— Привет, Ванесса, — сказала она, застыв перед дочерью.
— Привет!
Глаза Ванессы раскрылись еще шире, и она распахнула двери перед матерью.
— Не угодно ли вам пройти, прошу вас, — важно заявила она.
Катарин прошла в гостиную и остановилась, глядя сверху вниз на свою дочь. Сердце ее трепетало, глаза сияли от радости. Ванесса присела перед ней в малом реверансе и протянула руку.
— Рада познакомиться с вами… мама.
— Да, — прошептала Катарин, — но знаешь ли, мы с тобой были знакомы раньше, когда ты была совсем маленькой.
Она крепко сжала протянутую ей крошечную ручку.
— Я помню. Я давно тебя жду.
— Твой отец сказал мне, что ты должна переодеться.
— О, я не имела в виду — сейчас! Я хотела сказать, что давно, еще с тех пор как была маленькой, жду твоего возвращения. Тебя не было так долго!
К глазам Катарин подступили слезы, и она отвернулась, чтобы прогнать их. Потом она снова взглянула на Ванессу.
— И я давно дожидалась той минуты, когда могу вернуться к тебе, дорогая. Может быть, мы присядем?
— О да.
Ванесса, не отпуская руки Катарин, потащила ее за собой через комнату.
— Ты садись здесь, а я сяду там, и мы сможем долго смотреть друг на друга, мама. Это намного лучше, чем разглядывать фотографии, правда?
— Ты абсолютно права, — согласилась Катарин, изо всех сил стараясь оставаться спокойной. Встретив устремленный на нее немигающий взгляд ярко-зеленых глаз дочери, она расслабленно откинулась на подушки, позволив ей тщательным образом изучить себя. Подобно самой Катарин, ее дочь была хрупкой и миниатюрной, а ее лицо представляло точную уменьшенную копию лица матери, если не считать веснушек, которыми были обильно усыпаны нос и щеки. Но, в отличие от Катарин, Ванесса унаследовала яркую расцветку своей бабушки по материнской линии. Ее курчавые волосы были такими же ярко-рыжими, а глаза — того же турмалинового цвета, как у Розалин О'Рурк. Еще в раннем детстве Ванессы Катарин поражало ее сходство с матерью, но теперь, когда ей исполнилось уже одиннадцать лет, оно стало еще более заметным. «Она похожа также и на Райана, — подумала Катарин. — Одним словом, она — О'Рурк до мозга костей».
После довольно продолжительного разглядывания Катарин Ванесса наконец поделилась своими наблюдениями:
— Папочка всегда говорил, что ты очень красивая, да, впрочем, я и сама это знала, пересмотрев все твои фильмы, но в жизни ты — гораздо красивее.
— Благодарю за такой замечательный комплимент, дорогая. Я тоже нахожу тебя очень хорошенькой.
— Ты действительно так считаешь? — недоверчиво спросила Ванесса, склоняя набок голову и внимательно глядя на Катарин. — Если бы еще мне удалось избавиться от этих противных веснушек, я бы чувствовала себя намного лучше. Я перепробовала все типы лосьонов, но они все равно не подходят. Как ты думаешь, они когда-нибудь пропадут?
Катарин не сумела скрыть улыбку, вызванную горестными интонациями в голосе Ванессы.
— Может быть, но я в этом сомневаюсь. Но так или иначе, они мне нравятся. Знаешь ли, веснушки придают тебе оригинальность. Да, — кивнула головой Катарин, стараясь сохранить приличествующий случаю серьезный тон. — На твоем месте я бы постаралась сохранить их, Ванесса. Самые известные красавицы были отмечены веснушками, например Елена Троянская, — сымпровизировала Катарин, — но это не помешало ее прекрасному лицу украшать собой паруса тысяч кораблей.
Ванесса, внимательно слушавшая ее, казалась потрясенной.
— Ох! А я и не знала! Тогда мне, может быть, и не стоит пользоваться всеми этими мерзкими кремами и лосьонами? А еще — я очень рада тому, что ты такая маленькая. Девочки в школе прозвали меня «кнопкой», а мне это прозвище ужасно не нравится. Но теперь я смогу им сказать, что даже сама ты — тоже «кнопка», не возражаешь?
— Конечно, — рассмеялась Катарин. — Правда, до сих пор меня никто не звал «кнопкой», но мне, пожалуй, такое прозвище нравится.
— Тогда и мне тоже.
Улыбка сползла с лица Ванессы, и она посерьезнела.
— Почему ты собиралась так долго, чтобы приехать?
— Я была очень больна, дорогая, и должна была сначала поправиться.
— А что с тобой было?
— Разве твой папа не говорил тебе? — попыталась уйти от ответа Катарин.
— Да, он говорил, что ты живешь в частной клинике, потому что очень устала, но это, на мой взгляд, не очень убедительно. Я не имею в виду то, как можно оставаться уставшей целых девять лет. Ты что, плохо спала?
— Раньше плохо, но теперь хорошо. На самом деле, дорогая, у меня было нервное расстройство.
— Это больно?
— Немного болела голова, но теперь все прошло, и я выздоровела.
— Я этому рада. — Ванесса немного подумала и спросила: — Ты должна была лечиться у психоаналитика?
— Да, Ванесса. А тебе что-нибудь известно о… психоаналитиках и психиатрах?
— Разумеется, — безапелляционно, с самым беззаботным видом заявила девочка. — Теперь, когда ты вернулась, ты надолго думаешь остаться?
— Я собираюсь постоянно жить в Нью-Йорке.
— Вот здорово! Значит, мы сможем видеться постоянно, правда? — закричала Ванесса, и ее личико засветилось от радости. Но тут же ее настроение снова упало. — Ты уверена, что не уедешь снова?
— Да, я остаюсь в Америке, — заверила ее Катарин и осторожно добавила: — Но, конечно, зависит от твоего отца, как часто мы сможем видеться.
— О, насчет Майкла можешь не беспокоиться, с ним не будет никаких проблем. — Ванесса взглянула на мать и сморщила носик. — Ты еще ничего не сказала насчет того, как тебе нравится мое платье. Я надела его специально для тебя. Это — мое самое любимое.
— Оно — прелестно, дорогая, а зеленый цвет идет тебе больше всего. Он как нельзя лучше подходит к твоим глазам. Встань и повернись, чтобы я могла получше тебя рассмотреть, — улыбнулась Катарин, наслаждаясь видом этой живой, абсолютно естественной и уверенной в себе девочки. Это Маленькое чудо, что она совершенно не избалована!
Тем временем Ванесса расхаживала перед ней взад и вперед, совершая на ходу небольшие пируэты.
— Мне нравится бархат, а тебе, мама?
— Мне тоже, особенно темно-красный.
Ванесса закончила с демонстрацией платья, подбежала к дивану и плюхнулась на него рядом с Катарин. Теперь она снова печально смотрела на мать.
— Порой я просто сходила с ума, знаешь, из-за того, что ты меня бросила. Но теперь я, кажется, все поняла. Просто от тебя это не зависело.
— О, моя дорогая, конечно же, нет. По собственной воле я бы ни за что на свете тебя не оставила, ведь ты же — мое дитя. — Катарин ласково погладила Ванессу по щеке. — Ты — лучшая часть меня, дорогая.
