соловей — птица певчая, песня по-немецки «лид». Алид. Отбрасываем последнюю букву и вуаля! Вообще никаких трудностей…
— Потом за этим мудозвоном пришлось таскаться, но он не палился и сюда не приезжал, — продолжил вещать Тимур, — Два раз только встретился с тем хмырём, что до сих пор в отрубе в доме, на третий поехал за ним. А ты уже и сама справилась. Пушку только за каким-то лядом подобрала, ещё раз в руках увижу — оторву их нахрен. Это ясно?
— Ты ничего не перепутал, спаситель? — спрашиваю ошарашено, а он морщится:
— Я ждал темноты. Никто в чужой дом средь бела дня не вваливается, а я не был уверен, что вы там.
— Я не об этом и ты прекрасно понял! — отвечаю возмущённым шёпотом. — Ещё неделю назад ты велел забыть о том, что существуешь! Я уж молчу обо всём остальном что этому предшествовало!
— Обстоятельства изменились… — отвечает туманно.
— Неужели? — спрашиваю язвительно и приподнимаю голову. Злиться в положении полулёжа, когда на груди сладко сопит сын, оказалось занятием не из простых. — И что же такое случилось?
— Артёмка слинял, — говорит хмуро. — В тот же день, как ты поехала домой, он отбыл в Турцию.
— Логично, — говорю с тихой усмешкой и кладу голову обратно, — в том, что касается его.
— Логично оставить бабу и ребёнка разгребать дерьмо и срулить в туман?
— Тебе-то какое до этого дела? — спрашиваю со вздохом, съезжая с опасной темы.
— А мне край как любопытно что вокруг происходит. И с какого перепуга мелкий резко всем понадобился.
— Понятно, — хмыкаю в ответ, стараясь, чтобы голос звучал насмешливо. Закрываю глаза, пряча подступившие слёзы, и обнимаю сына.
Двое папаш и ни одному не нужен. Господи, когда я уже начну принимать реальность и перестану строить вокруг него воздушные замки? Разумеется, он преследует свои интересы, всегда так было, с чего бы вдруг это должно было измениться? Просто из одного плена попала в другой, сбежать из которого будет гораздо труднее.
— Спишь, что ли? — спрашивает тихо через несколько минут.
— Нет, — глупо притворяться, ресницы наверняка дрожат, а нижняя губа на столько надулась, что её видно из космоса.
— Отвезу вас в безопасное место, поживёте там, — смешок вырвался сам собой, но комментарий я всё же попридержала. Мне попросту некуда податься. Выяснить бы только как там мама… телефон мне, разумеется, взять не позволили.
— Ты не мог бы позвонить в клинику и узнать, как мама? — всё-таки попросила, чувствуя, как расстилаюсь перед ним дешёвым ковровым покрытием.
— Вчера у неё был и сразу, как очнулась. Всё в порядке, на сколько это возможно. Через неделю где-то выпишут.
— Ты был в клинике у мамы? — переспрашиваю с сомнением.
— А ты хочешь её добить? — кривится в ответ. — Я не для этого кучу бабок за клинику отдал.
— Да, я помню, я твоя должница… — я ухмыляюсь, а он медленно вдыхает и шумно выдыхает.
— Я сказал ей, что отправил вас с Ромкой в место без сотовой связи до выяснений обстоятельств помешательства Купреева. Кстати, это правда. Связь там отстой. И сказал, что в больницу она загремела совершенно на пустом месте. Выглядела довольной.
«Ещё бы! Она наверняка решила, что я рассказала тебе о сыне и ты согласился побыть папочкой. Такая же наивная, как и я».
— Спасибо, — отвечаю искренне, но тут же скатываюсь обратно в свою яму: — Так что взамен, Тимур? Ценного у меня ничего нет, сама я для тебя ценности никогда не представляла… информация? Артём со мной никогда не делился ничем, что касалось работы. Впрочем, как выяснилось, личная жизнь у него тоже была отдельная… Посидеть смирно, чтобы у тебя на руках был козырь? Без проблем, только привези еды Роме, с собой максимум до завтрашнего вечера…
Я говорила вяло и сдержано, а он постепенно сбавлял скорость и к концу монолога остановился на обочине. Вышел, прикрыл дверь и прикурил, отойдя на пару шагов от машины. Одну, вторую… да, дорогуша, надо было в самом деле остаться дома в тот вечер. Нам обоим.
8
Он завёз нас в такую глухомань, что даже если бы мне пришла охота сбежать, осуществить задуманное не удалось бы. Одноэтажный бревенчатый дом, довольно уютный, обставлен по-спартански, но есть всё необходимое. Плита от газового баллона, свет от генератора, удобства на улице, но на эту самую улицу выходить было откровенно страшновато. Дом с четырёх сторон окружён стеной леса, если не брать в расчёт небольшую лужайку пять на пять метров с зоной под мангал, а через просвет между деревьями едва виднелась просёлочная дорога, по которой мы приехали (но это я обнаружила лишь утром, немного осмелев с первыми лучами солнца и выйдя на улицу).
Плюс ко всему, он выгрузил нас, растопил камин, включил холодильник и отчалил, оставив меня стучать зубами от звуков, доносящихся даже через закрытое окно. Утром мне стало не до природы.
Привыкшая к таким благам цивилизации как горячая вода из-под крана и подгузники, весь день бесконечно полоская тряпки, к вечеру, когда на лес опустилась темнота, я просто легла на пол охранять розетку, в которую Ромка так и норовил засунуть тоненькие пальчики, и смотрела, как он с упоением возится в луже собственной мочи. Короче, ловила дзен, даже не шевельнувшись, когда услышала звук подъезжающей машины.
Дверь распахнулась, торжественно ввалился Соболев, нагруженный пакетами, окинул взглядом разгром, закрыл ногой дверь и поставил всё на пол, совершив стратегическую ошибку. Ромка издал победный клич и кинулся разбирать покупки, поскользнулся, грохнулся и на четвереньках пополз к цели, наклонив голову для улучшения аэродинамики.
