Я не стал дослушивать, просто взвыл и ушел в свой кабинет. Что-то слишком много стало цирка в моей жизни! Но при этом смеяться так и не хочется.
Походил по кабинету. Хотелось выйти, взять собаку за шкирку и эту горе няню и выставить обоих за дверь. Но… тогда я вместо няни и собаки заведу себе двух обиженных врагов, причем в лице своих же собственных детей. Эмма обожает няню, Степа вцепился в собаку. Да и дочь, судя по тому, как прижималась щечкой к этому лохматому чудовищу, тоже прониклась симпатией к псине. И тут меня как током прошибло. Пока я тут строю план по выдворению этой шавки и няньки из дома, моя дочь трется о грязного пса. Выскочил из кабинета и стал искать детей.
- Ничего, он привыкнет. К Эмме привык, и к тебе привыкнет, - услышал я тихий голос своего сына.
Остановился и решил не отсвечивать.
- Ты зачем сравниваешь? – вклинился голос этой недоняни.
- А что? Эмма тоже, как Шарик, приблудная. Бабушка сказала. Нет, я ее, конечно, полюбил. Но чисто из принципа все равно ругаюсь, периодически, сама подумай, я Эмму тоже у него не просил, а он привез, оставил на меня ее, еще и тебя повесил мне на шею. И что? Разве интересуется, нужны вы мне или нет? А я всего-то собаку попросил. А он такой скандал устроил. Я вот тоже, может, хочу, чтобы меня кто-то любил. Понимаешь? – лепетал мой сын няне Эммы.
- А разве тебя никто не любит?
- А кому любить? Мама умерла, бабушка с отцом в контрах, Эмма еще маленькая, ты десятая няня, да еще и глуповатая, отцу некогда. Вот все любвидарители и закончились, - совсем по-взрослому завершил разговор Степан.
Мне даже показалось, что я его видел в этот момент. Потому что так отчетливо представил его позу, выражение лица, серьезный, совсем не детский взгляд, эти темнеющие глаза его матери. Развернулся и опять отправился в свой кабинет. Мне было больно. Не знаю почему. Кого я жалел в этот момент больше себя или его. А может всех нас. В этот момент я почувствовал себя, как ни странно таким же псом, которому тоже хочется тепла. Только получить его, в отличии от всех остальных, мне просто некогда. Да и не от кого. После смерти Вики ее мать хорошо прошлась по ушам Степана. Мальчишка теперь сидит с кашей в голове. Которую мне долго разгребать. Мать Эммы – случайная связь, от отчаяния, не принесла мне тоже успокоения. Наоборот хлопоты в лице Эммы. Потому что эта горе мамаша не была готова к такому повороту, слишком молода и красива, и вообще… И теперь часть слов матери Вики в глазах Степана имеют доказательство. Которое никуда не деть. «Может мне тоже себе завести собаку?» - подумал я в тот момент, когда раздался истошный собачий визг.
Как я бежал до гостиной уже не помню. Но очутился я там очень быстро. Бегло осмотрел собравшихся, нашел источник звука, что немного пометался по комнате, а потом забился под диван, причем как это у него получилось – загадка. Вытаскивать придется, явно, с трудом. Степан испуганно хлопал глазами, как и няня, а Эмма стояла посередине комнаты и в руках держала клок собачей шерсти.
- Что это? – спросил я строго, просто потому что сильно переживал.
- Эмма ухватила Шарика за колтун, и не устояла на ногах, начала падать и потянула его, - начала тараторить няня.
- Доставайте собаку, и в ванную в комнате для гостей, - скомандовал я.
В комнатах детей мыть это животное я не собирался. Горничная, конечно, потом все помоет, но почему-то я не был готов увидеть этот комок шерсти и репьев в ванной Степана или Эммы.
Собака, скорее всего, почуяв неладное, не хотела вылезать из-под дивана. Но Степан бывает очень настойчив. В ванную комнату сын тащил щенка волоком. Эмма бежала за ними.
- Ну, Шарик, сейчас ты станешь водолазом. И мне все равно что у тебя нет этой породы в корнях.
Взял собаку на руки и поставил в душевую кабину. Включил теплую воду и стал обмывать. От цвета воды, которая стекала с него, мне стало дурно. Посмотрел через плечо на няню. Та, походу, даже не поняла, чего я на нее смотрел. Продолжила наивно хлопать глазами.
