы никогда не изменился.
Я всегда был бы собственником по отношению к ней.
Я бы всегда держал ее рядом.
Я вез нас вниз с горы, дорога каменистая, неровная. Я почувствовал, что она нервничает, и потянулся через сиденье, чтобы притянуть ее поближе. Черт, если бы я мог посадить ее к себе на колени, я бы поехал этим маршрутом.
Я хотел спросить ее, уверена ли она, этого ли она хотела. Но я уже знал ответ. Я знал, что она прямо здесь, со мной.
И, черт возьми, это было приятно.
Прошло еще полчаса, прежде чем мы, наконец, добрались до ее дома. Я остался на водительском сиденье, позволяя ей указывать путь. Это было ее решение, и она держала власть в своих руках. Если бы она решила, что не хочет той единственной жизни, которую я мог бы ей дать, я мог бы притвориться, что позволю этому быть последним словом. Но правда была в том, что я не мог отпустить ее, никогда.
Я молчал и смотрел на нее, видя, как мысли движутся по ее лицу выразительным калейдоскопом.
И впервые в моей жизни, когда я понял, что она может передумать прямо здесь, прямо сейчас, я почувствовал страх.
* * *
Лекси
Пахло так же, смесью сожаления, грусти, но и воспоминаниями тоже.
Я набралась смелости выйти из машины и пройти через это. Я смотрела на дом, в котором выросла, дом, где я смеялась, пугалась и плакала. Раньше это был дом, но теперь он казался просто оболочкой: пустой, одинокой.
Я почувствовала, как Диллан положил руку мне на плечо, и это тепло, стабильность… тот факт, что я была не одна, уже десять раз говорил мне, что мое решение было правильным.
Я ни за что не стала бы игнорировать свои чувства или то, чего я хотела в своей жизни. Я твердо верила, что встретилась на пути Диллана — и наоборот — не просто так.
Это было место, где я жила, где когда-то был мой дом, но больше нет.
Я повернулась и приподнялась на цыпочки, прижавшись губами к губам Диллана. Он обнял меня, прижимая к себе, заставляя меня чувствовать все виды комфорта и любви.
Да. Любовь.
Я запрокинула голову и посмотрела в лицо Диллану. Он выглядел растерянным, и я бы даже сказала обеспокоенным.
— Моя жизнь больше не здесь. — В ту секунду я увидела, как мгновенно изменилось выражение его лица.
Облегчение.
— Я хочу, чтобы мой дом был с тобой, потому что именно там мне суждено быть.
«Быстро» было преуменьшением того, как все прошло с Дилланом, но мне казалось, что недостающий кусочек головоломки в моей жизни был найден. Он поднял руку и осторожно коснулся ранки на моей голове, оставшейся после падения. Со мной все было в порядке, но я видела по его лицу, что что-то вроде этого могло разрушить его твердое самообладание.
— Я хочу, чтобы ты был уверена. — Его голос звучал еще более жестко, чем обычно, даже с болью.
— Я уверена. — Я тоже была уверена.
— Хорошо, потому что я ни за что не смог бы уйти от тебя. — Он поцеловал меня в лоб. — Ни за что, черт возьми, я не смог бы потерять тебя, когда ты только сейчас у меня есть. — Он обхватил ладонями мои щеки и заглянул мне в глаза. — Я не знаю, смогу ли я подарить тебе эту сказочную жизнь, но я чертовски уверен, что могу сделать тебя счастливой.
Это заставило меня почувствовать множество приятных вещей.
— Ты уже сделал.
Я бы придумала, что делать со своей прежней жизнью в городе. Я не хотела быть здесь, даже до того, как решила просто последовать зову сердца и поехать с Дилланом. Это место давным-давно утратило свою привлекательность.
Я бы со всем разобралась достаточно скоро, но прямо сейчас мое счастье — и счастье Диллана — было тем, что имело значение.
В чем был смысл жизни, если ты не мог быть счастлив с тем, с кем хотел?
Эпилог 1
Диллан
Год спустя
Я уставился на Лекси через окно. Она не могла меня видеть, не из-за света внутри и темноты снаружи. Но я прекрасно видел ее. Я увидел все, что составляло мою жизнь, когда посмотрел на нее, и это заставило меня снова почувствовать себя целым. Именно она вернула меня с того уступа. Хотя я всегда был мрачен, всегда держался особняком, она была единственной, кому я когда-либо открывался.
Мы были одним целым, она и я.
Она моя.
Моя женщина.
Женщина, которую я люблю больше самой жизни.
Моя жена.
Она всегда была моей и всегда будет такой.
Мы поженились несколько месяцев назад. В этом не было ничего особенного. Черт возьми, на самом деле у нас не было семьи или друзей, которые могли бы присутствовать, если бы это все равно было. Нет, мы устроили все это в здании суда, и наш медовый месяц состоял в том, чтобы целую неделю валяться в постели, голыми, измученными трахом.
Боже, это было невероятно. Мы кормили друг друга, были потными от занятий любовью по нескольку раз в день, а когда мы не были вместе, мы просто разговаривали.
Мы говорили обо всем на свете.
Вздох удовлетворенного счастья покинул меня.
Мне нравилось, что она в моем распоряжении, и что мы здесь одни.
Если бы кто-нибудь был настолько глуп, чтобы попытаться отнять это у меня, попытаться встать между нами, он бы точно узнал, насколько я был собственником по отношению к ней. Если бы они попытались причинить боль единственному человеку, который был мне дорог больше, чем сама гребаная жизнь … они бы узнали, что я не боялся ломать кости и проливать кровь.
Мне было все равно, было ли это экстремально.
Мне было все равно, был ли я одержим.
