— Как в воду глядела… — прошептал Рома, вглядываясь в высокую траву.
— Че? Там что ли? Серьезно? — Ленка от неожиданности икнула, хватаясь за Ромин локоть, подойдя чуть ближе.
— Бу! — заорал парень, тряхнув Самохину за плечи.
— Придурок, — обиженно буркнула Ленка, отвернувшись от парня, — А ты че ржешь, Рыжая?
— Пойдемте, к воде спустимся, — Витька подал Вере руку, чтобы помочь спуститься с пологого склона.
— Я не пойду, отсюда полюбуюсь, — Ленка демонстративно сложила руки на груди, а потом и вовсе вернулась в машину. Вера проводила взглядом бритый затылок Ромы, который скрылся в машине, вслед за подругой.
— Ну что там? — парень остановился на каменистом кусочке берега, оглядываясь назад.
— Самохина как обычно набивает себе цену, — Вера пожала плечами и остановилась рядом с парнем, всматриваясь вдаль.
Абсолютная тишина, нарушаемая только треском кузнечиков заставляла каждого думать о своем. Вера присела на корточки, касаясь пальцами кромки воды, которая так услужливо поблескивала в лучах садящегося солнца. Это было поистине удивительно, такую красоту было не сравнить ни чем, да ее даже и описать было невозможно, до головокружения, что Клинковой пришлось прикрыть глаза.
— Я последний раз был здесь лет пять назад, — нарушил тишину Витя, вырвав тонкий зеленый колосок и сунув его в рот, — А ничего не изменилось, даже костер, который мы тогда разводили, остался, — ткнул пальцем куда-то в сторону, показывая неглубокую ямку, обложенную кусками ломаного кирпича.
— А я даже не помню… — Вера перешла на шепот, упираясь коленками в камни на берегу, вглядываясь в спокойную гладь местечковой речки.
— О чем ты думаешь сейчас?
— О том, что я бы хотела, чтобы в моей жизни было все также тихо и спокойно как здесь. Никаких переживаний, нервов, людей, которые не слышат и не слушают. Ничего. Просто спокойствие. И все.
— Стареешь, Верка. А кто в 9 классе мне говорил, что чтобы счастливо жить, нужно быть за любой кипиш, кроме голодовки? — парень присел на корточки рядом с Верой, погладив рыжие волосы.
Вера улыбнулась, вспоминая тот разговор, во время которого была убийственно пьяная и несла всякую чушь.
— Ты меня тогда обманом споил, помнишь? — она заинтересованно посмотрела на Ковалёва, скидывая кеды и усаживаясь прямо на камни по-турецки.
— Ты была слишком хорошей девочкой, я к тому моменту уже начал переживать, — Витька улыбнулся, рассматривая, как горит рыжая макушка в лучах солнца.
— Вить…
Ковалёв выплюнул колосок, заваливая девушку на спину и нависая сверху.
— Помнишь тот раз, когда ты попросила научить тебя целоваться?
— Помню, только теперь понимаю, что обратилась не по адресу…
— Чего это? — парень приподнялся на локтях, всматриваясь в наглющие зеленые глаза.
— Ты нихрена не умел сам целоваться, тупо обмусолил мое лицо, хотя разговоров то было…
— Попроси сейчас.
— Что? Нет, Вить, — Вера положила руки ему на грудь, надавливая, вынуждая подняться, но парень упрямствовал, откровенно прижимаясь к ее бедрам сильнее.
— Попроси, Клинкова… Я ж для тебя все что угодно сделаю, — наклонился, оставляя поцелуй в ложбинке на ключице.
— Не надо, Вить, остановись…
— Почему?
— Потому что…
«Потому что я еще не считаю себя свободной женщиной, вот и все».
— Как будто это очередной мой сон, только ощущения четче и сильнее… — Ковалёв коснулся губами девичьего подбородка, скулы, а потом все-таки добрался до губ. Вера схватилась за его плечи, чувствуя, как грудь начинает нервно прыгать от напряжения и нехватки воздуха.
— Вить…
— Ты все время была такой недосягаемой, а мне все время рвало крышу, честно.
Руки настойчиво поползли под платье и Вера, сама от себя не ожидая, призывно раздвинула ноги, приглашая парня стать еще ближе.
