Уинстон был в Лондоне по делам, и он, как всегда, остановился у Эммы. Когда дворецкий проводил Фрэнка в гостиную, они вдвоем сидели там за послеобеденным кофе. Лицо Эммы просветлело при виде брата, когда она поднялась ему навстречу.
– Мы уже почти отчаялись увидеть тебя сегодня, – воскликнула Эмма, обнимая Фрэнка.
– Прошу прощения за опоздание, – пробормотал он.
– Позволь предложить тебе выпить. Что тебе налить, Фрэнк?
– Бренди, пожалуйста, Эмма. – Поворачиваясь к Уинстону, Фрэнк спросил:
– Ты надолго приехал?
– На несколько дней. Хочешь позавтракать со мной завтра?
– Да.
Эмма вручила Фрэнку его бренди и опустилась в кресло напротив. Она внимательно посмотрела на брата и нахмурилась.
– Ты сегодня ужасно бледен, Фрэнк, дорогой. Ты не заболел?
– Нет, я просто устал.
Он осушил свой бокал и встал.
– Не будешь возражать, если я налью себе еще. Сегодня мне это необходимо.
– Конечно, нет.
Эмма, насмешливо подняв бровь, подмигнула Уинстону. Тот обратил внимание на усталый вид брата и заметил:
– Ты уверен, что не болен, Фрэнк? Эмма совершенно права – ты не в себе.
Фрэнк обернулся и попытался улыбнуться.
– Думаю, что это положение в мире так подействовало на меня, – пробормотал он, возвращаясь в свое кресло. – Нацисты готовятся напасть на Польшу, мы все в этом убеждены.
Эмма и Уинстон засыпали его вопросами, и Фрэнк машинально отвечал им, стараясь говорить нормальным голосом. Эмма внимательно выслушала брата, а затем обратилась к Уинстону:
– Я думаю, что нам следует начинать уже сейчас думать о нашем многочисленном персонале. Наши предприятия будут сильно истощены, когда мужчин призовут в армию.
У Эммы перехватило дыхание и, подняв руку, она стала нервно перебирать жемчужины своего ожерелья.
– О, Боже! А что будет с нашими мальчиками! Кит и Робин тоже должны будут идти в армию. И Рэндольф, Уинстон, он тоже подходит по возрасту.
– Да. На самом деле, он желает пойти на флот, и немедленно.
Уинстон твердо сжал губы.
– Он так решил, и я не в силах удержать его.
Эмма с тревогой взглянула на брата, который души не чаял в своем единственном сыне.
– Я знаю, что Рэндольф такой же упрямый, как и мои сыновья. Они не собираются к нам прислушиваться. Думаю, что здесь ничего не поделаешь. Так или иначе, они обязательно получат свои повестки. Хорошо, по крайней мере, что твой Саймон еще слишком молод для призыва, – обратилась она к Фрэнку.
– Минутку, – сказал, поднимаясь, Фрэнк. Он налил большой бокал бренди и протянул его Эмме.
– Лучше выпей это, думаю, тебе это понадобится.
Эмма удивленно взглянула на него.
– Что такое ты говоришь? – нахмурилась она. – Ты же знаешь, что я не люблю бренди, оно вызывает у меня сердцебиение.
– Пожалуйста, выпей, – тихо сказал Фрэнк.
Эмма поднесла бокал к губам и залпом выпила бренди, сморщившись от отвращения. Она поставила бокал на сервировочный столик перед собой и сосредоточила внимание на Фрэнке, еще раз отметив про себя его необычную бледность. Заметив тревожное выражение, столь явно читавшееся на его подвижном лице, Эмма тоже встревожилась. Ощущение надвигающейся страшной беды охватило ее, и она крепко сцепила свои руки, лежавшие на коленях.
– Произошло что-то ужасное, да, Фрэнк?
У Фрэнка пересохло во рту и сразу охрипшим голосом он произнес:
– Я получил дурное известие, только что, перед самым уходом из редакции.
Несмотря на все старания сохранить железное самообладание, его голос предательски дрогнул.
– Фрэнк, дорогой, что случилось? – спросила Эмма, переполненная дурными предчувствиями.
– Что-нибудь с газетой? – в свою очередь быстро спросил Уинстон.
– Нет, – севшим от волнения голосом ответил Фрэнк. – Это касается… Пола.
– Пола? Ты получил плохие вести относительно Пола? Что с ним случилось? – потребовала ответа Эмма.
– Я просто не знаю, как тебе это сказать, Эмма… – Фрэнк помолчал и после минутной напряженной паузы, запинающимся голосом выговорил, наконец: – Он, он…. он – скончался.
Эмма ошеломленно, не веря своим ушам, уставилась на брата, в замешательстве тряся головой.
– Что ты сказал? – спросила она, будучи не в состоянии понять его слова. – Я не могу понять тебя. Я только что получила от него письмо, буквально вчера. Что такое ты говоришь!
Фрэнк опустился на колени к ее ногам и, печально глядя на Эмму, взял ее руки в свои. Как можно мягче он произнес:
– Пол умер, Эмма. Об этом пришло сообщение по телеграфу как раз в тот момент, когда я собирался ехать сюда.
– Пол! – не веря ему, прошептала Эмма. На ее лице читалось ошеломление пополам с ужасом. Дрожащим голосом она вскричала:
– Ты уверен, что нет ошибки? Это должна быть ошибка!
Фрэнк отрицательно покачал головой.
– Все информационные агентства передают одно и то же сообщение. Я проверял.
– О Боже! – прошептала Эмма, холодея от ужаса.
Уинстон, побледнев как привидение, спросил:
– Как Пол умер, Фрэнк?
Фрэнк неотрывно смотрел на Эмму, и бледность залила его лицо, пока он искал и не находил подходящие слова, чтобы смягчить удар. Но он почувствовал, что не в силах говорить.
Эмма сжала его руку, и пальцы впились в него.
– Что Пол?.. Это его раны, да? Они оказались намного серьезнее, чем он мне сообщил? – чуть слышно спросила она.
– Да, это так. Я думаю, что он был ранен гораздо тяжелее, чем разрешил сказать тебе…
Звук дверного звонка заставил их вздрогнуть. Эмма широко раскрытыми от испуга глазами посмотрела на Уинстона. Тот кивнул и рывком поднялся из кресла. Выходя из гостиной, он молил Бога, чтобы это не оказалась пресса, пришедшая получать интервью. К своему облегчению, он услышал голос дворецкого, доложившего о приходе Генри Россистера, делового партнера Пола и совладельца частного коммерческого банка, ведущего все его дела в Англии и значительную часть дел Эммы. Лицо Генри было таким же печальным, как и у Уинстона, когда он пожал ему руку и спросил:
– Она уже знает?
Уинстон молча склонил голову.
– Как она встретила эту весть?
– Она ошеломлена. Кажется, до нее еще не совсем дошло то, что произошло. Когда она полностью осознает случившееся, ее реакция будет ужасна. Я просто боюсь подумать об этом.
Генри понимающе кивнул.
– Да, они были так близки. Какая трагедия! Как Эмма узнала обо всем?
Уинстон быстро рассказал, как это произошло, и двинулся в сторону гостиной.
– Нам лучше зайти, Генри. Эмма нуждается в нас.
Генри вошел в гостиную и сел рядом с Эммой.
– Мне очень жаль, дорогая, поверьте. Я приехал сразу, как только смог. Сразу же, как узнал о несчастье.
