закрыв за собой дверь. Он не отодвинулся, как я ожидала, и между нами осталось всего несколько сантиметров. Мы стояли так близко, что я не могла дышать. Так близко, что желтое и черное почти соприкасались. Так близко, что я могла бы поцеловать его, слегка приподнявшись на цыпочки. На десяти сантиметровых каблуках я была на одном уровне с его губами, что придавало ему солидные сто девяносто пять сантиметров.
— Ты слишком высокая для девушки, — задумчиво произнес он, глядя на меня сверху вниз.
Я неглубоко вздохнула.
— Спасибо.
Когда он тихо рассмеялся, я мысленно вздохнула. Мое увлечение не могло бы быть более ясным, если бы я помахала табличкой «Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ!», как фанатка на концерте бойз-бэнда.
Когда мы шли по коридору, я сказала ему:
— Ты не должен был платить за мой номер.
— Я хотел этого.
Он произнёс это так, как будто когда он хотел что-то сделать, он это делал, и я не должна его расспрашивать. Это было немного пугающе, поэтому я не стала настаивать.
— Ну тогда, спасибо… за все.
Он повернул ко мне голову, и его взгляд был задумчивым, но в то же время с оттенком чего-то настолько глубокого, что мое сердцебиение сбилось с ритма. Он ничего не ответил, пока мы не вышли на улицу, и я вздрогнула, когда холод пробежал по моему прозрачному кардигану.
— Где твое пальто?
Я должна была купить его, пока ходила по магазинам, но телефонный звонок Ивана и предстоящее свидание, возможно, отодвинули эту необходимость на задний план.
— Я потеряла его… прошлым вечером.
Его глаза вспыхнули воспоминанием, а затем потемнели. Он снял свой шерстяной пиджак и накинул мне на плечи. Он был тяжелым и пах так хорошо, что моя кровь согрелась, спускаясь к местечку между ног. Он был одет в рубашку и жилет под ней, но все же, это был жестокий холод, опалявший мои легкие с каждым вдохом.
— А как же ты? — спросила я.
В его голосе послышались нотки веселья.
— Как ты сказала, kotyonok, я русский.
Как глупо с моей стороны думать, что этот мужчина может когда-нибудь замерзнуть. Он был темной силой природы, подогреваемой тестостероном и мускулами. Наверное, ему все время было жарко.
Альберт стоял, прислонившись к машине у обочины, и курил сигарету. Ронан открыл заднюю дверь и протянул мне руку, говоря что-то по-русски, его внимание было приковано к Альберту. Когда я только уставилась на протянутую руку, его взгляд остановился на мне. Мое неглубокое дыхание затуманилось перед лицом, когда я скользнула рукой в его ладонь. Слоновая кость и загорелая кожа. Ногти с французским маникюром и татуировки. Мягкость и шершавость. Разница вспыхнула в замедленной съемке. Темные глаза, слегка прищуренные, опустились на наши руки, прежде чем он помог мне сойти с тротуара и сесть в машину.
Тишина и его присутствие заполнили заднее сиденье. Рука Ронана коснулась моей, небольшое прикосновение охватило все мое тело. Электрический ток зашипел, как зеленая банка содовой в пространстве между нами.
Он продолжал смотреть в окно, но я не могла перестать упиваться им. То, как рубашка и жилет облегали его тело, словно вторая кожа. То, как черная ткань обнимала его мощные руки и грудь. Каждый сантиметр его тела казался твердым и грозным. Странный жар внутри меня жаждал провести рукой по животу этого незнакомца и выяснить, так ли он напряжен, как кажется. Я никогда не ощущала такого влечения, и моя неопытность грозила вскипеть, как котел с кипящей водой.
Во время поездки он ни разу не взглянул в мою сторону. Мне было интересно, чувствует ли он то же, что и я, или видит во мне только девятнадцатилетнюю ответственность.
Мы подъехали к тихому зданию с золотыми дверями и тусклым освещением. Это не было похоже на наш пункт назначения, но я сдержала свои вопросы, пока Ронан открывал мне дверь. Это был универмаг с мраморными полами и сверкающей люстрой, и он был пуст, за исключением одной продавщицы с широко раскрытыми глазами, которая стояла за стеклянным прилавком.
— По-моему, они закрыты, — тихо сказала я.
Уголок его губ приподнялся.
— Выбери себе пальто, kotyonok.
Я уставилась на него на мгновение, мое дыхание замедлилось от удивления. Дайте этой фанатке какие-нибудь маркеры.
Стуча каблуками по мрамору, я подошла к вешалке с одеждой и провела рукой по норковому пальто, такому мягкому, что это бросало вызов моим принципам. Все здесь будет стоить целое состояние. Я бы не удивилась, обнаружив на ценнике три нуля.
Повернувшись к нему спиной, я произнесла:
— Надеюсь, что атакованные туристы не будут часто появляться у твоей двери, потому что это превращается в очень дорогое предприятие.
Его единственным ответом была улыбка, которую я почувствовала на своем позвоночнике.
Я повернулась, чтобы сказать ему, что не могу принять это, но когда мой взгляд встретился с его, дыхание скрутилось в узел, пространство между сердцебиением ударило, как горячая проволока. Руки Ронана находились в карманах, его часы поблескивали в тусклом свете. Его глаза горели глубоким, темным, пугающим огнем, но вблизи я знала, что они завораживающе голубые.
Я судорожно сглотнула.
— Я не могу позволить тебе купить мне пальто. Это слишком.
В его взгляде мелькнуло неудовольствие.
— Никто не говорит мне, что я могу или не могу делать.
Я верила ему каждой клеточкой своего тела.
Что он делал, конкретно?
Я прикусила губу и призналась:
— Я не ношу мех.
Он поднял бровь и протянул:
— Только не говори, что ты тоже вегетарианка.
— Ах… — я виновато улыбнулась ему. — Веган.
Он посмотрел на меня тяжелым взглядом, как будто я была странной породой девушкой. Его пристальный взгляд заставил меня занервничать, поэтому я отвлеклась, рассматривая вешалки с одеждой. К моему ужасу, ни на чем не было ценника. Или облегчение.
Я провела рукой по белому пальто из искусственного меха, которое, должно быть, было самым дешевым из всех, и сказала:
— Вот это.
Его глаза сузились — очевидно, он следил за мной, — но он не выразил своего неодобрения.
На обратном пути к машине на мои ресницы упал снег. Я остановилась на тротуаре и подняла глаза к небу, чтобы посмотреть, как падает снег в первый раз. Словно кто-то наверху разорвал свадебное платье и бросал кусочки тюля на тротуар. Я поймала снежинку в ладонь, изучая, как она тает на коже в течение нескольких секунд.
Подняв глаза, я заметила, что Ронан наблюдает за мной, и тепло прилило к моим щекам от его пристального внимания. Подавив неподобающее леди желание поймать снежинку на язык,
