– И вырастите из нее избалованную мажорку, которая не знает слова «нет». Ну уж нет, увольте, я не позволю вам портить мою племяшку.
– Я похож на человека, который прожег свое жизнь?
Я прикусываю губу. Коршунов вообще не похож на человека, который родился с золотой ложкой во рту. Наоборот, я уже поняла, что он трудоголик, хоть и педант, и перфекционист. А еще Богдан Аркадьевич на удивление поступает по-человечески. Он не бросил мне в лицо с презрительным смехом результаты ДНК, напротив, постарался скрыть факт и подарить одной девочке билет в благополучную жизнь. По честнаку, ни я, ни Лида никогда не сможем обеспечить Веру так, как это сможет сделать Коршунов. И рядом с ним она точно не вырастет избалованной принцессой, чтобы я там не говорила.
– Вы понимаете, что по закону не имеет права воспитывать Веру? – справившись с эмоциями, я умудряюсь спокойно спросить. У меня включается голова, и я начинаю логически думать, рассуждать.
– Именно поэтому вы находитесь здесь с Верой. Вы то родственники. Или нет? – Коршунов скептически приподнимает бровь, пронзает меня своими голубыми глазами.
– Родственники, конечно, – возмущаюсь. – Но рано или поздно вернется Лида.
– Моя служба безопасности занимается поиском вашей сестры.
– Я так понимаю, у вас уже и план есть.
– Конечно, – Богдан Аркадьевичи очаровательно улыбается. Умеет он пленять, когда это ему нужно. Не будь я сейчас в напряжении, поплыла бы от его улыбки и мягкости глаз.
– Я вся во внимании.
Сосредотачиваюсь, наблюдая, как мужчина меняет положение тела. Он нагибается ко мне, опираясь локтями на свои колени. Я тоже подаюсь в его сторону. Мы внезапно оказывает так близко друг к другу, что я улавливаю его тонкий запах парфюма.
Облизываю внезапно пересохшие губы, когда голубые глаза почему-то чуть дольше, чем следует, задерживаются на них. Встречаемся взглядами. И как-то все вокруг перестает иметь значение. Даже забываю, о чем мы собственно разговариваем. Я теряюсь в омуте ясных как солнечное летнее небо глазах, ощущая, как в груди ускоряется мое сердцебиение.
Как-то внезапно мне по-детски хочется зажмуриться и задержать дыхание. Но я взрослая, поэтому не мигая смотрю в глаза Коршунову, чего-то непонятно ожидая. Поэтому не сразу реагирую, когда вдруг его губы прижимаются к моим. И все. Во мне перегорает лампочка, и гаснет свет.
Как жить, когда одно событие делит твою жизнь на ДО и ПОСЛЕ? Не знаю. Я после поцелуя с Коршуновым словно попала в потусторонний мир, где ничего не смыслю и не понимаю себя.
От неловкого смущения спасла мысль о Вере. Я, бормоча что-то о проверке Верунчика, вылетела из кабинета пулей. Малышка крепко спала, но возвращаться я не стала. Меня пугал собственный стук сердца от поцелуя.
Зачем он это сделал? Специально или поддался чувствам? Как нам теперь смотреть друг другу в глаза? Может сделать вид, что ничего не случилось?
Ожидаемо ночь проходит беспокойно. Я кручусь с боку на бок, перекручивая в голове разговор. То, что Коршунов бесплодный и прошел все круги ада внутри себя – вызывает желание пожалеть его. Однако, мне кажется, что Богдан Аркадьевич в последнюю очередь рассчитывает на жалость с моей стороны. Да и не похож он на человека, который остро нуждается в утешении. Он сильный, справился с ситуации со своим здоровьем, нашел в себе силы жить. Его сила воли восхищает. Я, наверное, морально сломалась, если бы мне врачи сказали о том, что матерью я никогда не стану.
Меня по-прежнему смущает жена Коршунова. Я ее с одной стороны могу понять. Всем хочется родить своего ребенка от любимого человека. С другой стороны, ее категоричная позиция, которая оказывается совсем негибкой, вызывает раздражение. А эта командировка заграницу… О ней многое говорит. Странно, что сразу не улетела, когда поняла, что муж никогда ее не осчастливит материнством.
10 глава
– Надежда –
Утром я чувствую себя разбитой, словно отпахала ночную смену. Мысли теперь как дождевые червяки, ползут без цели в никуда.
