— Семантика. — Он толкается снова.
Задыхаясь, я говорю:
— Нет, я помню. Ты сказал «заняться любовью».
— Я сказал, что дам тебе то, что тебе нужно. Что я и делаю, — Эйдан толкается снова и наклоняется, к моему горлу, чтобы сильно всосать кожу на шее.
Я тихо стону, выгибаясь ему навстречу. Наклоняю голову, чтобы дать Эйдану лучший доступ к шее, прижимаюсь своим тазом к его.
Это заставляет его мрачно усмехнуться.
— Видишь?
Дергая его за прядь волос, я шепчу:
— Пора заткнуться, Эйдан.
— Да, мэм.
Не говоря больше ни слова, он двигает бедрами, вгоняя в меня свой твердый член. Эйдан делает это снова, когда я вздрагиваю и стону. Он продолжает в том же темпе, безжалостно трахая меня и покрывая поцелуями всю мою шею и грудь, пока я не начинаю выгибаться и кричать, впиваясь ногтями в его плечи.
Рот Эйдана рядом с моим ухом, он говорит гортанным голосом:
— Это то, что тебе нужно, детка? Тебе нравится жестко? Или ты хочешь, чтобы я прочитал тебе стихи и приготовил для тебя чашку гребаного чая?
— Это! Это!
Его смех такой мрачный и полный удовлетворения, что заставляет меня задрожать. Я уплываю на волнах оргазма, слушая этот смех, и спрашиваю себя, во что, черт возьми, я вляпалась.
12
Я просыпаюсь в тусклом сером утреннем свете в объятиях Эйдана.
Моя голова покоится у него на груди. Его сердце отбивает медленный, ровный ритм у меня под ухом. Эйдан обхватил меня своими большими тяжелыми руками, крепко прижимая к себе даже во сне.
Мне требуется время, чтобы осознать происходящее: вот она я, просыпаюсь на брошенном на пол матрасе с мужчиной, который живет над баром, и у которого на груди больше татуировок, чем я когда-либо у кого-то видела. И почти мгновенно я решаю, что мне это нравится.
Я имею в виду Эйдана.
Он мне нравится.
Это меня удивляет. Я вообще не из тех, кому вот так запросто нравятся люди. Я умеренно недоверчива с незнакомцами, пока не узнаю их получше, но обычно именно тогда я и решаю, что больше никогда не хочу с ними встречаться.
У нас с Майклом это было общим. Смутное разочарование и отвращение к человеческой расе в целом. Просто чудо, что он так хорошо справлялся на работе, учитывая, что там ему приходилось ежедневно иметь дело с огромным количеством людей.
Мысли о Майкле отрезвляют меня. Он был бы шокирован, если увидел меня прямо сейчас.
— Что ты делаешь? — воскликнул бы он, сморщив лоб в смятении. — У этого мужчины наверняка даже нет высшего образования!
Майкл был снобом в отношении высшего образования. Мы даже спорили из-за того, что мне было достаточно степени бакалавра в области изобразительных искусств и не хотелось поступать в магистратуру.
Но из нас двоих я была более практичной. И более жесткой в отношении трат. Я не оправдывала новые долги ради получения степени, которая не помогла бы мне зарабатывать больше. Но для Майкла образование уже было наградой.
Для меня же более чем достаточным вознаграждением была возможность вовремя оплачивать счета.
Голосом, хриплым от сна, Эйдан спрашивает:
— Ты проснулась?
— Да.
— Хорошо. Мне нужно трахнуть тебя снова.
Когда я тихо смеюсь, он переворачивает меня на спину и целует в шею.
— Ты еще даже не проснулся, Бойцовский клуб.
Он поднимает голову и смотрит на меня сверху вниз глазами с отяжелевшими веками.
— Бойцовский клуб?
— Это то, что пришло мне в голову, когда я впервые увидела тебя. Что ты выглядишь как основатель какого-нибудь бойцовского клуба. — Затем я морщусь. — Это плохо?
— Нет. Потому что я и есть основатель бойцовского клуба.
Я изумленно смотрю на него.
— Серьезно?
— Нет. Я просто хотел посмотреть, что ты сделаешь, когда я это скажу.
— Тьфу. Снова твое ужасное чувство юмора.
— Не могу сказать, что я тебя не предупреждал.
Он очень, очень красив в приглушенном утреннем свете. Я протягиваю руку и убираю прядь темных волос с глаз Эйдана, провожу кончиком пальца по его лбу и шелковистой брови.
