К тому времени, когда добралась до конца парка, я почти дощелкала пленку. Мы с Биглсом вышли из леса на открытую местность, где летом обычно, кроме нескольких припаркованных машин и маленького грузовичка с мороженым, ничего не было. Сегодня там стояла только одна машина с запотевшими стеклами. Много ума не надо, чтобы понять, чем в ней занимались.
День близился к завершению, начинало темнеть, солнце начинало садиться. Вид открывался потрясающий. Я решила сфотографировать закат, крыши домов, холмы. Вот там будет идеально. Дэйву понравится. Может, мне даже предложат работу в его отделе, хотя вряд ли кому-то там интересны мои пейзажи.
Наконец мы повернули в сторону дома, я увлеклась перемоткой пленки и только потом осознала, что на меня кто-то смотрит из машины, стоящей между деревьями. Стекла были чуть-чуть опущены, наверное, чтобы проветрить салон, и я точно уловила: чьи-то глаза провожают меня взглядом. Я посмотрела в другую сторону, чувствуя себя как-то некомфортно оттого, что за мной кто-то следит, и на всякий случай притянула Биглса к себе. Обратно я шла быстро, сердце билось чуть быстрее, чем от обычной физической нагрузки.
— Где ты была? — донеслось из кухни. Барри грохотал сковородками.
— Гуляла с собакой. Стюарт тебе разве не сказал?
— Понятия не имею, где он. Всем наплевать на меня, никто даже не удосужился оставить мне записку!
— Извини! Я ведь только… — И почему я не сказала ему, что ходила в парк? — Просто гуляла с Биглсом, — закончила я фразу.
— Я прихожу домой, никого нет, ни ужина, ни…
— А, понятно!
Мы посмотрели друг на друга, на плите стояли пустые сковородки.
—Я не это имел в виду, — сказал он, оправдываясь. — Просто не ожидал…
— Ничего, все в порядке.
Я повесила куртку и поводок Биглса и принялась за ужин. Открыла морозилку, чтобы приготовить что-нибудь на скорую руку.
— Давай я, — предложил он, — просто скажи, что делать.
— Поставь чайник. Это ты делаешь хорошо.
— Я вернулся домой рано, хотя пришлось разобраться с девятым классом, мог что-нибудь сам приготовить, котлеты или что-нибудь в этом роде.
Сам факт, что Барри хотел что-то приготовить без письменной инструкции, оправдывал его поведение, поэтому я решила не продолжать спор. Мы пили чай в тишине, ожидая, пока в микроволновке готовились курица и рис с грибами.
— Что там произошло в девятом классе? — прервала я молчание.
— Ничего особенного, все как обычно. Нарушение порядка в мужском туалете.
— Что, весь класс виноват? Даже девочки?
—Девочки находились у туалета, подстрекая ребят. Мальчишки мерили, у кого больше размер пениса.
Ужас! Когда я училась в школе, у нас такого не было. Ребята дрались из-за футбола, девчонки же под страхом смерти не подходили близко к мужскому туалету.
В то время как Стюарт вместе с мотоциклом, развалившимся на две части, появился дома, мы как раз заканчивали ужинать.
— Пап, — крикнул он при входе в кухню, — опять колеса! Знаешь, что произошло в туалете сегодня? Есть что-нибудь поесть?
Я увлеклась рассказом сына, еда успела остыть и затвердеть.
— Парни показали девчонкам свои пенисы, — продолжал Стюарт рассказывать. Перед ним стоял поднос с остатками курицы.
— Я знаю, — ответил Барри, — ешь!
— Сестра Эндрю рассказала мне, что у Майкла Хоррокса больше всех.
— Поставь еду на стол. Ешь вилкой и ножом, Стю! Пусть у нас сегодня черт знает какой ужин, но все равно надо есть как положено!
— Какой у нас ужин? — переспросила я. — Это что, камень в мой огород? Что же мы, по-твоему, едим?
— Мам, классный ужин, — сказал Стюарт с полным ртом еды.
— Слышал? — обратилась я к Барри.
— Я разве что-то сказал? — вздохнул он. — Я же не жалуюсь!
— Забудь, — сказала я, складывая посуду в раковину.
Мне показалось, что манера, голос, тон, действия мужа — все доказывало, что он упрекал меня, с того самого вечера, как я пошла в клуб. Несмотря на то что я пришла домой не так уж поздно, не осталась там до утра, вернулась абсолютно трезвая. Разве я никуда не имею права сходить? Моя жизнь превратилась в цепь однообразных событий, стала рутиной. Вместо творческой, активной, яркой, непредсказуемой женщины перед окружающими предстала старая развалина. Примерно это же раздражало Барри, ведь он больше не чувствовал себя молодым, полным идей и планов человеком. Он стал седым, обзавелся пузом, стал плохо видеть, бросал свои очки где попало и все время забывал, куда их положил. Но все же у нас хорошая семья. Я встречала и более несчастливые пары. Мы, конечно, раздражались и ссорились по пустякам, поскольку успели надоесть друг другу за столько лет, но ни разу никто из нас не переступил грань, не ушел из дома или подал на развод. Мы все еще подолгу разговаривали, обсуждали самые разные проблемы. Вот почему я решила, что заслужила, чтобы муж поддержал меня в желании начать новую жизнь, а не смотрел так, как будто я наношу ему смертельное оскорбление каждым своим поступком.
— Я пойду наверх, не забудьте погасить свет.
Возможно, мои опасения были напрасными. Молодой продавец из «Бутс» убедил меня, что я не испорчу пленку, если буду вытаскивать ее не в полной темноте. Но все же я немного нервничала, открывая фотоаппарат. Вдруг пленка не до конца перемоталась? Конечно, я не ожидала ничего сверхъестественного от моих тридцати шести кадров, но все же, если ни один кадр не получится хорошо, я расстроюсь и даже не смогу повесить снимки у себя в спальне. Итак, я решилась: открыла крышечку, под которой находилась пленка, нажала кнопку, чтобы достать ее. Готово, она выскочила, как пробка из бутылки. Я убрала ее в специальную кассету, кинула в сумку, чтобы завтра отдать Дэйву, и со спокойной душой легла спать. Как только я закрыла глаза, мне сразу представилась машина с запотевшими стеклами. Я никогда не сидела в машине с запотевшими стеклами, ну если не считать одного раза, когда на улице шел проливной дождь и вентилятор подачи теплого воздуха сломался, но это было очень давно, когда я еще девочкой была. Теперь сложно вспомнить, что я тогда чувствовала. Как странно все это! Я засыпала, представляя, как Майкл Хоррокс из девятого класса показывает мне свой пенис.
Ночью я чувствовала, как Барри ворочался, дергался во сне, а потом прижался ко мне и начал поглаживать. Я лежала и думала, почему не разделась перед тем, как лечь спать.
— Ты не спишь? — спросила я его, в то время как он пытался стянуть с меня трусики.
Он открыл глаза.
— Сплю? Конечно, нет. Неужели ты думаешь, что я мог бы делать это во сне?
Откуда было мне знать?
— Просто…