Вера просыпается в шесть, я ее кормлю. Приведя малышку в порядок, слышу, как заводится машина. На руках с малышкой, подхожу к окну и наблюдаю, как Коршунов при деловом параде садится в свой наполированный седан и уезжает.
Это хорошо, что он слинял с утра пораньше, мне не придется краснеть за поцелуй и пытаться, как-то с ним нейтрально разговаривать. Мне нужно время продумать линию своего поведения. Поцелуй был ошибкой. Приятной ошибкой. До сих пор мне хочется потрогать свои губы.
Оставив малышку агукающей в кроватке, я привожу себя в порядок. На некоторое время зависаю возле зеркала, размышляя над тем, краситься мне или нет. Решаюсь в итоге подкрасить ресницы и брови, немного тронув губы бесцветным блеском.
Помня договор и пункты в нем, одеваюсь в джинсы и простую футболку. Мне по-хорошему тоже нужно обновить гардероб, не только Верунчику, но пока я не заработала себе на новые шмотки.
Спускаемся на первый этаж с малышкой. Ольга Петровна активничает на кухне, со всех сторону по своей траектории ездят роботы-пылесосы. Чувствую себя лишней в этом доме, где все давно-давно отложено до автоматизма.
– Я могу вам чем-то помочь? – спрашиваю у домработницы.
– Ох, напугала! – Ольга Петровна оборачивается и расплывается в доброжелательной улыбке, смотря на Верунчика. – А кто у нас так рано проснулся? Папа ваш, правда, уже уехал на работу.
– Мы видели из окна.
Меня напрягает «ваш», стараюсь не зацикливаться на оговорку женщины. Пусть выдумывает себе, что хочется, я знаю истинное положение вещей. Коршунов не отец Вере и поэтому он ей совсем не папа. Интересно, Лида вообще знает, кто отец ее малышки? И почему в ее столе был адрес Коршунова?
Как же много вопросов и нет ни одного ответа, а сестра как на зло не дает о себе знать. Я бы ей допрос с пристрастием устроила. Вот тут рассчитываю на Богдана Аркадьевича. Точнее на его службу безопасности. Должны же мою непутевую сестрицу достать из-под земли и представь перед нашими очами. Вопрос опекунства на повестке дня стоит.
Как бы мне дико и не по себе было от исповеди Коршунова, его предложение о том, чтобы обеспечить Веру я считаю, как светом в конце тоннеля. Ни я, ни Лида никогда не сможем дать малышке комфортную жизнь. Интересно, какое бы решение приняла Лида? Зная сестру, думаю, она бы и себе выгоду урвала.
– Верочка такая чудная, – замечает Ольга Петровна, когда мы накрываем стол для обеда. Вера в это время сладко посапывает в стульчике, который я перевела в лежачее положение.
– Она сладка, так и хочется ее съесть.
– А своих, Надюш, планируешь?
– Когда-нибудь потом, – скованно улыбаюсь.
Разговор о своих детях мне не нравится. Я никогда не думала о них. У меня то парня нет, серьезные отношения были один раз и закончились ни с чем. Даже разбитого сердца не было. Так подумать, я до невозможно скучна. Вот у Лиды… Сестра всегда пользовалась популярностью. Она умела себя преподнести, умела располагающе улыбаться и никогда не язвила.
– Ты молодая, у нас, кстати, у соседа симпатичный садовник. Молодой, накачанный.
Я закатываю глаза, делаю вид, что слушаю резюме соседского садовника. Вот всю жизнь мечтала выйти замуж за садовника. Ха-ха-ха. Че не за слесаря? У него всегда работа есть, а у садовника сезонная, если только он не мастер на все руки.
Но если уж быть откровенной, то я особо и не думала, какой мне нужен мужчина рядом с собой. Наверное, умный и молчаливый. Не люблю пустословов, которым лишь бы языком потрепаться, болтая о ерунде. Конечно, каждой хочется иметь состоятельного мужчину в мужьях, чтобы не думать ни о каких счетах и не отказываться себя в чем-то. А еще с деньгами можно много путешествовать, разносторонне развиваться.
Если уж выбирать из сегодняшних мужчин вокруг себя, то садовник проиграет Коршунову. Только вот я не собираюсь соблазнять своего биг босса. Оно мне совершенно не нужно.