— Я не буду с тобой трахаться, ты же в курсе? — сбитое дыхание нарушало тишину на берегу, перемешиваясь с легкими стонами и шорохом тел по гальке.
— В курсе, Клинкова, — Вить недовольно оторвался от девушки, перекатываясь с ее тела, рядом, касаясь ее всей левой стороной собственного тела, — Умеешь ты обосрать момент.
— Моя совесть говорит мне, что нельзя этого делать.
— А когда будет можно? Надеюсь, я узнаю об этом первый?
«Никогда».
— Обязательно…
Домой поехали, когда уже стемнело. Рома вежливо просил Веру пересесть на его место вперед, чтобы продолжать тискать Ленку сзади, чем они собственно и занимались, пока Вера с Витей были на берегу.
Они снова не разговаривали, слушая тихие перешептывания на заднем и периодические причмокивания.
В салоне тихо играла музыка и Вера поймала себя на мысли, что теперь она разглядывает Витю, воровато, из-под ресниц, чтобы никто не заметил.
А может действительно, плюнуть на все? Кому оно надо? Вот парень, который втюхался в тебя по уши, готов носить на руках и все такое, причем Витька был из той категории парней, которые реально готовы были горы свернуть, если понадобиться. Бери пока тепленький, играй с ним в любовь, может что-нибудь и получится потом, только не мучай себя.
Но глупое сердце болезненно билось при одном лишь воспоминании сильных рук Артема, его ласковой улыбки, которую Вера последнее время видела все чаще, утренних поцелуях и щекотки в ответ на отказ просыпаться.
Нутром чувствовала, что еще не все закончено.
Поэтому противилась и даже думать не хотела о возможности быть с кем-то другим.
«Все только начинается».
5
День рождения в тихом семейном кругу. Вера благодарно кивала в ответ на все поздравления, одним глазом поглядывая на Захара, который тихо катал машинки на ковре возле стола.
— Вер, ну как тебе новая работа? Справляешься? — бабушка сделала глоток шампанского, возвращая бокал на стол, и посмотрела на внучку. Настроение Нины Степановны пришло в норму после того, как Клинкова сообщила ей о том, что устроилась на должность юриста (или помощника юриста, кем она там считалась у Артема). Так обрадовалась, что решила простить все ее грешки, в первую очередь, наверно, за связь с Исаевым.
— Да, все хорошо. Пока правильно учусь составлять документы, заполняю формы, знакомлюсь с их бумажками, короче. Много, конечно, придется еще наверстывать, но пока вроде справляюсь.
— Я рада, я очень рада, Верочка. Вот это настоящая работа, а не то что было, — Нина Степановна недовольно хмыкнула, — А платят как? Начальство как? Не ущемляет права новеньких?
«Ох, бабушка, если бы ты знала, как мои права на это самое начальство ущемляют».
— Все нормально, баб, правда…
— А что за контора то? — неожиданно влез дядя Гриша, обдавая рядом сидящую Веру амбре из смеси лука и сала.
— Да небольшая конторка, частная, я если даже не помню как называется, потому что название какое-то дурацкое, — Вера запустила пятерню в волосы, стараясь не сморозить какую-нибудь хрень.
— А чем занимается? — не унимался дядя Гриша. Люда улыбчиво заглядывала ему в глаза, потом переводила взгляд на Веру, пожимая плечами, мол, терпи, раз спрашивает, значит действительно интересно.
— Строительством.
— И что же они строят?
— Детский дом.
— Мхм… — пробубнил дядя Гриша, выпивая стопку с водкой, отказываясь от заботливо пододвинутой Людой тарелки с салом. Бабаушка тоже как-то молчаливо отправилась в рот жаркое, неаккуратно брякнув при этом вилкой от тарелки. И только Люда понимающе покачала головой, с теплой улыбкой смотря на Захара. Все и обо всем в их семье знала только Люда. И как после принятого решения, забрать мальчика в семью, началась активная, но кропотливая работа по подготовке документов, обхождения всех этих инстанций, всевозможных медкомиссий и прочей херни. Заведовал которой непосредственно Артем. После того, как Люде и Грише отказали в усыновлении, аргументируя свое решение тем, что они находятся не в браке, со слабой финансовой поддержкой и вообще семейно-неблагополучные, Исаев сделал пару звонков, которые в этот же день решили все проблемы. Люда даже платок слезами намочить не успела.
