Чего? Она снова пьяная? Или что?
— Принцесса, ты чего? — спрашивает Мирослав Сергеевич, замечая мою растерянность. — Кто звонил? Все живы?
— Да… — киваю, хотя я не особо уверена, жива ли моя адекватность. — Тетя звонила.
— Что хотела? — спрашивает он внезапно грубовато, словно очень-очень зол на нее.
— Она попросила передать моему жениху, что они все убрали, и сказала, что дома всё в порядке и я могу возвращаться. Я ничего не понимаю, какому жениху? Что происходит?
— А… — он неловко усмехается и даже смешно чешет затылок, словно провинившийся мальчишка. — Так уж вышло, что я твоим женихом представился, чтобы они почувствовали мою значимость, так сказать. Ну, когда за тобой тогда вернулся.
— Ага, — киваю. Странно, что он кругом и всюду представляется моим женихом, конечно, но если это работает, то ладно. Так уж и быть. — А почему она говорила так, словно вас боится? Вы ей угрожали?
— Нет, — он немного закатывает глаза и сжимает руль чуть сильнее. Бесится. — Я просто был у тебя дома, пока ты отдыхала. Приезжал за твоими вещами. Ну и вежливо попросил их убрать тот срач, что натворили в твоей комнате и квартире в целом.
— Вежливо? — хихикаю, вдруг найдя в себя силы на веселье. Мне странно, конечно, что он поехал ко мне домой, но почему-то уже не удивляет так сильно, как могло бы удивить пару дней назад. — Насколько вежливо?
— Достаточно вежливо, чтобы они послушались, судя по всему, — он тоже улыбается, а мне, если честно, уже все равно, достаточно вежливо там было, или всё-таки нет. — Но домой ты не поедешь.
— Не поеду, — соглашаюсь с ним.
— И мы как раз на месте, — говорит он, и я вдруг возвращаюсь в реальность. отвлеклась на разговор и не видела, куда мы ехали, а тут… Мы стоим у ворот его дома. Точно это его дом, я была тут тогда, когда телефон разбила. Тогда… как будто это было очень давно. Столько всего случилось, что я просто не могу собраться в кучу.
Мирослав Сергеевич выходит первым, потом открывает мне дверь, подает руку, потому что я как кукла безвольная пока не могу собраться с мыслями и понять, что всё это значит.
Его собака вдруг снова начинает очень громко лаять и я вскрикиваю, оживая. Господи! Да так же можно и разрыв сердца получить, честное слово…
— Принцесса, просыпайся, — смеется надо мной Мирослав Сергеевич. — Идем.
— Сюда? — киваю на дом.
— А ты на улице собралась оставаться? Май, конечно, но вечерами еще прохладно, Сонечка. Пойдем. Только руку давай.
Зачем ему моя рука?..
Он берет меня за руку, не дожидаясь хоть каких-то ответов, переплетает пальцы и открывает ворота. И на нас сразу же несется просто огромный пес…
Глава 15. Соня
Не так я хотела умереть! Точнее, я никак в девятнадцать лет не хотела, но вот так вот — прям точно-точно нет!
— Мамочки… — шепчу хриплым голосом и зажмуриваюсь, когда этот медведь, клацая своими зубищами приближается к нам.
Всё. Мне конец. Мирослав Сергеевич так устал от моих проблем и таким образом решил от меня избавиться? Креативно, ничего не скажешь…
— Миша! — звучит грубый голос Мирослава, и внезапно лай прекращается. Но мне всё еще так страшно, что найти сил на то, что открыть глаза, я не могу.
Я чувствую этого медведя совсем рядом, у меня сердце выскакивает из груди от понимания, какой он большой… Наверняка, если он встанет на задние лапы, он будет прилично выше меня. Как не бояться?
Внезапно я чувствую что-то мокрое. Влажное касание к пальцам руки, которые переплетены с пальцами Мирослава. Что происходит?
Открываю глаза через силу и тут же мое сердце начинает стучать еще сильнее, чем до этого. Этот пес, хотя он реально больше на медведя похож, обнюхивает и облизывает наши сцепленные в замок пальцы. А?
— А что происходит? — шепчу еле слышно, боясь сделать даже лишний вдох, не то что движение.
— Показываю Мишане, что ты — не чужая, и от тебя не надо охранять дом. Он видит, что мы держимся за руки, и это значит, что тебе можно доверять. Сейчас обнюхает и будет издалека запах узнавать. Больше не будет тебя пугать.
