чайником, наливаю воды, закрываю его крышечкой.
Только собираюсь отойти, как по обе стороны от меня упираются в столешницу сильные руки, которыми я любовалась. Его дыхание щекочет мне шею.
Кажется, он рассчитывает еще на что-то. Придется снова поиграть в игру "обломинго".
Но теплые губы, прижавшиеся к моей коже, вызывают некотролируемую дрожь. А мужские руки берут меня в плен, притягивая к нему ближе некуда. Это волнует.
— Леночка! — шепчет он хрипло.
— Дзинь-динь! — вторит ему дверной звонок.
У меня за месяц столько гостей не было, как за последние 24 часа.
Я высвобождаюсь из рук Платона, который нехотя, но отстраняется от меня.
— Кого там черт еще принес?! — недовольно бормочет себе под нос.
Я в этот раз даже не смотрю в глазок. Я всегда рада гостям.
На пороге Давлатов собственной персоной. Появление его у меня — большая редкость.
Он не дает мне открыть рта.
— У тебя телефон сутки выключен. Дина извелась вся. У Верочки температура, а тебе не дозвонишься.
Я пытаюсь вспомнить, где вообще мой телефон. И понимаю, что скорее всего его возмущение справедливо.
Он звонит по телефону:
— Да, я у нее. В порядке она. Сейчас перезвонит, — успокаивает он маму.
Внутри меня скребется противное чувство вины. Я даже оправдаться не могу, потому что виновата.
— Лена… — начинает он и замолкает, не договорив.
— Ты-то что здесь делаешь? — это он уже адресует появившемуся из кухни Платону.
Давлатов никогда младшего Хромова не жаловал. Возможно, потому что у них много общего.
— В гости пришел, — невозмутимо отвечает тот.
Я перевожу взгляд с одного мужчины на другого. Они сверлят друг друга глазами. Надеюсь, эти драться не будут? Мы только закончили уборку.
— Лена, найди свой телефон и перезвони матери. Она волнуется.
Встревоженно оглядываюсь, направляясь в спальню.
Уже оттуда, поставив айфон на зарядку, слышу:
— Чай допил? Тогда собирайся. Куртка твоя вот и ботинки не забудь.
Это отчим обращается к Платону.
— Я уходить пока не планировал, — цедит он в ответ.
— А зря! Пора уже тебе.
Давлатов не особо заморачивается соблюдением приличий.
— Теперь что не так?! Она совершеннолетняя, — психует Хромов.
— И по-прежнему не для тебя.
Дальнейший разговор ускользает от моего внимания, потому что я дозваниваюсь маме.
— Лена! Слава Богу! Ты ушла в клуб и пропала. Ни на один мой звонок не ответила, — укоряет она меня.
Справедливо.
— Мам! Прости, я спала. Телефон разрядился и…, - оправдание, конечно, так себе.
Но другого у меня нет. Объяснять все ей не хочется. Я сама еще никак не могу разобраться.
— Лен, у тебя все хорошо? — теперь голос звучит обеспокоенно.
— Да, мам, — бодро вру я.
— А где Кирилл? — вдруг решает она поинтересоваться.
— Мам, я пойду мужа твоего провожу, — делаю вид, что не расслышала вопроса, — Попозже перезвоню.
В прихожей остался один Давлатов.
Ни куртки, ни обуви Платона нет.
— Твой гость ушел. Мне тоже пора.
Он исчезает также внезапно, как появился. А я остаюсь в недоумении.
Это что было сейчас вообще?
Вечером мне звонит Ирина, сопит в трубку, потом выдает:
— Лен, ты только сильно не кричи. Ладно? Я не могла ему отказать.
Она знакома с семейством Хромовых — родители дружат. А к Платону у нее вообще нездоровое отношение под названием — " он классный".
— У него вид был такой… Лен, ты ему очень сильно нравишься. Правда. И он просто хотел поговорить, — затем Ириска делает многозначительную паузу и продолжает, — Лен, ты ж не злишься?
Разумеется, я не в восторге от того, как она поступила. Но Хромов у нее божество, которому прощается все.
— Ирина, последнее китайское предупреждение. Еще раз ты так сделаешь, и я продам тебя в рабство неграм.
— Вообще это негров в рабство продавали.
— Я сделаю наоборот.
— Можно я приеду?
Я хочу побыть немного одна и попытаться разобраться в себе.
— Не обижайся, Ирин, но…
Она не дает мне договорить:
— Он тебе нравится, да?
— Я не знаю.
— Лен, рано или поздно придется стать взрослой. А Платон — он не такой плохой, как ты думаешь.
Она первая отключается. Я же в сумятице своих чувств не могу найти покоя.
А когда засыпаю, мне снится, что я занимаюсь сексом с Хромовым. И мне так хорошо, что не хочется просыпаться.
Следующую неделю меня полностью поглощает учеба и проект для гранта. Ректор разрешил мне участвовать.
Кирилл не позвонил ни разу. И не написал. Меня возмущает такое отношение. Но если он что-то чувствует к чужой невесте, то меня не надо втягивать в этот треугольник. Я не жилетка и не подушка безопасности. Я либо нужна, либо нет. Но не на конкурентной основе.
Платон тоже пропал.
Я бы может и задумалась над всем этим, если бы не была так занята.
Ирина, верная в первую очередь самой себе, как бы между делом сообщает, что Хромов уехал в Европу по делам. А когда она добавляет, что его отправил отец, я невольно задумываюсь, имеет ли Давлатов к этому какое-нибудь отношение. И зачем ему это надо.
Спрашивать у него напрямую не буду. Мне не понравится ответ, я уверена.
Поднявшись на свой этаж вечером пятницы, вижу под своей дверью Кирилла.
— Мне нужно с тобой поговорить. Пустишь?
Я не маленькая девочка, чтобы хлопать перед его носом дверью. Со мной ничего страшного не случиться, если я его выслушаю. Тем более до случая в клубе у нас с ним все было нормально. И пусть между нами не сумасшедшая страсть. Но он не притворяется, когда говорит, что я нравлюсь ему. Да и я не схожу с ума от любви к нему. Между нами ровные, спокойные отношения, которые устраивают обоих.
Поэтому мне интересны его объяснения.
— Да, проходи, — я отпираю дверь и пропускаю его внутрь.
— Разуйся, пожалуйста, — прошу его, — Тапочки дать?
— Нет, — он послушно снимает ботинки.
— Пойдем на кухню, — предлагаю Кириллу.
Хочется зеленого чая с лимоном и медом. Я, пока не увидела своего гостя, очень хотела есть, но сейчас аппетит пропал. Я уже предчувствовала, что разговор будет тяжелым.
— Чай будешь? — спрашиваю у Кира.
— Лучше кофе.
Он устраивается за столом и напряженно рассматривает свои руки. Я ставлю чайник, мелю кофе, засыпаю его в турку, заливаю холодной водой. В заварочный чайник насыпаю заварку. Чайник закипает быстро, впрочем, как и кофе.
— Ты какой будешь? — спрашиваю молодого человека.
— Черный, без сахара.
Сливаю темную жидкость в чашку, ставлю перед ним. Также на столе оказывается пиала с медом и нарезанный тонкими кружочками лимон. Свой
