смотрю, как на качелях на детской площадке катается пара подростков.
«А ты когда домой?» — пишу любимому мужчине.
«Часов в девять буду» — ответ приходит лишь через двадцать минут. — «Куплю наше любимое вино. Надо серьёзно поговорить»
«Что-то случилось?»
Набирает. Стирает. Снова набирает. В итоге отвечает:
«Нет. Не волнуйся, малышка. Всё хорошо»
Глянув на часы, понимаю, что я сегодня ленивая попа, отлынивающая от подготовки к завтрашним лекциям и очередной контрольной. Это всё весна виновата. Хочется больше гулять, дышать, любоваться.
Дома ставлю себе таймер. В восемь надо начать готовить подходящий к вину ужин.
Раскладываю тетради, вчитываюсь в свои записи, заодно делая некоторые исправления и дополнительные пометки. Иногда улыбаюсь, думая о разговоре с бабушкой. Гордею с ней сложновато, а я просто привыкла. На некоторые вещи выработался иммунитет, ну и искать её истинное настроение надо совсем не в словах.
Чувство тревоги отступило после поездки к ней. Наверное, бабушка права, надо делать это чаще.
Отложив конспекты, открываю в телефоне сайт клиники, записываюсь к своему гинекологу, пока опять не забыла.
Телефон вздрагивает прямо в моей руке, и на экран вместе с кодом подтверждения записи к врачу вываливается ещё одно новое сообщение. Сначала ввожу код. Закрываю браузер. Номер второго сообщения не записан у меня в контактах.
Первая мысль — спам. Уже тяну полоску вбок, чтобы удалить, но резко отпускаю. Тревога болезненным уколом впивается под ребра, и я открываю сообщение.
«Мы неплохо провели время вместе» — написано над ссылкой.
Еще не понимая, зачем я это делаю, ведь так часто рассылают вирусы, жму. Начинает скачиваться файл. Пока ползёт полоска загрузки, моё сердце разгоняется. Мозг откидывает все бредовые мысли, связанные с текстом сообщения.
Открывать файл вдруг становится страшно.
«Надо серьёзно поговорить» — вспоминаю сообщение Гордея и жму на предложенную телефоном иконку приложения.
Мир вокруг превращается в стекло с первых же секунд увиденного. Не дыша и не двигаясь, смотрю порнографический фильм со знакомыми мне «актерами», а воздух вокруг меня превращается в стекло, и оно становится всё тоньше. От нехватки кислорода покалывает кожу и перед глазами пляшут чёрные точки. А сделать вдох у меня не получается.
— Ты же не мог… — шевелю онемевшими губами. — Ты не мог. Нет. Это не ты…
И я с мазохизмом прокручиваю видео ещё несколько раз, пока мир вокруг меня не взрывается и всё тело не пронзает невыносимой болью, будто миллионы мелких, острых осколков вспарывают мне кожу и застревают в жизненно важных органах. Мне кажется, я сейчас умираю. Прямо в эту самую секунду. И не могу позвать на помощь. Из горла вырывается лишь сдавленный хрип, а глаза неотрывно смотрят на экран мобильного, где так жарко мой… МОЙ! Чёрт бы его побрал! Гордей! Занимается сексом с другой.
Я знаю, какая именно это была ночь…
— Нет! Пожалуйста, нет! — так сложно получается связать слова.
Сползаю с табуретки, зажав телефон в ладони. Ложусь на пол на нашей с Гордеем кухне. Свернувшись в комочек, дрожу в беззвучных рыданиях, продолжая слушать чужие женские стоны. У меня нет сил нажать на «стоп», чтобы это остановить.
Гордей
— Сука! Да что ж такое?!
Психанув, пинаю заглохший байк по колесу. С какого-то хрена встал на середине пути. В рюкзаке греется купленное для сложного разговора вино. Я так и не подобрал правильные слова. Придётся импровизировать. Захар прав. Лучше я сам объясню, открыто. Так, как оно было. Буду обнимать, целовать, прижимать к себе. Так страшно ранить её сердечко, страшно лишиться её доверия. Но только так будет правильно. Мы наверстаем.
Откатываю мотоцикл с проезжей части. Достаю телефон и набираю Ясю. Надо предупредить, что я вынужденно задержусь. Она же ждёт.
Дозваниваюсь. Гудки идут, а трубку не берёт.
Вполне может быть в душе и потому не слышит. Чуть позже наберу ещё раз, а сейчас надо разобраться, что за внезапные выкрутасы демонстрирует моя практически безотказная техника.
Перебрав все возможные причины по порядку, нахожу неисправность в электронике. Закурив, снова набираю Ясю. Её телефон теперь выключен.
Вздохнув, зажимаю губами сигарету, возвращаясь к ремонту мотоцикла.
— Ну что ж ты, брат, подводишь меня в самый неподходящий момент.
Пока вожусь, ещё несколько раз прокручиваю в мыслях наш с Ясей разговор. Репетирую его начало, стараюсь подбирать максимально мягкие формулировки и убеждаю себя, что так действительно будет честно. Да, будет чертовски болезненно, но вместе мы со всем обязательно разберёмся. Я себя без неё давно уже не представляю.
Мотоцикл заводится, довольно урчит движок. Глушу, собираю в рюкзак нехитрый, дорожный набор инструментов для диагностики и ремонта.
Выезжаю с обочины, первое время особенно не разгоняясь. Прислушиваюсь к работе двигателя, наблюдаю за поведением байка. И только убедившись, что всё в полном порядке, набираю скорость до предельно допустимой по городу и петляю между рядами автомобилей, спеша к своей любимой малышке.
Загнав технику в гараж, закуриваю и медленно иду в сторону дома. Перед смертью не надышишься. Так вроде говорят. Но умирать я пока не планирую. Знаю, Ярослава у меня умная девочка. Всё просто обязано быть нормально!
А сердце всё равно болезненно сжимается с каждой ступенькой, приближающей меня к нашей уютной квартирке. Специально проигнорировал лифт. Ещё чуть-чуть времени, чтобы сформировать слова и мысли.
На лестничной клетке ищу по карманам ключи. Переворачиваю рюкзак. Нет.
Да твою ж! Забыл или потерял. Пару раз ударяю по двери кулаком. Прислушиваюсь. Мне отвечает тишина. Ни работающего телевизора, ни льющейся воды, ни шагов.
Малышка не дождалась и заснула?
Опять, наверное, сладко сопит за столом над своими тетрадками. Но мы всё равно поговорим. Разбужу, поцелую, напою, усажу на колени и признаюсь…
Нажимаю на дверной звонок.
Слишком долго ничего не происходит. Тревога подстёгивает прожимать его снова и следом постучать гораздо громче, чем делал в первый раз. Параллельно вдавливаюсь пальцем в экран, надеясь дозвониться до Яси. Зажав трубку плечом возле уха, слушаю голос робота.
— Ясь! — рявкаю на весь подъезд, снова нажимая в кнопку звонка у двери.
И запасного комплекта ключей у нас нет. Один у неё, второй у меня. Раньше необходимости оставлять ключи у соседей не возникало. Обязательно исправлю этот недочёт.
Снова звоню, стучу.
В квартире что-то падает. Замираю, прислушиваюсь.
Шаги…
Выдохнув сквозь зубы, с бешено колотящимся сердцем жду, когда щёлкнет замок. Но он, сука, не щёлкает! И шагов больше не слышно.
— Уходи…
Глухое, убитое, похожее на тупой нож,