Ах вот для чего он меня за руку взял… Но предупредить-то хотя бы мог! Чтобы я тут от инфаркта не умирала!
Всё равно страшно… Он очень большой. Я таких больших собак и не видела, наверное, никогда. Разве что на картинках в интернете, и то не факт…
А он смотрит. Прямо в глаза, точно как его хозяин. И съесть они тоже оба легко могут. Только по-разному.
В голове только одна мысль, что он сейчас клацнет зубами и оставит меня без пары пальцев, а то и без всей кисти сразу. Но Михаил, кажется, действительно настроен довольно дружелюбно. По крайней мере все пальцы на месте, и он уже не лает. Наоборот, он переводит голову к моей второй руке и тыкается носом в ладонь. Мамочки… Что делать-то?
— Погладь его, — подсказывает Мирослав Сергеевич. — Мишка ласку любит. Он не тронет тебя, не бойся. Он теперь тоже думает, что я твой жених, — посмеивается, а я почему-то чувствую, как краснею от этих слов. Шутка затянулась, вот даже дошла до члена семьи самого Мирослава. И пусть этот член семьи собака, не важно!
Пытаюсь перебороть свой страх и провожу кончиками пальцев по носу собаки и чешу его между ушами. Он такой большущий, что моя ладонь кажется на его фоне еще меньше, чем есть на самом деле. Ладно… Похоже, он и правда не собирается меня съедать. По крайней мере не сегодня на ужин.
— Хороший мальчик, — приговариваю, еще больше настраивая собаку на дружбу, и он вдруг падает, переворачивается на спину и смотрит на меня таким взглядом, словно снова что-то ждет.
— Мишаня, что за наглость! — смеется Мирослав Сергеевич. — Дама ко мне пришла, а ну кыш.
— А что он хочет?
— Чтобы ты его по пузу чесала. Наглеет парень. Место, я сказал!
Но, говорит он не достаточно строго, видимо, потому что Мишаня только кидает на него недовольный взгляд и возвращает ко мне, тут же меняя его на выжидающий. Как это мило! На самом деле.
Мне страшно, конечно, но раз просит такой мужчина, я не смею отказывать. Присаживаюсь на корточки рядом с ним и чухаю его пузо, как он того и требовал под недовольные вздохи Мирослава. Зато Мишаня доволен. Конечно, в моих интересах его задобрить, он всё-таки представляет опасности сильно больше, чем Ольховский.
— Соня, он наглеет, — посмеивается Мирослав, поднимая меня за плечо, — пойдем в дом.
— Он такой мягкий! — плетусь за ним, оборачиваясь на собаку. Я провела с ним минут пять, и уже точно могу сказать, что влюбилась. Когда он не пытается меня сожрать — то выглядит довольно дружелюбным. И имя ему очень подходит, он и правда настоящий медвежонок. — И красивый!
— И наглый, — напоминает Мирослав и таки затаскивает меня в дом, закрывая дверь за нами.
Черт… С собакой там было проще. Он как-то отвлек от всех проблем и неловкостей. А сейчас мы оказались одни и меня вдруг осенило вообще все происходящее.
Он привёз меня к себе?
— Мирослав Сергеевич… Так это… — не могу собрать слова в кучу и сказать что-то адекватное, но, кажется, он меня понимает, и мне не приходится пытаться изъясниться и дальше.
— Да, Сонечка, это мой дом. И пожить я тебе предлагаю именно тут.
Он говорит так легко, словно у него тут уже десятки работников оставались на ночь. Ну или как будто я только и делаю что остаюсь в огромном доме своего начальника.
— Это неудобно…
— Неудобно девочку в беде бросать, Принцесса, — говорит он, проходя внутрь. Плетусь за ним. — А это удобно. Тут очень много места, его вполне легко разделить на двоих. — Он поднимается на второй этаж. Сворачивает по коридору налево и открывает первую дверь. — Вот. Твоя комната. Вещи твои тоже тут, ну, те, что я вежливо забрал у твоих родственников. На самом деле я просто сбросил в чемоданы большую часть шкафа, полочек и стола, поэтому, если что-то не захватил, прости, я не разглядывал, чтобы тебя не смущать.
С ума сойти… Вот прямо сейчас взять и сойти. Можно?
