Майкл ушел и отсутствовал намного дольше, чем собирался. К тому времени, когда он вернулся, Эллен уже спала. Он посмотрел на нее и молча поблагодарил Бога за то, что она не слышала разговор, который у него только что произошел с сыном.
Пришлось подождать, чтобы улучить момент для безопасного отъезда. На смену ужасному напряжению начало приходить облегчение.
— На закате мы отправляемся в Попайен, сообщил Моралес, расстилая карту на неубранном столе. — Оттуда мы двинемся в Нейву.
Том посмотрел на него. Нейва означала жару. Понадобится несколько часов, чтобы добраться туда от Попайена, если они по дороге не столкнутся с какими-нибудь бандами.
— А почему в Нейву? — спросил он.
— Эль Патрон посылает туда кого-то, чтобы встретить нас, — ответил Моралес. Он посмотрел в глаза Чамберса тяжелым взглядом. — Люди Эль Патрона взяли Сальвадора Молину, — пояснил он, переходя с испанского на английский. — Эль Патрон хочет, чтобы ты убил его.
Стальные серые глаза Чамберса замерли. У него было свое представление о происходящем, и ему совсем не нравилось то, что его хотят сделать ответственным за убийство. Никому нельзя верить. Даже Моралесу.
Не говоря ни слова, он поднялся по узкой каменной лестнице в свою маленькую комнату и начал упаковывать вещи. Он готов поверить, что они захватили Молину, и не сомневался, что Молина — тот, кто нажал спусковой крючок и убил Рейчел. Вопрос в том, кто теперь хочет, чтобы он нажал спусковой крючок. Эль Патрон? Или картель «Кали»?
Был вечер, когда их джип завернул на ярко освещенную улицу одного из лучших уголков Попайена.
До тех пор пока они не оказались внутри внушительного колониального особняка, Том не понял, что это гостиница. Казалось, их ждали. Изящная женщина средних лет тут же возникла перед ними с ключами. Энергичный швейцар в форме повел их наверх, в комнаты. Их было две, смежные. Моралес и Чамберс заняли одну. Галвис и Эскобар — другую.
— Отдыхаем до утра, — предупредил Орландо, опуская свой рюкзак на одну из кроватей. — Сразу после восхода солнца садимся в вертолет.
Том кивнул. Вошел Эскобар и протянул Моралесу записку.
Тот быстро прочитал ее и порвал на мелкие кусочки.
— Вертолет прибудет в полдень, — сообщил он. — А сейчас — спать.
Когда Том вернулся из ванной, в комнате было темно, Моралес тихонько похрапывал. Чамберс прошел ко второй кровати, на которую падал серебристый свет уличных фонарей. Поездка вышла тяжелой, он отощал, обессилел и поэтому тоже быстро заснул.
Через час он проснулся и вздрогнул — послышался какой-то шум. Он лежал, напрягая слух. На другой кровати шумно дышал Моралес. Ничего. Через некоторое время его сердце стало биться ровнее, и вскоре Том снова погрузился в сон.
Он просыпался еще несколько раз, вздрагивал, чувствуя выброс адреналина. Нервы ни к черту: зловещими казались и тени в углах, и ритмичный храп соседа.
Когда наконец взошло солнце, Том понял, что больше не заснет. Он подошел к окну и стал наблюдать за пробуждением улицы. Он попробовал ощутить присутствие Рейчел, ему это удавалось в последние несколько недель. Но сейчас ему показалось, что она ушла, оставив пустоту в его сердце и воспоминание о смутном пятне лица.
Моралес зашевелился. Том посмотрел на него и вдруг ощутил потребность уйти. Он захватил кожаную сумку, в которой лежали ноутбук и записные книжки, и тихо выскользнул из комнаты.
На улице было тепло. Чамберс нашел маленький киоск, уже открытый, заказал себе фритангу из двух сосисок и маленькую чашку черного кофе. Ему становилось все труднее думать о предстоящей поездке в Нейву, и он догадывался почему.
Посмотрев на часы и, прикинув, который теперь час в Лос-Анджелесе, Том решил подождать еще часок и позвонить Майклу. Он поднял сумку и направился в парк, едва замечая школьников, бизнесменов, рабочих, проходивших мимо.
Через час с небольшим он на такси вернулся в гостиницу. Уже половина двенадцатого, и Моралес, наверное, вспотел, раздумывая, куда его унесли черти.
В вестибюле было тихо, только пара гостей изучала карту города и толстая служанка полировала статуэтки на каминной полке. Вдруг он вспомнил, что хотел позвонить Майклу. Надо будет это сделать при первой возможности.
Время отъезда приближалось, и напряжение вновь охватило Тома. Он вообразил потрясение Молины, когда тот увидит его, и почувствовал укол ненависти, представив себя лицом к лицу с убийцей Рейчел.
Поднимаясь по лестнице, Чамберс все еще был погружен в свои мысли. Братьев Сапата он решил оставить Моралесу. Зато Молина узнает, что такое боль и страх, а его мольбы о милосердии останутся без ответа.
На повороте лестницы он посторонился, пропуская женщину с малышом. Мальчик посмотрел на него, и Том вспомнил о Робби. Он никогда не предполагал, что Мичелл отдаст его Майклу. Если его арестуют за убийство Молины, будет ли способ передать записи Майклу? Или, может, его просто пристрелят и все заберут?
Половицы скрипели под ногами, когда он направлялся через холл к комнате, из которой вышел несколько часов назад. Внезапно ему показалось, что пролетела целая жизнь. Хотелось, чтобы время совершило скачок вперед и искалеченное тело Молины уже валялось у него под ногами.
По дороге ему попалась служанка, пылесосившая комнату чуть дальше по коридору. На его двери висела табличка «Не беспокоить». Внизу открылась входная дверь, на мгновение впустив шум дня. Где-то в глубине дома играла музыка. Запах полироля смешался с ароматом недавно срезанных цветов. Внезапно он ощутил толчок, как будто испытание, ему предстоявшее, уже подошло вплотную. Сумка на плече странно потяжелела. Он огляделся. Потом толкнул незапертую дверь и вошел.
Комнату заливал солнечный свет. Все было так же, как перед его уходом: полуоткрытая дверь ванной, стакан воды на ночном столике. Он посмотрел на кровать. Моралес лежал там.
Потрясение было настолько сильным, что он не мог двинуться. Ужас охватил Чамберса, сдавил его грудь. Мачете. Только мачете могло расколоть голову надвое.
Том судорожно обернулся. Дверь между двумя комнатами была приоткрыта. Он пошел к ней, почти не думая о том, кого или что может там обнаружить. Занавеска была отодвинута, он почувствовал запах крови, прежде чем увидел все. Эскобар и Галвис лежали на кроватях. Было так много крови, что накапало две лужицы на полу.
Он слышал только биение собственного сердца. Тело стало деревянным. Он должен исчезнуть отсюда, и как можно быстрее.
Через двадцать минут Том ожидал ближайшего рейса в аэропорту Мачангара. Он был в шоке, дрожал так сильно, что люди оборачивались. Он ввинтился в толпу, надеясь слиться с ней, чтобы возможные преследователи его не заметили. Пока еще есть шанс уехать из этой страны.