- Пап, давай намылим его, - под руку мне влез сын, - мы купили по дороге домой средства по уходу за длинношерстными собаками, - в руках у Степки была какая-то бутылочка.
Он быстро скинул с себя одежду, оставшись в одних трусах, шагнул в душевую кабинку. Шарик отшатнулся от него в испуге. Но Степан не растерялся. Почесал его за ухом, потрепал за холку, чем немного расслабил пса. А потом выдавил немного средства и стал маленькими ручками втирать шампунь в шерсть собаки. Тут же подоспела Эмма, она отчаянно рвалась к нам, пиная и ругая няню. И наконец, вырвавшись из не особо цепких рук девушки, она влетела, прямо в одежде, в кабинку. Дети с такой радостью мылили снова и снова собаку. Та почувствовав, что нет опасности тоже расслабилась. Периодически стряхивала пену, тряся шерстью, обдавая нас брызгами. Дети при этом хохотали. Я злился. Но никого не ругал. Через какое-то время, пены стало очень много, потому что с каждой помывкой, шерсть становилась чище, пена мылилась лучше. И теперь это была просто игра в пену. Детский хохот первый раз за долгое время после смерти Виктории разрезал тишину дома. И это было очень ново для меня, так щемяще трепетно.
Кое-как отмыли Шарика. Чтобы ему дать отрясти шерсть, закрыли его в душевой кабине. Но пес не понял нашего рационального порыва и стал скулить в замкнутом пространстве и скрести передними лапами по стеклу дверей.
- Папа, он плачет, - захныкал Стёпка.
- Пусть отрясет шерсть. И я выпущу его.
- Мы его полотенцем вытрем, - заканючил сын.
У меня не было сил спорить с детьми. Открыл дверцу. Шарик выбежал наружу и стал трясти шерстью. Распространяя брызги вокруг себя. Дети стали гоняться за ним с полотенцем. Весело визжа, спотыкаясь, кидали полотенце в надежде укрыть им мокрую собаку. Вечер был неожиданно шумным, мокрым, активным. Когда щенок отряс всю воду с шерсти, он пришел к нам в гостиную. Лег у ног Степки и посмотрел так ему в глаза, что я сам чуть не прослезился.
- Ну, понял, что не прав? Больше так не делай, - обратился он к собаке.
Закатил глаза. Только дети могут думать, что собаки их понимают. Взял щетку для собачьей шерсти, и готовился уже к новым бегам за собакой.
- Стой смирно! – скомандовал он псу и тот не шелохнулся, - пап, давай.
Я стал вычесывать колтуны, что-то пришлось вырезать. Что-то удалось расчесать. По мере завершения работ по облагораживанию животинки, пес стал очень даже симпатичным питомцем. Оказывается, он был белым с черными пятнами, а не коричнево-серым, у него была длинная блестящая шерсть и очень выразительные глаза. Он умел так посмотреть, что душу сворачивало в комок и подталкивало к горлу.
- А теперь смотри! – воодушевился Степка, - сейчас будет цирк!
Эмма тоже оживилась и заерзала на месте, улыбка расползлась по лицу девочки, оголяя немногочисленные зубы. А у меня в голове мелькнула мысль: «Может, хватит цирка, распустите уже клоунов! ».
Степан сделал серьезное лицо, встал перед Шариком и стал давать ему команды. За выполнение которых, он чесал его за ухом, или гладил нос. Пес действительно выделывал простые трюки, которые ни могли не поднять настроение. Я расслабился и так же как и дочь, сидел и улыбался. Напряжение дня отступило и впервые за долгие месяцы, мне было очень хорошо.
Глава 8
Наталья
Вечер был хорошим. Решился вопрос с работой Марины. А еще наши посиделки в кафе были разбавлены мужской компанией. И не просто к нам клеились мужчины, а мы встретили интересных собеседников, галантных кавалеров, которые оплатили счет, вызвались нас проводить… И… И я задумалась о том, что давно не «спускала пар». После переезда в Москву, я зареклась завязывать отношения с мужчинами. Но… Я молодая, энергичная, и достаточно сексуально активная женщина. Забывать о себе и о своих потребностях – последнее дело. Поэтому я нашла выход – приятное времяпрепровождение без обязательств. Другими словами, секс на одну ночь. С Мариной мы это назвали: ночь здоровья.