— Мне нравится твой грозный вид, — шепчу я. — Это сексуально.
— Как и твоя великолепная задница.
Я чувствую, что краснею.
— Спасибо.
Он трется своей щекой о мою, проводя по ней бородой, и говорит мне на ухо:
— Почти так же сексуально, как этот отчаянный тихий стон, который ты издаешь, когда близка к тому, чтобы кончить для меня.
Я прячу лицо у него на шее, закрываю глаза и жалею, что не могу ничего сделать со своим яростным румянцем. Мое лицо словно в огне.
Он усмехается.
— Не стесняйся. Мне это нравится.
Я не имею никакого понятия как на это реагировать, поэтому шепчу:
— Хорошо.
Целуя меня в шею, Эйдан шепчет в ответ:
— Как ты хочешь, чтобы я трахнул тебя, милая Кайла?
О боже. В мире не хватит времени, чтобы охватить все мои пожелания.
— Э-э… стремительно?
Эйдан прижимается лбом к моему плечу, и я чувствую, как он тихо смеется.
— Это было не так уж смешно.
— Я смеюсь только потому, что это именно то, что я хотел, чтобы ты сказала.
— Правда?
— Да, — его голос понижается. — Или, другими словами, грубо.
Когда я просто лежу и смотрю на Эйдана в напряженной тишине, он говорит медленно и продуманно:
— Я собираюсь съесть тебя, маленькая зайка, кусочек за кусочком. Я собираюсь съесть. Тебя. Вставай.
Трепет проходит сквозь меня.
Это не страх. Это что-то близкое к возбуждению, к необузданному виду радости, который мне совершенно незнаком. Странное желание вскочить с кровати и заставить его преследовать меня заставляет сказать, задыхаясь:
— Если ты не сможешь поймать меня, значит, ничего не получишь.
Все тело Эйдана напрягается. Глаза, и без того такие темные, становятся черными. Ноздри раздуваются, и, клянусь Богом, Эйдан меняется, мгновенно становясь хищником.
Опасным, красивым хищником, готовым разорвать меня на куски острыми зубами.
С легким криком ужаса и восторга я выбираюсь из-под него и вскакиваю на ноги. Голая выбегаю из спальни и несусь по коридору, мое сердце бешено колотится, мрачный смех Эйдана звенит у меня в ушах.
Но бежать некуда. Его квартира маленькая, и я не собираюсь выбегать голой на улицу. Поэтому, пока он шагает по коридору, я дико оглядываюсь в поисках места, где можно спрятаться.
— Некуда идти, маленькая зайка, — рычит Эйдан, стоя в конце коридора и глядя на меня голодными глазами. Он подходит ближе, не сводя с меня своего дикого взгляда. Я вижу его член — длинный и твердый, подпрыгивающий при каждом шаге.
— Ты в ловушке. Сдавайся.
Я изрекаю возмутительную ложь:
— Извините, мистер Король Лев. Эта зайка не хочет быть завтраком. — Затем я бегу на кухню, и огибаю стол так, чтобы он оказался между нами. Жду, чтобы посмотреть, что Эйдан будет делать дальше.
И он делает выпад, логично? Потому что именно так поступают голодные львы.
Эйдан гоняется за мной вокруг стола, а я кричу и делаю все возможное, чтобы перехитрить его. Но он такой чертовски быстрый! Когда я выдвигаю стул, чтобы попытаться заблокировать его, Эйдан отбрасывает его в сторону мощным взмахом руки, и тот с грохотом падает на пол. Я поворачиваюсь и бегу в гостиную, но Эйдан хватает меня за запястье и разворачивает, прижимая к своей груди.
Оттягивает мою голову назад за волосы, прижимается своим ртом к моему и жадно целует.
Я поддаюсь этому на мгновение, рассчитывая, что это заставит его ослабить бдительность, чтобы потом вырваться. Мой план состоит в том, чтобы убежать в ванную и запереть за собой дверь, но все летит к чертям, когда Эйдан набрасывается на меня сзади. Мы падаем на ковер в гостиной и начинаем бороться за контроль.
Все заканчивается в считанные секунды. Он слишком силен. Я не соперник этим чертовым мускулам.
— Такая хитрая маленькая зайка, — рычит Эйдан, сверкая глазами. Затем хватает мои запястья и прижимает к полу над моей головой, затем садится на меня верхом.
