– Замерз? Ну-ка, руки дай. Теперь щеку, нос…
– Папа, я так рад, что ты приехал! Ты больше не уедешь?
– Не уеду.
– Ура!!!
– Заледенел весь. Курточка тоненькая. Почему ты без серого вязаного свитера? А спортивки почему под штанишки не надел? Почему жилет спасательный не надел? Егор, это безответственно!
– Пап, я так рад, что ты приехал! – сынишка обнял его, прижался щекой к отцовской щеке. – Я очень скучал без тебя! Идем, я познакомлю тебя с Полиной. Она мой друг. Это она рыбалку организовала. Круто, пап, правда?!
– Блеск! Садись в машину. Я тете спасибо скажу.
– Но я должен вас познакомить.
– Бегом в машину, я сказал! – повысил голос Обнаров.
От его колючего, надменно-пренебрежительного взгляда ей стало неуютно.
– Значит, вам я обязан головной болью? – отнюдь не любезно осведомился Обнаров.
– Мы чудесно провели время. Ваш сын просто прирожденный рыбак.
– А вы просто прирожденная дура! – едко выдал Обнаров. – Кто вы? Журналистка? Буйнопомешанная поклонница? Подбираться ко мне через ребенка низко и подло! Рыбалку она затеяла! Чем вы думали?! А если бы ребенок за борт упал? А если бы он, забрасывая удочку, поранился? Он же еще маленький! Утренники сейчас сырые и холодные. Ребенок без теплой одежды. Куда вы смотрели? Мой сын наверняка простудился! Как вы вообще посмели приблизиться к моему ребенку?! Вы просто… – и Обнаров добавил несколько сравнительных эпитетов, не подлежащих переводу на литературный язык.
– Помилосердствуйте, я все же женщина.
– Какая ты женщина?! Кошка ты драная!
– Папа, не обижай Полину. Так же нельзя! Ты же сам говорил, что…
– Сядь в машину, я сказал! Не вылезай оттуда! – рявкнул Обнаров. – Не лезь во взрослые разговоры!
– Прекратите орать на ребенка! Вы не имеете на это права, – с нажимом произнесла Полина.
– Я не имею права?! – изумился Обнаров.
– Вы бросили его на престарелую бабушку. Вы не можете вспомнить, когда в последний раз с ним рыбачили, играли, просто книжку читали! Вам так повезло в жизни! У вас есть сын. Так наслаждайтесь же каждой минутой общения с ним, чтобы потом не корить себя за беспечность! Конечно все. Понимаете? Слава, роли, деньги, хоромы, шмотки, побрякушки, и те, что блестят, и те, что возят ваш зад. Мы продолжаемся только в наших детях. Вернее, в их памяти. Мы живем ровно столько, сколько дети помнят о нас. Вы хотите, чтобы о вас забыли еще при жизни?
У него было такое чувство, будто он получил хороший удар в солнечное сплетение.
Обнаров опустился на песок там же, где и стоял, и растерянно усмехнулся.
– Пап, правда, она классная?! – сын подкрался сзади и обнял его.
Он погладил маленькие тонкие ручонки, обвивавшие шею, поцеловал.
– Где ты откопал эту злую тетку, которая сейчас построила меня, точно маленького?
Егор звонко рассмеялся.
– Тебе смешно, да? А вот мне, сын, не очень. Мне стыдно. Она ведь правду говорила. Умная тетка.
Обнаров посмотрел вслед Полине, и на душе стало неуютно и совестно.
– Тебе надо с нею помириться. Полина хорошая, добрая и очень веселая. Она так здорово про самолеты рассказывает! Она мне обещала настоящую модель Су-27 подарить. Пап, от самого летчика-испытателя! Представляешь?! А еще мы будем игрушечный вертолет запускать. Полина сказала, он совсем, как настоящий, только уменьшен в несколько раз. Круто, да?! Я так рад, что мы познакомились!
Обнаров поморщился.
– Пап, она же женщина, а ты накинулся на нее, как на задиристого мужика. Ты же сам говорил, что каждая женщина считает себя самой красивой, а ты Полину обозвал драной кошкой. Пап, это ж не дело…
– Давай теперь ты меня воспитывай!
– Ты просто устал и переволновался. Но со мною же все хорошо! А с Полиной тебе действительно помириться надо. Она наша соседка. Она любит готовить, любит театр и кино. Так что у вас много общего!
– Ничуть не бывало, – Обнаров несогласно замотал головой. – Кино с театром я не люблю, я там работаю. Это, Егор, разные вещи. Готовлю я по необходимости. Больше некому. Ты же только и умеешь, что яйца сварить, да еще покупные пельмени. Так что ничего общего.
– Пап, а ты как себя чувствуешь? Сердце не частит? Дыхание не замерло?
– Нет, а что?
– Это плохо.
– Почему плохо?
– Пойдем лучше рыбу жарить.
– Да, это будет отменный завтрак!
– Старика Галимского позовем и Полину.
Обнаров недовольно посмотрел на сына.
– Но мы же вместе ловили… – просительно уточнил он.
– Если это тебе доставит радость… Завтракай со своей злой теткой, с Галимским, а я отоспаться должен.
– Ты же хозяин дома. Как же гостеприимство?
– Ты мой заместитель. Я почти трое суток не спал.
На завтрак Обнаров из своей мансарды так и не спустился.
Он сидел в беседке с томиком Алессандро Барикко и вполглаза читал, вполглаза приглядывал за Егором.
На залитым солнцем берегу озера сын играл с Полиной в бадминтон. Рыжий пес Тихон с громким заливистым лаем носился по лужайке туда-сюда, пытаясь поймать волан. Но волан падал редко, чего пес никак понять не мог, оттого волновался и лаем призывал к порядку. Собачьи старания игроков веселили, и они хохотали от души.
«Кажется, Егору действительно с нею хорошо… – исподтишка наблюдая за игрой, подумал Обнаров. – «Друзья»… Что сын нашел в ней? Серая мышка. Даже не красится. Задница, правда, роскошная. А плечи… Плечи слишком мужские. В тренажерном зале, наверное, занимается».
Наконец, Егор промахнулся, и волан улетел к самой воде. С лаем и сопением Тихон подлетел к добыче, взял волан в зубы и, сбавив темп, степенно и даже как-то торжественно понес волан Егору.
– Надо же, научили… – улыбнулся Обнаров и стал читать дальше.
– Ой, молодец! Ой, хороший пес! – опять донеслось до уха Обнарова.
Обнаров опять отвлекся и посмотрел на берег. Полина по-свойски трепала Тихона по холке.
«И не боится…» – с любопытством наблюдая эту сцену, отметил он.
– Подожди, Егор. Подожди минутку. Я ему конфетку дам. Он же старался!
– Я тоже старался! – мальчишка скорчил смешную рожицу. – Мне тоже конфетка полагается!
– Обязательно! Держи.
– Полина, теперь идем запускать вертолет. Ну, пожалуйста! Пожалуйста!
– Тихон нам вчера лопасти несущего винта погнул. Сейчас исправим и полетим.
«Кулибины! Это становится просто невыносимым…» – Обнаров захлопнул книжку и пошел в дом.
После обеда мать отправила его за хлебом.
Соседняя деревня, в которой был магазин, находилась всего в шести километрах. Дорога была ровной, грунтовой, поездка – необременительной.
Обнаров хотел, как всегда, взять с собой сына. Егор любил ездить с ним. Но тут, совершенно неожиданно, у сына нашлись какие-то свои, более важные дела.
