помощь не нужна.
Они все награждают меня выразительными взглядами.
— Ага, — говорит Вигго после тяжёлой, затянувшейся паузы. — Ты определённо не нуждаешься в нашей помощи, когда пропустил семейный ужин…
— Хотя ты такое никогда не пропускаешь, — добавляет Оливер.
— И наша сестра всё это время готова была расплакаться, — выразительно подчёркивает Аксель. — Я как никто другой здесь понимаю, что значит быть независимой натурой, но есть самостоятельность, а есть глупость. Не позволяй гордости встать на пути здравого смысла. Позволь нам помочь.
Помочь.
Я сердито смотрю на них. Мне тридцать шесть лет. В этом сентябре будет десять лет, как я женат. Половина братьев Бергманов холостые, и не считая Акселя, всем им по двадцать с хвостиком. Как, чёрт возьми, они могут сказать мне что-то, чего я не знаю? Какой мудростью они могут обладать?
— Как, — натянуто говорю я, — по-вашему, вы можете помочь?
— Ну, — Райдер прочищает горло. — Мы могли бы дать какие-нибудь подсказки, поскольку знаем Фрейю…
— В два раза дольше, чем ты, — говорит Рен.
— Ребят, вы меня пугаете, — сообщаю я им, — когда вот так заканчиваете друг за другом предложения.
Рен пожимает плечами.
— Мы просто хотим поддержать тебя. Быть рядом. И если, эм…
— Если ты продолжишь лажать с ней, мы можем указать тебе верное направление, — говорит Райдер. — И это было бы намного проще, если бы ты сказал нам, что случилось.
Я обмякаю на стуле. Ни за что, бл*дь.
— Если мы будем знать, что происходит, — говорит Оливер, закидывая в рот кубики сыра. Похоже, он собирается затолкать в рот как можно больше кубиков, предположительно соревнуясь с Вигго, который тихо считает их и наблюдает за ним. — Мы можем помочь вам наладить отношения, — продолжает он с набитым ртом. — Особенно во время отпуска с семьей.
И вот тут пластинка с визгом останавливается.
— Отпуска?
— Ага, — говорит Вигго, всё ещё считая вместимость кубиков сыра в рот Оливера. — Подарок маме и папе на годовщину. Мы все подстроим свои расписания, чтобы на неделю вместе поехать на Гавайи, отдохнуть и расслабиться.
Перспектива таких неожиданных расходов вызывает у меня панику. Я могу поискать билет со скидкой, но мысль о том, чтобы сейчас потратить такие деньги, заставляет мою грудь сжиматься.
— Это дом моего товарища по команде, — тихо говорит Рен, словно читая мои мысли. — Там живут его родственники, но они всё лето путешествуют по Европе, а он не сможет жить там так долго, как планировал, так что с радостью позволит нам использовать это место безо всякой арендной платы.
— Супер, — я массирую виски. Перелёт всё равно влетит в копеечку.
— Скоро, — говорит Вигго, — мы все окажемся там, и будет лучше, если братья узнают, с чем мы имеем дело в плане вас двоих.
— Я не стану это обсуждать, — рявкаю я. — Вас это не касается.
— Вот тут ты ошибаешься, — говорит Райдер. — Всё, что касается тебя и Фрейи, касается и нас. Мы семья.
Аксель смотрит на воду, барабаня пальцами по подлокотникам.
— Возможно, нам стоит пояснить. Мы не в полном неведении. Я рассказал им то, что узнал от Фрейи в галерее. Посредством электронной почты. Ибо нахер групповые звонки.
Моё сердце ухает в пятки.
— Что она сказала?
— Не могу сказать, что ты заслужил мою информацию, когда сам ничего не рассказываешь, — холодно отвечает Аксель.
— Чёрт возьми, Аксель.
Его резкие зелёные глаза пронизывают меня.
— Это ты скрываешь. Доверься нам, мы доверимся тебе.
— Эйден, — говорит Оливер. — Я знаю, подход Лиама Нисона несколько противоречит этому, но ты можешь нам довериться. Я люблю тебя. Мы все тебя любим. Ты наш брат.
Меня пронизывает горько-сладкая боль. Он понятия не имеет, как много это значит для меня — слышать такое от мужчины, который при нашей первой встрече был ещё мальчиком со светлыми волосами, узловатыми коленками и навыками в футболе, знатно превосходящими мои. Странно, как можно понимать что-то в когнитивном плане — что братья Бергманы любят меня — но насколько иначе, насколько сильно это воспринимается, когда они говорят, и когда я чувствую, пусть даже в такой извращённой манере, что им не всё равно.
«Я люблю тебя. Мы все тебя любим».
— Мы хотим, чтобы у вас с Фрейей всё было хорошо, — продолжает Оливер. — Мы просто хотим помочь.
— Вот именно, — произносит Вигго, который уже набил свой рот кубиками сыра.
— Ты когда-нибудь перестаёшь есть? — спрашиваю я у него.
Он бросает в меня кубик сыра, попав мне в плечо.
— Мне надо затолкать ещё четыре, чтобы победить его.
Оливер сердито смотрит на него.
— Да ты ни за что не затолкаешь ещё четыре.
— А вот смотри, — неразборчиво говорит Вигго, напоминая шизанутого бурундука.
Я вздыхаю и тру лицо, выдавая то, чем готов поделиться.
— У меня много дел в профессиональном плане. Я работаю как никогда много. Думаю, Фрейе надоела моя вечная занятость.
— Ладно, — мягко говорит Рен. — И это… всё?
Чёрт, нет. Отношения между нами не просто холоднее и тише. Интимная близость разрушилась. И я знаю, что это моя вина, но чтоб мне провалиться, если я знаю, как начать это решать. Не то чтобы я собирался говорить им об этом.
— Ребят, мне некомфортно рассказывать больше. Это между мной и Фрейей.
Вигго переносит весь свой вес на одну ягодицу и выуживает маленькую книжку из заднего кармана.
— Это что? — спрашиваю я.
— Любовный роман, — отвечает Вигго, активно жуя. — Уф. Слишком много сыра. Ты должен мне двадцать баксов, — сообщает он Оливеру.
Оливер сверлит его хмурым взглядом.
— Любовный роман, — недоверчиво повторяю я.
Он бросает на меня взгляд.
— Ты верно расслышал. Любовный роман. Хотя ты бы его не узнал, даже если бы он свалился с полки и ударил тебя по члену.
— Я бы запомнил любое, что ударило меня по члену.
— Ну в таком случае, — говорит Вигго, бросаясь в мою сторону.
— Эй! — Рен толкает его обратно на сиденье. — В этом доме никакой агрессии.
Всё верно — это хоккеист-пацифист. За почти четыре года в НХЛ он ещё ни разу не подрался в баре.
— Итак, — спокойно говорит Аксель, пока Вигго листает свою книжку. — Почему ты так много работаешь?
Я смотрю на свои руки, и моё нутро скручивается узлами, пока я думаю, когда всё начало меняться. Потому что это ужасно несправедливо. Потому что я тоже хочу ребёнка. Я хочу маленького человечка, которого буду любить и обеспечивать. Даже если он/она будут лишь вполовину такие же милые, как детские фото Фрейи — пухлые щёки и широко распахнутые светлые глаза с пучком почти белых волос… я знаю, что буду безвозвратно утерян.
