Разговор снова коснулся меня: кто я, как тут оказалась и зачем.
— Люблю новые лица за праздничным столом, — подытожил Мануэле и стал вытаскивать из рюкзака подарки.
К тому моменту мы, слава Богу, покончили с едой. Я ощущала себя дирижаблем, который только что надули, чтобы отправить в полет. Мое платье скрывало все округлившиеся части тела после такого обеда.
Я помогла Сильвии убрать со стола, потому что было решено немного передохнуть перед десертом и поиграть в лото. Какая мудрая мысль! Мне трудно даже ходить.
В моей семье мы редко играли в настольные игры в день Рождества, подобно всему итальянскому населению, поэтому я даже плохо знала правила игры. Мануэле с готовностью мне их объяснил. Играли на шоколадные конфеты. Смешно, но у меня не было вообще наличных, тем более мелочи. Поэтому Сильвия направилась на кухню и принесла большое блюдо ярко упакованных маленьких шоколадок. Когда все они были разделены на премии, игра началась.
Мне везло. То ли от того, что я была новичком, то ли потому, что везло в играх, но не везло в любви. Процесс был увлекательным. Все: и Сильвия, и Мануэле, и Карло с энтузиазмом выкрикивали номера и я, зараженная атмосферой всеобщего возбуждения, тоже стала в тот момент одной из них. Они подкалывали друг друга, посмеивались, подбадривали и шутили. Это совершенно не походило на Рождество в моем доме. Хотя, возможно, с появлением Илении, а это было бы первое Рождество с ней в качестве жены моего отца, все могло измениться. Но этого уже не узнать. В это Рождество мой отец счастлив, потому что у него родится маленькая девочка от любимой женщины. А у меня появится сестра. Странно, но до этого момента я не осознавала, что дочь моего отца — это моя сестра. Я выросла одна и не знала, что такое — иметь брата или сестру. Помню, что мне хотелось. А когда появилась Нина, я стала считать сестрой ее.
— Звева, — я не сразу заметила, что ко мне обращался Карло. — Проснись, война закончилась!
Все рассмеялись, а я даже не успела рассердиться на него.
— Мы собираемся перейти к десерту. Готова?
— Да! — воодушевленно ответила я. — Я помогу тебе.
На этот раз на кухню с ним пошла я. И пока он доставал из холодильника блюда, я наблюдала за ним. В нем было не меньше метра восьмидесяти пяти. Он был крупный и подтянутый. Я вспомнила, как при первом рукопожатии потеряла свою руку в его ладони. Это было странное и новое для меня ощущение — быть поглощенной кем-то. Если его сестре пятьдесят пять, то самому ему не меньше сорока. Нина была бы довольна. А я сама пока не знала, как я к этому отношусь. У меня не было опыта отношений с мужчинами на столько старше меня. Томмазо был моим ровесником, а до него — тоже плюс минус пару лет. Карло же казался мне взрослым и рядом с ним я испытывала едва ощутимый трепет, хотя и не имеющий ничего общего с увлечением. Мне постоянно казалось, что меня изучают и подвергают тщательному спектральному анализу. Я была просто уверена, что он замечает каждое изменение на моем лице, каждое повышение или понижение интонации в голосе, каждый жест, который можно интерпретировать. Я чувствовала себя скованно, хотя и не до такой степени, чтобы перестать быть собой. Временами мне казалось, что он говорил что-то, только чтобы понаблюдать за моей реакцией. Но впрочем, я слишком мало его знала, чтобы делать какие-либо выводы.
— Моя сестра приготовила три десерта: тирамису, куда уж без него, — наигранно проворчал он, — профитроли и пастьера наполетана. Что ты предпочитаешь?
— Это вопрос с подковыркой? — засмеялась я.
— Нет, здесь нет никакого подтекста. Не зависимо от того, что ты выберешь, мое мнение о тебе не изменится.
Вот те на!!!
— Составляешь обо мне свое мнение? — неподдельно удивилась я.
— Я составляю его обо всех, — получила я ответ, и мне тут же водрузили на руки стеклянный контейнер с тирамису. Сам Карло взял в обе руки пастьеру и профитроли, и мы вместе вошли в гостиную.
— Ну, мам, ты даешь! — почти прокричал Мануэле. Нас ожидалось трое и ты сделала три десерта.
