подъезд и надеяться, что стерва дома. Понятия не имею, где она учится и учится ли вообще. Числится, наверняка. Папа не оставит дочку без диплома.
Выбора тут не особенно много, так что найти должен.
Покурив, смотрю список квартир. Набираю на домофоне. Никого. Потом ещё и ещё, пока в конце концов мне не отвечает сонный женский голос. Общими усилиями мы выясняем, что с подъездом я не попал, но мне всё же везёт. Дочку мехового магната тут знают в лицо, и я получаю правильное направление с вариантами номеров квартир «или — или».
В правильный подъезд меня пропускает пожилая дама с карманной собачкой в руках. Поднявшись на этаж, сначала звоню в одну квартиру, но там мне никто не открывает. Потом нажимаю на дверной звонок с противоположной стороны.
Если и тут сейчас никто не откроет, придётся возвращаться вечером. Но вселенная решила надо мной сжалиться, и в момент, когда я уже вызвал лифт, послышался щелчок замка.
— Гордей? — хриплая, сонная и растрепанная Соболева.
Ура, вашу мать! Нашёл!
— Поговорим? — по венам ползёт ледяная ярость.
Ангелина быстро ловит моё настроение и делает шаг назад, распахивая для меня дверь. Вхожу. Сам захлопываю её и в пару быстрых движений грубо прижимаю девушку к стене, сдавив ладонью горло.
— Калужский, ты охренел?! — сипит Соболева, пытаясь убрать мою ладонь.
Зафиксировав Лину коленом, достаю свою трубу, открываю вчерашнее сообщение и едва ли не впечатываю экраном в лицо.
— Знаешь, я ещё никогда не был так близок к тому, чтобы ударить женщину! Зачем?!
— Отпусти!
Но отпускать я не намерен. Ангелина это понимает, расслабляется и даже пытается улыбнуться.
— Гордей, отпусти, я никуда не убегу. Сделаю кофе, и мы поговорим, — мурлычет она, царапая кожу на тыльной стороне моей ладони своими проклятыми, острыми ногтями.
Зубы сводит от неприятного ощущения, и я всё же разжимаю пальцы, но лишь для того, чтобы зафиксировать Соболеву иначе. Кофе пусть засунет себе в задницу!
— Слушаю.
Она растирает шею, пытается прикоснуться к моему лицу. Уворачиваюсь.
— Люблю… — выдыхает, глядя мне в глаза.
— Дальше.
— Какой ты чёрствый, — поджимает губы и всем своим видом пытается показать, как её это задевает. — Соскучилась. Хотела тебе напомнить, как нам было хорошо той ночью. Ты завёлся? — взмахивает ресницами.
— По мне сейчас не заметно? — усмехаюсь. — Знаешь, когда мне хорошо с женщиной, — копирую её манеру общения, — я запоминаю это без всяких картинок. А ты… Посредственная, недотраханная стерва. Где остальные фотографии? Это же явно не всё.
— Я, может, и всё вот это, что ты там сейчас наговорил, — морщится Лина, — но я сказала тебе правду. Ты давно мне нравишься, Калужский. В такого мужчину сложно не влюбиться. И я могу дать тебе гораздо больше, чем…
— Телефон! — перебиваю, пока не прибил её тут к херам.
— Ищи. Тебе же надо.
А я уже нашёл. Отсюда вижу, как он светит экраном на тумбочке. Взяв взвизгнувшую Соболеву за шкирку, тащу в спальню. Свободной рукой сдёргиваю мобильник с зарядки.
— Разблокируй.
— Ещё чего!
Швырнув Ангелину на кровать, наваливаюсь сверху. Она довольно улыбается, поёрзав подо мной. Перенеся вес на корпус, чтобы не шевелилась, снимаю её руки со своей шеи и вдавливаю в матрас.
— Тяжело, — хнычет она.
— Потерпишь!
Две секунды, и нужный палец разблокирует для меня её телефон. Тут же поднимаюсь, отряхиваю одежду и лезу искать фотографии. Их не особенно много. Есть несколько из клуба.
— Вот эти кто снимал? — показываю Соболевой.
— Не помню. Кто-то, — пожимает плечами.
Вид у меня на них, как будто я нажрался, а потом шлифанул это всё косяком, но я этой дрянью никогда не увлекался. Чёрт! Я олень, конечно. Надо было сразу сдать анализы, и стало бы понятно, с чего меня накрыло, но сначала мне было хреново, потом голова была полностью занята произошедшим и Ясей… Сейчас уже поздно. С телефона Ангелины забиваю в поиски, чтобы проверить, верны ли мои скудные знания в этой области.
Возвращаюсь в галерею. Эротические фотки, похоже, снимались со штатива. Мда… Если нам было реально настолько заебись, зачем?
Обращаю свой вопрос к Соболевой.
— На память. Ты был совсем не против.
— Я был не в себе, — отвечаю не конкретно ей. Просто озвучиваю вслух собственные мысли.
Удаляю весь этот порно-архив. Проверяю флешку, лезу в облако. Спасибо блондинке, на нём нет дополнительного пароля. Зато есть дубли фотографий. Чищу. Ещё раз всё проверяю. Не торопясь отдавать ей мобильник, шарю взглядом по комнате в поисках ноутбука или планшета.
Техника обнаруживается на кухне. Вот она под паролем. Возвращаюсь в спальню.
— Вводи.
— Ещё чего. Там знаешь сколько всего личного?
— Ангелина, блядь! Пароль!
Хочется разнести этот ноут к чёртовой матери. Пластик её телефона жалобно трещит под моими сжатыми до бела пальцами. Соболева уселась на кровати, скрестив ноги, сложила на груди руки и снова заявила своё категорическое «нет».
Со всей дури швыряю об пол её телефон. Он разлетается на части. Лина визжит, а я додавливаю экран подошвой ботинка.
— Ты дурак? Это последняя модель! Ты знаешь, сколько он стоит?!
— Знаю. Пароль!
— Да подавись! — зло клацает ногтями по клавиатуре. — Боишься, что твоя мышь узнает, как ты трахался со мной? Как отрывался тут? На этой кровати, пока бедняжка Яся терпеливо ждала тебя у окошечка? Боишься разрушить её ванильный мир? А обо мне ты подумал? Попользовался по пьяни и всё? Моё сердце можно разбивать, да? — не очень убедительно истерит она, пока я чищу её ноутбук. — Гордей, — касается моего плеча. — Калужский, ну посмотри на меня!
Поворачиваю голову. Слёзы. Надо же! Не знал, что она способна плакать. Ещё бы меня это волновало. Не та девушка. Совсем не та. Лучше, искреннее, чище и роднее Ярославы у меня никого нет, не было, и вряд ли будет.
— Я же правда в тебя влюбилась. Правда, слышишь?
Закончив, захлопываю крышку ноутбука. Поднимаюсь. Под ногами хрустят останки дорого телефона.
— Подойдёшь к Ясе, я тебе ноги переломаю. И мне за это ничего не будет. У меня папа — прокурор, — усмехаюсь в ответ на её фальшивые признания. — Счастливо оставаться.
— Ты всё равно будешь моим! — летит мне в спину. — Тебя тянет ко мне, Калужский!