— Да, — гордо ответила Сильвия. — Не могла решить и решила сделать любимый для каждого. Звева, угадаешь, кому какой?
Три пары глаз уставились на меня. Карло смеялся только глазами, лицо его оставалось бесстрастным и серьезным.
— Давай же, Звева, — подначивал меня Мануэле, — если не угадаешь, то все равно сможешь попробовать. Моя мать превосходно готовит все три.
Как же я смогу угадать? Я же их совсем не знаю. Хотя, Сильвия пододвинула тирамису недалеко от места своего сына, профитроли оставила стоять там, где я их и поставила, то есть напротив своего места, а пастьеру Карло сам поставил между мной и своим местом. Кроме того он закатил глаза, когда говорил о тирамису, значит, это не для него. Так и скажу. В конце концов, я ничего не теряю.
— Хорошо, — начала я. — Профитроли — любимый десерт Сильвии, Тирамису — Мануэле, а пастьера — Карло.
— Какая молодец! — Мануэле стал аплодировать. — И как же ты догадалась?
— О, кому что подходит по характеру, — парировала я.
Карло недоверчиво приподнял бровь, показывая всем видом, что знает, как я догадалась, но вслух сказал:
— Ты наблюдательна…
Все быстро расселись и Сильвия начала раскладывать по тарелкам десерты. Лично я предпочитала пастьеру. Мне не так часто приходилось есть ее, Мария готовила ее только на Рождество и Пасху, а в другие дни отказывалась. Эта была волшебная. Тесто рассыпалась во рту, а начинка обволакивала и таяла.
— Сильвия, ты — волшебница, — я соскребала вилкой остатки начинки.
— Отрезать тебе еще кусочек? — она уже замахивалась ножом.
— О, я просто не смогу! — запротестовала я. — меня окончательно добил ягненок и овощи во фритюре. Я могу не есть два дня!
Похоже, у других тоже не осталось сил поглощать пищу, поэтому все переместились на диван.
Я подумала, что мне пора было уходить. Часы показывали почти шесть, а я со вчерашнего дня еще совсем ничего не сделала в квартире. Об этом я сказала Сильвии и под ее понимающие вздохи засобиралась домой.
— Вот возьми, твои конфеты, — Сильвия мне протягивала коробку с моим выигрышем. — Здесь пастьера, будет чем позавтракать.
Я поблагодарила ее от всей души.
— Карло, ты сообщишь мне, как вернется консьерж? Я все еще без воды.
— Да, как только возьму Вентиль, так сразу зайду к тебе.
— Спасибо, стучи.
Оказавшись за дверью, я испытала облегчение. Всё-таки находясь там, я была под постоянным наблюдением как и любой новичок в компании старых друзей. Остаться же, наконец, одной было приятно. Надо было многое сделать до того, как я лягу спать.
Прежде всего я воткнула наушники в уши и позвонила Нине. Под ее сначала заботливое волнение за меня, а потом веселое щебетанье, я спустилась в гараж за коробкой с едой, затем застелила дома постель, повесила одежду в шкаф и рассмотрела кухню. Из съестного не было ничего, даже пачки кофе или соли, зато были тарелки, стаканы, кастрюли, а также духовка, посудомойка и стиральная машина. Словом, отец позаботился обо всем. Между делом я упомянула в разговоре с Ниной Карло.
— Тебе понравился? — затаив дыхание спросила подруга.
— Он интересный и привлекательный мужчина, но мне с ним трудно расслабиться. Он меня изучает!
— Пусть изучает, значит, ты ему интересна. Узнав тебя лучше, он выберет лучший способ, чтобы подобраться к тебе, — мудро заключила Нина.
— Или как побыстрее удрать… — рассмеялась я и услышала решительный стук в дверь. — Кажется, это он пришел с вентилем. Наконец-то я смогу сходить в душ.
— Давай, созвонимся завтра. Вентиль прими с благодарностью, — захохотала Нина и положила трубку.
Это действительно был Карло. Он молча показал мне Вентиль и прошел в квартиру. Две минуты, и все было готово.
— Большое спасибо, — я постаралась вложить в свои слова как можно больше благодарности.
— Пожалуйста, — он направился к выходу.
Я не собиралась его задерживать. Мне этого не хотелось, да и повода не находилось. Ведь у меня не было даже кофе. Он на мгновение остановился и, посмотрев мне в глаза, произнес безапелляционным тоном:
